В чем же настоящая причина такого явления? Ведь при всей безумности такого человеческого поведения должны быть рациональные причины.
И они есть.
Первая и главная — желание найти в этом муравейнике человеческих особей тех, кто будет похож на них, кто поймет или посочувствует, кто выскажет солидарность и поддержку. Во все времена человеку важно было знать именно такую простую вещь: уверение, что такой, как я, — не один. Фейсбук в этом плане дал уникальную возможность — он охватывает не маленький регион, не одну страну, а практически весь земной шар. Перед искренностью сетюли стоит многомиллионная аудитория, и он вправе рассчитывать найти хотя бы несколько единиц, солидарных с ним во всем или хотя бы в частном. Такой способ общения, который предложил Фейсбук, имеет одно универсальное свойство: каждый из сетюлей может найти себе друга в определенной области, теме. И это значит, что чем больше сетюля будет рассказывать о себе, тем больше у него шансов быть не просто услышанным, но и понятым большим кругом.
Вернемся к моей знакомой. Очень даже вероятно, что среди всех знакомых женщин нашлись те, которые высказали ей поддержку в плане отрицания минета и анального секса. Были другие, кто не осудил, а одобрил и даже похвалил за разрешение заместителю начальника залезть в трусы. Кто-то из дамочек этим и восторгался: вот же ловкая! Три секунды рука мужчины в твоих трусах, зато какая прибавка к премии! Были третьи, которые одобрили наличие у мужа любовницы, если он ее завел для исполнения своих сексуальных необузданных фантазий. Были четвертые… и так далее.
Получается, что чем больше раздевается сетюля, тем больше у него шансов найти среди всех прочих как можно больше будто бы друзей, понимающих, сочувствующих.
И это желание быть услышанным, понятым, эта наша человеческая страсть находить в мире себе подобных, эта безумная жажда обрести себя посредством одобрения твоих действий окружения и стали главными причинами массового эксгибиционизма в Фейсбуке. Люди идут на все, лишь бы быть замеченными, лишь бы к их проблемам прислушались, лишь бы не оставаться в одиночестве.
При этом забывают самое элементарное правило этой далеко не милосердной жизни: однажды все сказанное и написанное тобой может быть использовано против тебя же самого.
Но жажда стать самодостаточным через такой легкий в обращении Фейсбук затмевает сознание сетюли. И он готов не просто раздеться — он готов и внутренности свои, и душу, если она еще где-то сохранилась в области печени, вывернуть наизнанку, только бы его признали, заметили, уважили. Только бы ему сказали: «Ого-гей, держись! Ты не одинок! Я тоже — такой!»
Эта глава неминуемо вытекает из предыдущей. Иначе и быть не может — чем больше человек ищет самовыражения, соучастия в сети, тем меньше он заботится о реальных отношениях в реальной жизни.
Соискатель ученого звания Рассел Клейтон школы журналистики при университете штата Миссури (США) темой своей диссертации избрал существующую, на его взгляд, прямую зависимость между временем, которое молодые семейные пары проводят в Фейсбуке, и прочностью их отношений в реальной жизни.
Выводы, которые он получил в результате своего исследования, потрясли не только его самого, но и уважаемую комиссию. Если отбросить все цифры, графики и таблицы, остается очень простая формула: чем больше человек, имеющий реальные отношения в жизни, проводит в Фейсбуке, тем больше он начинает следить за своим партнером именно в сети и начинает ревновать его к сетевой жизни.
Иными словами: реальные отношения людей начинают оцениваться с точки зрения наблюдателя за их жизнью в Фейсбуке.
Что-то невообразимое, подумаете вы, и я точно так подумал в первое мгновение, но потом сразу же предо мной предстала картинка… И сейчас пусть она предстанет перед вами — та самая первая реальная история, которая была описана в этой книге: как вполне себе успешный интернет-бизнесмен завязал нешуточный роман в сети, который закончился для него самого и его семьи весьма трагично.
Почему же отношения в сети начали доминировать в обществе, в межличностных отношениях?
Тут стоит остановиться и сделать вот что: определиться, может ли существовать в сети такое понятие, как «отношение».
Ответ, как ни странно, может быть только один — отрицательный.
