За линией фронта местное население также выражало недовольство поведением палестинского «сопротивления», когда палестинцы стали сооружать свои базы в деревнях, городах и палаточных городках, что также приводило к большим потерям в результате налетов израильской авиации на эти районы. Местные власти также выражали недовольство тем, что партизаны днем и ночью несли дозоры и патрульную службу в районах своего сосредоточения, применяли оружие иногда без всякой нужды. В обстановке, которую создало палестинское «сопротивление», различным было и отношение к нему военных и политических кругов арабских стран «противостояния», на территории которых действовало «сопротивление». Это отношение характеризовалось следующим образом.
В Сирии президент Хафез Асад объявил: «Мы будем продолжать поддержку всех отрядов «сопротивления». Сирия останется жизненно важным местом, откуда исходит «сопротивление»[61]. Президент Асад подтвердил позитивные аспекты деятельности «сопротивления», сказав: «Палестинское «сопротивление» — один из отрядов вооруженных сил, вносящий свой вклад в истощение экономики врага и подрыв его морального духа. Оно помогает поднимать моральный дух масс и придает силу арабу-палестинцу тем, что он борется после долгого периода времени, когда он ощущал себя угнетенным человеком»[62]. Исходя из этой ориентации, сирийское военное командование смогло определить порядок взаимодействия с отрядами «сопротивления» и продолжало проводить в жизнь этот курс до начала Октябрьской войны 1973 года. Под контролем сирийского командования палестинское «сопротивление» провело ряд успешных налетов на Голанских высотах под прикрытием и при поддержке сирийских войск.
Позицию Ливана в тот период охарактеризовал министр иностранных дел Египта Махмуд Рияд: «Ливанский президент жаловался на отсутствие согласованности действий между палестинским «сопротивлением» и ливанской армией, что проводит к тому, что израильская авиация совершает налеты на ливанские деревни», а «сопротивление» жаловалось на то, что ливанские власти ограничивают ему свободу действий на юге Ливана. В ноябре 1969 года в Каире прошло несколько совещаний с участием двух сторон с целью выработки соглашения, которое урегулировало бы отношения между палестинским «сопротивлением» и ливанским правительством. После нескольких совещаний с Ясиром Арафатом и Аммадом Бустани, командующим ливанской армией, удалось прийти к соглашению, названному Каирским, которое подписали обе стороны. Действие этого соглашения распространялось на последующие четыре года. Оно предусматривало расположение палестинских войск в определенном месте, в районе Аль-Аркуб на ливанской территории вблизи сирийско-ливанских границ с тем, чтобы у «сопротивления» была свобода передвижения в остальных районах юга Ливана без постоянного места нахождения»[63].
В Иордании король Хусейн считал, что продолжение не согласованных с местными властями действий палестинского «сопротивления» приведет к оккупации израильской армией большей части иорданской территории. Власти опасались, что реакцией израильтян будет оккупация северного района Иордании, прилегающего к оккупированному сирийскому нагорью (Голаны), и присоединение района истоков реки Ярмук, с требованием которого выступала Всемирная сионистская организация, когда Франция и Британия в 1919 году планировали границы. У командования восточного фронта, который включал тогда сирийские, иракские и иорданские части со штабом в городе Сувейта, имелись данные о наличии у израильтян плана ограниченной операции по захвату пограничного района севернее линии Дерьа — Арбид в качестве реакции на налеты партизан и их проникновение через этот район. Командир иорданской дивизии так отозвался об этой предполагаемой операции: «Его дивизия и большая часть иорданской армии окажется окруженной, если противник успешно проведет подобную операцию»[64]. Создается впечатление, что опасения иорданского руководства в связи с возможным осуществлением противником этого плана были истинными причинами боевых действий, которые начались в сентябре 1970 года между иорданской армией и палестинскими организациями и получили название «черный сентябрь». В результате палестинское «сопротивление» потеряло самый широкий арабский фронт, с которого можно было переправляться в Палестину, а иорданская армия потеряла способность к настоящему сопротивлению, которое она продемонстрировала в сражении «Эль-Карама» с врагом 21 марта 1968 года.
Киссинджер утверждал, что предупреждение, которое он направил Сирии через Советский Союз, было причиной окончания палестино-иорданского кризиса. Это предупреждение содержало требование отвода сирийских войск, которые выступили на стороне «сопротивления», и угрозу расширения масштабов конфликта путем использования израильских войск.
Киссинджер хотел передать будущим американским администрациям свой опыт использования Израиля в качестве эффективного средства давления. Он сказал: «Наш опыт в иорданском кризисе свидетельствует о возможности оставаться хозяевами положения в регионе»[65]. Видимо, администрация Рейгана хотела использовать этот опыт, когда в 1982 году дала Израилю «зеленый свет» для нападения на Ливан.
