В 1990-х годах, до появления соглашения Гор – Черномырдин, мы поставляли Ирану вооружение в среднем на 3 миллиарда в год. Но в те времена, кроме нас, поставляли оружие только китайцы и корейцы. А теперь вспомним, что штатная структура иранской армии – я не говорю о корпусе Стражей исламской революции, о корпусе басиджей – иранского полувоенного добровольческого ополчения, и т. д. – в основе западное вооружение, советская и российская техника. И если на одну чашу весов сейчас положить количество американской и вообще западной техники, а на другую – количество нашей, то, я думаю, первая перевесит.
Нет смысла приводить весь спектр американской и нашей техники, поставленной в разное время иранцам, – авиационной, бронетанковой, противокорабельных систем, противотанковых систем, артиллерии. Иранская армия пользуется вооружением со всего мира. И мы не знаем, что они захотят в первую очередь модернизировать – наши МиГ-29, которые, кстати, могут модернизировать и некоторые бывшие наши союзники по Варшавскому договору, или, например, сильно любимые иранцами и до сих пор летающие «Фантомы» F-5, F-4 или F-15. Или возьмем бронетанковую технику. Иранцы делают танки «Зульфикар» – это фактически наш Т-72. Может, захотят модернизировать его? А может, Т-54? Но там-то что модернизировать – с этими работами даже румыны справятся без проблем. Или вдруг решат модернизировать американский М-60. Хороший танк, привычный. Или М-48, который, правда, хуже наших образцов – говорю как старый танкист. И так далее, и так далее… Так что в этом смысле ситуация неопределенная и рассчитывать на какую-то существенную выгоду нам не стоит.
Меня особенно настораживает то, что многолетний санкционный марафон в отношении Ирана закончился именно тогда, когда США и их союзники начали обкладывать Россию со всех сторон. Не получится ли так, что они используют ресурсы Ирана, в первую очередь нефтегазовые, для вытеснения нас с рынка энергоносителей? Заменят нашу нефть и наш газ иранскими? И что мы тогда будем делать? Сейчас с Ирана снимают ограничения по использованию межбанковской системы SWIFT. А потом можно будет и нас от нее отключить. Действительно, зачем она нам в таком случае будет нужна? Ведь иранцы могут занять нефтегазовую нишу полностью.
Кстати, хорошая иллюстрация к вопросу о том, когда будут сняты санкции с России. Наши люди любят гадать на эту тему. Ну так посмотрите на Иран – они 10 лет просидели под санкциями, и просидели бы еще. Просто так совпало, что появился «более главный» противник для американцев, и они подумали: давайте-ка используем этих и задавим вон тех. Причем ситуация на Ближнем Востоке такова, что иранцы, в отличие от нас, не занимают пассивной позиции. Они присутствуют везде и всюду: в Ираке, в Сирии, в Йемене. Поэтому мы тоже обязаны изменить свою политику.
На долю Ирана приходится около 9 % мировых запасов нефти
У нас есть прекрасный опыт – сотрудничество с Объединенными Арабскими Эмиратами. И в экономической области, и в области военно-технического сотрудничества. Прекрасная страна, союзник Саудовской Аравии. Закупает у нас боевую технику, еще ряд товаров, расширяет сферы взаимодействия. И этот опыт мы должны разрабатывать. Нужно, вне всякого сомнения, развивать отношения и с Саудовской Аравией. И с Кувейтом – который, если мне не изменяет память, лет 10–15 назад закупал у нас БМП-3. Да, в общем-то, со всеми государствами Аравийского полуострова мы должны развивать отношения, причем делать это быстро. Конечно, у них не все гладко между собой, в особенности, например, у саудовцев и у Эмиратов в отношениях с Катаром. Просто не надо с затаенной обидой припоминать, кто из катарских граждан когда-то что-то сказал или сделал. Или что когда-то сказали или сделали саудовцы. Между прочим, даже когда по улицам Тегерана бегала огромная толпа народа и скандировала «Смерть Америке!», американцам это не помешало и не остановило переговоры в Вене. Ну бегают с плакатами – да и пусть бегают! У нас есть свои стратегические интересы – их мы и должны отстаивать. Дело надо делать.
