повествованиях. Именно истории помогают нам понять и упорядочить этот мир. Это обуславливает тип апокалиптических повествований, которые мы потребляем и создаем. В ходе нашей подготовки мы возлагаем надежды на драматические, индивидуальные действия и считаем, что они позволят справиться с бедствием. Но этого не произойдет.
Самодостаточность также является важным элементом нашего апокалипсиса. «Будь готов» — это девиз бойскаутов и кредо, ожидающего нас воображаемого социального коллапса. Подготовка приобретает почти моральный оттенок в апокалиптических сюжетах, а также в культуре препперов, о которой я подробнее расскажу в следующей главе. Бытует мнение, что идиоты и безответственные люди не готовятся. Соответственно, если они столкнутся с трудностями, это их вина. Невыполнение морального обязательства (аморальный поступок) с их стороны освобождает любого преппера или выживальщика от ответственности и чувства вины за отказ им помочь, потому что они не подготовились и тем самым совершили грех. Безусловно, это отражает риторику, используемую в политике при обсуждении бедняков или любой другой маргинальной группы. Вместо признания, что некоторые люди не могут подготовиться к возможной проблеме в будущем, потому что борются с текущими проблемами, мы называем это личным провалом. Мы часто перекладываем вину за системные проблемы на отдельных людей. Обвиняя жертву, стираем историческую несправедливость и наше соучастие. Мы демонизируем тех, кто не достигает определенного результата определенным образом, и убеждаем себя в том, что это их вина. Они сами навлекли на себя эти трудности, и мы не обязаны им помогать. Любая помощь, которую мы предлагаем, выходит за рамки долга и делает нас добродетельными и достойными похвалы. Наше видение постапокалиптического мира разделяет это с современным миром. В обоих случаях создаваемые нами сюжеты формируют близорукое понимание мира, как настоящего, так и будущего. Также они обуславливают наши представления о том, как выжить. Мы верим, что знания и подготовка помогут нам «спасти» себя от катастрофы. Возможно, они нас и спасут. Ненадолго. Однако вскоре перед нами встанет более масштабная задача — воссоздать критически важные структуры и системы, такие как сельское хозяйство. Подготовка должна включать в себя знания о том, как воссоздать эти системы, и это задача всего сообщества. Это не означает, что обучение тому, как вести себя в чрезвычайных ситуациях и как выжить в дикой природе — пустая трата энергии. Но мы должны понимать, что эти навыки являются лишь краткосрочным решением, которое позволит нам продержаться достаточно долго для того, чтобы выполнить свою истинную задачу в качестве сообщества.
Один из наиболее распространенных сюжетов в наших фантазиях — это идея о том, что жизнь после коллапса станет проще. Будто коллапс — это какой-то глобальный разгром, который избавит нас от сложностей современной жизни. Это как уборка дома. Во многих сюжетах, например в таких фильмах, как «Специалист по выживанию», таких сериалах, как «Дождь», и таких книгах, как «Дорога» Кормака Маккарти или роман «Станция Одиннадцать» Эмили Сент-Джон Мандел, после апокалипсиса наступает жизнь, в которой большая часть усилий человека направлена на добычу предметов первой необходимости. Общины очень малы, бюрократии не существует, другие люди (за пределами вашей общины) не влияют на ваш процесс принятия решений. Это технологически простая жизнь, протекающая, как правило, в сельской местности или в малонаселенном районе. Эта незамысловатая жизнь находит отклик у многих, кто борется со сложной социальной ситуацией.
Однако порой сложности, от которых мы стремимся избавиться, связаны с другими людьми, включая членов группы, неизвестных или неприятных нам, которых мы не хотим принимать. В некоторых историях, особенно в рассказах о зомби, такого рода уборка дома, выполняемая главными героями, напоминает этническую или расовую чистку. В сюжетах жертвами чистки становятся полностью лишившиеся человеческого достоинства чужаки (зомби), а не человеческие жертвы в реальной жизни. Если взглянуть на общепринятую критику глобализма или на виды реакций на двуязычные знаки, например гнев, который испытывает толпа в отношении закона «говори по-английски в Америке», когда ей приходится нажимать «1» для выбора английского языка, мы увидим, например, сопротивление включению в группу чужаков. Таким образом, эта весенняя уборка — сложный процесс. Более уродливая сторона импульса к упрощению и очищению не озвучена, но очевидна: устранить «чужого». Подобные настроения мы наблюдаем в разных сюжетах, иногда такие действия представляются необходимым разрушением, за которым последует восстановление. Я видел это в конце третьего сезона популярного телесериала «Мир Дикого Запада», первые серии которого вышли в 2016 году. В нем апокалипсис, вдохновленный и спланированный «хозяевами» (искусственными людьми) для уничтожения управлявших ими людей, впоследствии был описан как необходимое условие для того, чтобы начать все с чистого листа и произвести что-то лучшее. Сюжет очищения привлекателен, но мы сразу осознаем, что у такой концепции есть и уродливая сторона. Весенняя уборка превращается в весеннюю чистку.
Похожим на эту историю уборки дома является популярный сюжет выбора своей группы после коллапса (все эти фантазии накладываются друг на друга). Эта вариация темы упрощения встречается во множестве историй, но особенно отчетливо видна в рассказах о людях, которые подготовились к катастрофе и теперь справляются с апокалиптическим событием вместе с группой избранных. Таким представляет себе апокалипсис сообщество выживальщиков. Этот сюжет использован в «Молоте Люцифера» (когда группы выживших выбирают, кого им принимать, а кого нет), в «Ходячих мертвецах» (только определенные люди принимаются в группу в сообществах выживших, таких как Вудбери) и в бесчисленном множестве других. Создание лагеря, в который мы допускаем только избранных, возможно, является наиболее очевидным примером такой тенденции. Однако мы наблюдаем это и во многих других отношениях.
Иногда мы впускаем в нашу группу тех, кто обладает какими-то особыми навыками. То есть критерием отбора является способность приносить пользу. Именно такое отношение я заметил у оратора на шоу, посвященном оружию и выживанию, которое я посетил в Луисвилле. Один из выступавших упомянул о том, что у него и его группы готов лагерь, который открыт в случае катастрофы для всех. Он дал инструкции, как туда добраться, и объяснил, что на дороге нас встретят сотрудники его службы и проверят на предмет полезности. Чтобы тебя приняли, ты должен обладать каким-нибудь ценным навыком. Это, конечно, относится к идее о том, что каждый должен взять на себя ответственность в случае катастрофы. Разумеется, проверка не основана на наборе неопровержимых критериев. Оцениваемые навыки или ожидаемое поведение дают возможность влиять на состав группы. Определенными навыками, скорее всего, будут обладать определенные группы людей. Если бы я установил правило, что в моей группе люди должны уметь ловко пользоваться мачете и знать, как нагружать вьючное животное, я мог бы гарантировать, что этим требованиям будут соответствовать только