4.2. ВООРУЖЕННО! ВТОРЖЕНИЕ ИЗРАИЛЯ В ЛИВАН В 1982 ГОДУ И ОСОБЕННОСТИ ДЕЙСТВИЙ ПРОТИВОБОРСТВУЮЩИХ СТОРОН
На рубеже 70—80-х годов США открыто взяли курс на отход от разрядки международной напряженности, на развертывание жесткого противоборства с СССР на глобальном и региональном уровнях. Усиление милитаристского акцента в стратегии США повлекло за собой существенные сдвиги в американской ближневосточной политике, что, в свою очередь, резко обострило напряженность в арабо-израильском конфликте.
Открытым поощрением агрессивного курса Израиля со стороны США явилось подписание в ноябре 1981 года американо-израильского «Меморандума…». В декабре 1981 года правительство Бегина в соответствии со своей экспансионистской программой распространило израильское законодательство на захваченные у Сирии Голанские высоты, что означало фактическую аннексию этих территорий. Этой акцией Израиль явно демонстрировал свою уверенность в том, что «стратегические отношения» с США гарантируют безнаказанность любых его действий в регионе. В связи со взрывом негодования в арабском мире администрация Рейгана ради сохранения своего престижа среди консервативных арабских режимов заявила о «замораживании» действия подписанного меморандума. Однако эта мера абсолютно не отразилась на характере союзнических отношений между США и Израилем. Напротив, правительство Бегина, будучи полностью уверенным в американской поддержке, расширило с начала 1982 года масштабы подготовки к новой агрессии.
Израиль подготовил и совершил нападение на Ливан при полном одобрении США, что явилось естественным результатом ориентации американской политики на военно-силовые методы. По расчетам администрации Рейгана, Израиль должен был нанести поражение антиимпериалистическим арабским силам и тем самым создать ситуацию, благоприятную для реализации Кэмп-Дэвидского договора. Цели Израиля и США в этой агрессии либо совпадали, либо были близки. Обе стороны были крайне заинтересованы в военном ослаблении Сирии, в разгроме ООП, а также в коренном изменении баланса политических сил в Ливане в расчете на приход к власти правохристианских кругов и подписание ими сепаратного мирного договора с Израилем.
Как США, так и Израиль рассчитывали, что события в Ливане позволят расширить прямое американское военное присутствие в регионе. Прецедентом для этого должно было послужить размещение на Синае вслед за уходом оттуда израильских войск в апреле 1982 года «многонациональных» сил общей численностью 2,5 тыс. человек, из которых 1,2 тыс. — американские солдаты.
Израиль преследовал собственные цели. Во-первых, он готовился захватить ливанские районы, на которые сионисты претендовали с начала века. Во-вторых, израильские экстремисты планировали изгнать с помощью открытого террора всю массу палестинцев из Ливана, а затем с Западного берега и из Газы на восточный берег реки Иордан, что должно было стать предпосылкой превращения Иордании в «палестинское государство» и соответственно означать «окончательное решение палестинской проблемы»[66].
В ходе агрессии США обеспечивали политическое «прикрытие» в ООН для действия Израиля, блокируя все резолюции с требованием немедленного вывода оккупированных войск с ливанской территории.
Главным уроком, который извлекло палестинское «сопротивление» из событий сентября 1970 года, стала необходимость защиты палестинской революции в Ливане, опираясь на патриотические силы народных масс, которые бы наряду с продолжением борьбы не допустили принятия решения о ликвидации баз «сопротивления» подобно тому, как это произошло в Иордании. В Сирии же ощущалась дальнейшая необходимость в политическом и оперативном взаимодействии. На сирийской территории продолжали оставаться штабы, склады и центры подготовки «сопротивления». До Октябрьской войны 1973 года палестинское «сопротивление» далеко ушло по пути укрепления своей безопасности. Сирийская территория была теми легкими, через которые оно дышало. Однако «сопротивление» не смогло выработать правильных способов борьбы с израильским врагом. Партизаны продолжали «разбивать себе лбы» о передовые укрепления позиций и терять на них много людей вместо того, чтобы направить основные усилия на действия в израильском тылу за линией фронта, нанося удары с тайных баз на ливанской территории. Несмотря на то что «сопротивление» избрало классический способ ведения боя в Октябрьской войне 1973 года, его отряды не смогли занять ни одной израильской позиции на всем протяжении ливанского фронта. После войны 1973 года стала обостряться борьба внутри политической структуры ливанского режима. На передний план в Ливане вышли три политических течения: первое течение требовало изменения политического строя Ливана в направлении создания арабского единого прогрессивного Ливана, считая ливано-палестинские границы границами борьбы с Израилем, интегрирующимися с сирийским фронтом. Это направление представляли силы патриотического ливанского движения, которое в основном формировалось в среде исламских общин и в немногочисленной среде христиан-патриотов. Это направление поддерживалось палестинским «сопротивлением» в Ливане[67].
