Сам факт обращения в наши дни болгарского литератора к русской поэзии не может не радовать. Эта книга – результат творческого соприкосновения автора с такими поэтами, как Константин Симонов, Анатолий Передреев, Борис Слуцкий, Владимир Солоухин, Варлам Шаламов, Арсений Тарковский, Константин Ваншенкин... Ещё молодым слушал Тихомир Йорданов Илью Эренбурга – у себя, в Болгарии; в Варне и Варшаве встречался с Расулом Гамзатовым; творческая дружба связывала его с Алексеем Марковым, Николаем Доризо, Риммой Казаковой. Много раз он бывал в Петербурге в гостях у Ильи Фонякова, своего переводчика на русский язык.
Открывают книгу «Русские поэты моим голосом» классики русской поэзии: Пушкин, Лермонтов, Блок, Некрасов, Брюсов, Ахматова, Пастернак, Игорь Северянин, Владислав Ходасевич, Георгий Иванов. Далее – уже перечисленные выше имена, и, наконец, современные поэты: Светлана Кекова, Надежда Кондакова, Владимир Фирсов, Эдуард Балашов и другие, на которых Йорданов вышел в том числе с помощью Интернета, как в случае со мной. Тут автор слушал не столько свой ум, сколько сердце. И потому хочется перефразировать название книги: «Русские поэты моим сердцем». Книга эта словно подаёт нам знак, подсказывает, что пора, пора объединяться на главной, духовной основе, чтобы противостоять любым вызовам сложного времени. Слишком многое объединяет наши родственные славянские культуры.
Тихомир Йорданов уже собирает второй том, работает над новыми переводами, в основном современных российских поэтов, ищет возможность издать следующую книгу. «Своей переводческой работе в нынешнее время я придаю не только литературное, но и политическое значение. Это очень важно для наших православных (хотя и остаюсь атеистом) народов, ведь у нас общее славянское сознание», – говорит Йорданов. И напоминает, что пора от словопрений переходить к конкретным делам.
Валентина КОРОСТЕЛЁВА
Дубравка Ораич Толич. Хлебников и авангард. - М.: Вест-Консалтинг, 2013. – 184 с. – 500 экз.
Хорватская исследовательница творчества Велимира Хлебникова Дубравка Толич занимается русским авангардом более сорока лет. В этой книге систематизированы её работы о Хлебникове, некоторые статьи изданы на русском языке впервые. В заключительной части книги опубликована весьма любопытная поэма "Палиндромный апокалипсис", которая была навеяна Дубравке Толич хлебниковскими палиндромами. Поэма на хорватском языке, перевести её не представляется возможным, а между тем она является своеобразным ответом на поэму Хлебникова «Разин» и замещением невозможности перевода этой русской поэмы. Таков трогательный диалог двух культур: художественное вещество передать нельзя, но художественную энергию – вполне можно.
Исследовательница рассматривает в том числе относительно малоизученные аспекты наследия Хлебникова – например, женскую мифологию его творчества: образы женщины-природы, женщины-мстительницы, женщины-Азии, женщины-свободы, женщины-ведьмы. Особенно занимает её образ русалки, который она ошибочно возводит к украинскому, а не общеславянскому фольклору. Подробно разбирается понятие «сверхповесть» как ключевое для поэтики Хлебникова, определяющее жанровое своеобразие всего его творчества. Некоторые темы (например, «заумь») изучены в сопоставлении с родственными европейскими поэтическими явлениями. В целом книга хорватской исследовательницы может быть интересна читателю, уже имеющему представление о русском авангарде, его месте в истории культуры России и мировом литературном процессе.
Снег, посчитанный по весне
Цыплят, как учит поговорка, считают по осени. А вот в апреле самое время посчитать снег. Что и как в буквальном смысле слова сваливалось нам на головы с октября по март. Синоптики обещают, что больше сильных снегопадов в Москве не будет, так что подводить итоги - самое время. Причём не только тому, что упало на голову, но и что с этим было сделано.
Начнём с начала – снежный покров установился в Москве 28 октября. Если бы природные явления были чьим-то умыслом, за этой датой можно было видеть особую иронию. Дело в том, что традиционный срок появления снежного покрова в столице ровно на месяц позже – 28 ноября. Итак, можно смело сказать: зима началась на месяц раньше.