Недавно, насколько мне известно, китайцы объявили, что они готовы профинансировать строительство дороги из Армении в Иран. Казалось бы – где Китай, где Армения, а где Иран? А вот поди ж ты! Конечно, этот маршрут относится к сверхамбициозному китайскому проекту «Шелковый путь», ради реализации которого сейчас прикладывается столько усилий. Но «Шелковый путь» – он, как говорится, и в Африке «Шелковый путь». Иранцы готовы в этом участвовать – проект пойдет на пользу их стратегическому усилению на Южном Кавказе. То есть они начнут возвращаться туда, откуда ушли почти 200 лет назад. Хотели вернуться – и вернутся. Поэтому они говорят: «Шелковый путь»? Да пожалуйста! Китайцы дают деньги под минимальный процент – 1,8 % годовых. Почему не построить? Построим!» И таким образом эта динамичная страна с населением более 80 миллионов человек, значительная часть из которых моложе 25 лет, получит кислород в виде дополнительных финансов.
Где в этой ситуации наша РЖД, хотел бы я знать? Решает вопросы с пригородными электричками? Ну, знаете, если с пригородными электричками такая ерунда вышла, то я не понимаю, о каких геополитических проектах можно говорить. Это все равно что человека, который не знает, что 2х2 – это не 3, а 4, попросить написать несколько формул из высшей математики. Он, конечно, может что-то нацарапать – но выйдет плохо.
Итак, какие перспективы у Ирана? Иран станет еще более сильным, притом что он умудрялся оставаться достаточно сильным даже под санкциями, став региональной державой. А сейчас, получив дополнительные ресурсы, он с радостью потратит их на свое усиление. Нет смысла сомневаться в том, что иранцы будут делать то, что им выгодно. И если им завтра представится возможность выйти на рынок Европы или того же Китая с нефтью и газом, они это сделают, ни секунды не раздумывая, потому что этим они будут укреплять свое государство. Если им будет выгодно провести модернизацию американской военной техники, а потом уже российской, они модернизируют в первую очередь американскую. Если им будет выгодно модернизировать советскую и российскую технику силами болгар, поляков или кого-нибудь еще – они так и сделают, потому что очень любят демпинговые цены, как, впрочем, и любое государство. И в конечном итоге мы получим под боком сильную, мощную страну, которая пока активно задействована на Ближнем Востоке, но со временем начнет с интересом смотреть и на Южный Кавказ, и на Каспий, и на многие другие места. Это серьезное государство, и если все пойдет по плану, то лет через 10 они могут достичь очень многого.
Поэтому мы должны внимательно проанализировать и смоделировать ситуацию и принять верное решение. Хватит на чужом празднике плясать на одной ноге и говорить, что это и наш праздник тоже. Это не наш праздник. Это праздник американцев, Запада и Ирана.
Средняя Азия: миграционные проблемы
Для начала поясню, что такое Центральная Азия в мировой политике. США рассматривают ее как регион, богатый углеводородным сырьем и рядом других полезных ископаемых, и заинтересованы в обеспечении безопасности трубопроводных систем, проходящих через данную территорию. Очень активен Китай, стремящийся обеспечить свое присутствие в добыче железа, золота, серебра. Он получил от Душанбе тысячу с лишним якобы спорных квадратных километров территории в Горном Бадахшане, взял под контроль крупное месторождение серебра Кони-Мансур. Пекин дает инвестиции в виде связанных кредитов, и когда Душанбе обнаруживает, что не в состоянии платить проценты, месторождения просто переходят в собственность кредитору. Экономическую и политическую экспансию проводит в Центральной Азии и Иран.
Для нас центральноазиатское направление сегодня не менее важно, чем европейское. И не только потому, что это регион с ценнейшими полезными ископаемыми. В Центральной Азии находится целый ряд исламских святынь, а Самарканд и Бухара – это города, имеющие большое значение в мире ислама, кстати, именно там зарождались многие направления суфизма. Поэтому происходящие тут процессы нас не могут не волновать. Давайте не забывать, что порядка 20 % населения России – мусульмане. И сегодня, при полной свободе передвижений, многие из них ездят к своим единоверцам, общаются, обмениваются информацией и идеями. В советское время, когда религии притеснялись, многие даже не заметили, как на территорию СССР проник ваххабизм. С некоторыми его лидерами я встречался в Таджикистане и в Узбекистане, так сказать, по служебной необходимости еще в 1980-е годы, и уже тогда было ясно, что движение это будет развиваться и проникать в глубь страны. Мы не имеем права повторять собственные ошибки времен афганской и первой чеченской войны, когда слово «исламисты» стало чуть ли не бранным – что дало повод многим в исламских, да и в западных странах обвинять нас в войне с исламом. Отсутствие российского влияния в Центральной Азии, отсутствие контактов с представителями умеренных направлений в исламе создает вакуум, который заполняется радикалами, и этот радикализм переносится потом в Россию.