Я уже писал о том, чем привлекательна сеть в плане коммуникации: она позволяет иметь никнейм, то есть выдуманное, скрытое имя, она позволяет отвечать в то время, в которое вам удобно, подыскивать нужные ответы. Иными словами, сеть позволяет вести игру.
Таким образом, в сети существуют не отношения, а социальная игра.
Может ли такая социальная игра стать важнее, чем реальные отношения в жизни? Психологи одного из американских университетов изучали этот вопрос не единожды и пришли к однозначному выводу: к социальной игре склонны более 90 процентов людей. В силу тех или иных причин они остаются недовольными своими реальными отношениями, своим социальным статусом и тогда ищут возможность проявить себя в любом удобном случае. Фейсбук в этом плане предлагает самую лучшую из всех существующих на сегодняшний день возможностей.
Если взглянуть более пристально на нашу реальную жизнь, то в той или иной мере каждый из нас играет свои социальные роли. Возьмите обыкновенного человека, скажем, вашу соседку по лестничной площадке. Проследите за ней. Вот она выходит рано утром на работу: она целеустремленная, энергичная и обаятельная. Она не без игривости здоровается с вами, сохраняя при этом свое женское достоинство, охотно принимает ваш комплимент. В общем и целом, вы видите перед собой умную, современную женщину без комплексов.
Но вот она переступает порог своей конторы. И за столом уже сидит робкий клерк, терпящий фривольные шуточки своего непосредственного начальника. На ее лице не появляется улыбка, вся она — в своих цифрах и записях. У нее есть подчиненные? Она суха и въедлива с ними. Но заканчивается рабочий день. В магазин по дороге домой уже заходит третья женщина, и четвертая женщина будет готовить семейный ужин. Пятая ипостась обнаружится у вашей соседки, если вдруг у нее случится встреча с бывшим одноклассником, шестая — когда ее закадычные подружки придут к ней домой, все разом они усядутся на кухне и начнут свои бесконечные женские разговоры о своих бедах и мужиках-козлах.
Разве вы не знаете такого доброго, просто лапочку, интеллигента из вашего отдела, всегда подтянутого, аккуратного, никогда не забывающего дни рождения сотрудниц, помнящего сотни анекдотов на сто тем? Да он же душа компании, без него любой корпоратив становится скучным и пресным. Но вы же ничуть не удивитесь, когда окажется, что дома он — деспот и тиран, что не единожды поднимал руку на свою жену, что для детей он установил буквально армейские порядки?
А вот ваш начальник, ваш босс, как вы его называете жесткий, самодур и хам, чванливый, не видящий в своих работниках людей. Если вы заглянете к нему домой вечером, вы можете увидеть там угодливого подкаблучника, труса и недотепу, который ползает на коленках, протирая мокрой тряпкой полы, в то время как его жена, не спеша листая глянцевый журнал, лениво потягивает сваренный им кофе.
Ничего удивительного в таких превращениях нет. И это вовсе не превращения, это то, что называется исполнением социальной роли. И вот что нужно подчеркнуть: люди играют свои роли не потому, что это им так хочется, что это так нужно, что это выгодно для их успешного продвижения по службе, например. Отчасти, безусловно, наступает время, когда с изменением социального статуса человек меняет и свою роль. Однако истинная причина вот такого разного поведения в разных местах при разных обстоятельствах в том, что человеческая психика весьма разнообразна. Человек может одновременно обладать целой массой качеств, иметь сложный характер, но далеко не всегда условия вокруг могут способствовать полному раскрытию личности. К тому же, попадая в новый коллектив, человек невольно настраивается на то, чтобы создать о себе определенное мнение. И, как правило, это мнение он желает видеть отличным от того, что существовало ранее.
Самые разительные перемены в людях происходят тогда, когда какое-то время их жизнедеятельности проходит в местах, удаленных от семьи и дома, близких друзей. Особенно это проявляется в тех случаях, когда новая социальная роль имеет все шансы оставаться неизвестной для всех остальных, знающих этого человека раньше. Например, учитель устроился на работу в другой город, ездит туда каждое утро и возвращается вечером. Он — в новом коллективе, которому ничего не известно о его прошлой жизни, о его характере. В девяноста девяти случаях из ста, если бы жена этого учителя случайно оказалась на месте работы мужа, она была бы поражена. Первое, что она сказала бы ему: «Ты там совершенно другой, чем дома!»