Продолжилось так же экстремально, как и началось. Выразим главную цифру минувшей зимы в картинке. Прирост выпавшего снега за сезон 2012–2013 гг. составляет 328 см, в два раза больше обычного. Так вот, если перевести количество в качество, то из всего этого объёма можно было бы построить снежную Москву в натуральную её величину в масштабе 1:1. Вот такой снежный городок.
Но вернёмся в самое начало нашей истории. Что зима будет трудной, стало ясно ещё до нового года. Декабрь оказался самым холодным за последние 10 лет. Также случилось много чего редкого. Например, ледяной дождь – явление нечастое, в среднем в Москве бывает один раз в два года. Минувшей зимой мы видели это 11 раз.
И вот пришёл март. Казалось бы, можно вздохнуть спокойно и поздравить друг друга с наступлением весны. Но нам в очередной раз напомнили, что март в России – месяц зимний, расслабляться рано. Прощание с зимой прошло по насыщенной программе, сначала москвичей испытывали морозом – в первой половине марта среднесуточные температуры были на 3–7 градусов ниже нормы. Затем выпал снег – с 13 по 15 марта больше месячной нормы. Эти три дня надолго запомнятся не только синоптикам, фактически в городе возникла чрезвычайная ситуация.
Тысячи людей против снега
Как учит старая мудрость, "дай нам бог сил терпеть всё то, что нельзя изменить, а также сил изменить всё то, что нельзя терпеть, а главное – дай мудрости никогда не путать первое со вторым". В начале XXI века многое из того, что нельзя терпеть, уже можно изменить. Есть специальные службы, специальная техника, специальные люди. Всё это было мобилизовано и переведено в круглосуточный режим. Для рабочих, участвующих в буквальном разгребании чрезвычайной ситуации, организовали горячее питание, и работы в этот период не прерывались ни на один час.
Каждые сутки на московские улицы выходило до 36,5 тысячи дворников, до 8,5 тысячи дорожных рабочих плюс тысячи единиц техники. И понятно, что трудились не только дворники и соответствующие службы, работы в этом месяце прибавилось у всех. Например, ещё острее в дни снежного завала встал вопрос транспорта, припаркованного с нарушением ПДД. Он не давал проехать снегоуборочной технике, и вместе с ней пришлось трудиться ещё 139 эвакуаторам. А чтобы не простаивали самосвалы, вывозящие снег с московских улиц, были задействованы так называемые места временного складирования снега. Его вывозили на полосы отчуждения железнодорожных путей, на пустыри, на территории, прилегающие к стройкам, и т.д. Цель одна – лишь бы убрать с улиц, а на пустыре пусть потом растает.
Если кто-то работал плохо, его наказывали без жалости. 500 млн. рублей – на такую сумму оштрафованы подрядчики за плохую уборку Объединением административно-технических инспекций города Москвы. Раскошелиться пришлось и некоторым должностным лицам, совокупные штрафы с них составили 18 млн. рублей. В процесс поиска нерадивых активно включилось и само население. За зимний период на портал «Наш город» поступили почти четыре тысячи жалоб на дворников, 40% из них потом подтвердились проверками.
А что Европа?
Но чья-то отдельная нерадивость – это частность, важна картина в целом. Как город встретил снеговую атаку? Оказались ли мы скорее готовы к такой экстремальной зиме или скорее не готовы? Всё познаётся в сравнении. Чтобы понять, хорошо или плохо держала удар Москва, надо сравнить, как держали его наши соседи. Зима была такой холодной и снежной не специально для нас, с теми же проблемами столкнулась и вся Европа. И если мы посмотрим, какие последствия, схожие явления были в Швейцарии, Австрии, Германии, на Балканах, на Украине, – у нас поневоле возникнет странное чувство: а там ведь было хуже. Осадки те же, а проблемы сильнее.
Казалось бы, если в Москве так плохо, почему бы не спастись в цивилизованной Европе? Тысячи российских туристов так и решили. В начале года они выбрались на австрийские горнолыжные курорты, но 5 января пошёл сильный снег и[?] 30 тысяч только российских туристов оказались изолированными от всего мира. Парализованной оказалась вся западная часть транспортной системы страны. Прежде всего пострадал Тироль. Из-за снегопада были отрезаны железнодорожные пути как на Вену, так и в южные районы Германии. Та же судьба постигла автодороги (притом что железнодорожный транспорт там основной). Итог – несколько дней район был в блокадном положении. Только запасы продовольствия позволили избежать совсем уж страшной беды. На фоне того, что обошлось без голода, опоздания к своим рейсам, срыв рабочего графика, волнения по поводу – всё это кажется мелкими неприятностями.
