Арина АБРОСИМОВА, ИВАНОВО–МОСКВА
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 3,5 Проголосовало: 2 чел. 12345
Комментарии:
С чего начинается Родина?
Панорама
С чего начинается Родина?
БЕЗ ПАФОСА
Владимир КОНКИН
Россия может спастись
только выделением лучших
людей, отстаивающих не
партийный и не классовый,
а всенародный интерес.
И.А. Ильин
Родина у каждого своя. Отечество одно на всех и слагается оно из наших Родин. И начинается наша Родина вот с этого ручейка, от этого камня, от извилистых лесных тропинок, с этого домика в резных наличниках, у этой лодочки деревянной, ещё с детства лежавшей на берегу и укрывавшей тебя от ненастья…
Я по своей натуре впечатлительный, и явь в сны мои переходит, но сон есть сон, там так всё фантасмагорично, что иной раз проснёшься от удушающего сердцебиения, и все волосы дыбом!.. Вот как-то приснилось, что я коренной житель г. Глупова, что на Чудо-юдо-рыба-ките стоит, и иду в редакцию «ЛГ», но мне мешают идти снующие вокруг возбуждённые люди, и у них у всех в руках насосы. Люди эти тычут заострёнными концами шлангов в тело нашей чудо-рыбы и качают деньги, да-да, прямо купюры, и только иностранные! У кого насос больше, пинает и отгоняет от денежного места того, чей насос мал, или уж кто совсем по бедности вантузом, судорожно, отсос, хоть маленький, сделать желает, а у меня, как всегда, никакого приспособления, только статейка на руках. По обрывкам фраз старателей я понимаю страшное: наш родной рыба-кит как территория то ли отходит кому-то в вечное пользование, то ли сам кит-рыба устал от глупостей наших и захотел нырнуть в пучину. И то верно, мы, глуповцы, совсем измучили его своим усердием видимости труда и бесконечным выпуском законов, и от этого «сумрака законов» так всё у нас запуталось и замутилось, что и жить-то мы стали «по понятиям», так вроде понятнее.
– Что, брат, страшно? – спросил меня бородатый мужчина со скорбной складкой меж бровей и табличкой на груди «М.Е. Салтыков. Отставной рязанский и тверской вице-губернатор».
– Страшно оттого, что понять не могу: зачем им столько валюты? – ответил я вопросом.
– Да беда в том, что за русский рубль там ничего не дают, а скоро будут давать в морду! А то, что почва из-под ног уходит, так сколько же можно изобретать законы, которые, с пользою занимая досуги законодателей, никакого внутреннего касательства до посторонних лиц иметь не могут. Хотя, впрочем, есть и для вас, обывателей, как то: «Делать пироги из грязи, глины и строительных материалов навсегда возбраняется». А ещё, – и Салтыков подскочил ко мне, схватив за руки и вплотную приблизив лицо своё к моему уху, крикнул: – России-то нет! А ещё…»
Тут уж я проснулся в ужасе, но мысль, страха не имлющая, отвечает сну моему, что, мол, есть и у нас, как у всех, даже не хуже, чем на Чёрном континенте, все атрибуты государства: гимн, флаг, герб, сенат, дума, бензин, хотя и то верно, что деревни-кормилицы исчезают, сёла вымирают, тихие городки, скудея, в погосты превращаются и редкая пьяная песня, без начала и конца, едва колыхнёт ночной саван…
Зато всеканально: байкеры открыли свой сезон праздности, грохота и кайфа… Конец апреля, а уже горят таёжные леса – источники кислорода превращаются в чёрную труху, как лёгкие курильщика… И что-то, постоянно-назойливо, о предстоящей свадьбе в английском королевстве, до которой мне нет никакого дела… Толпы праздных расслабленцев, тучи глянцевых ничтожеств, бездарных глумливцев с приклеенными «Моментом» мишурными звёздами – этот несвежий ливер стал безусловным атрибутом «просвещения» в сегодняшней России, вытеснив всё, что воспитует, учит Родину любить. Теперь эта чушь заменяет нам «вести с полей». А что кушать-то будем по осени? Неинтересно? А мне интересно, и не мне одному. Скоро наши школяры, при таком образовании, на вопрос: произрастают ли в России кофе, какао, бананы, – будут отвечать утвердительно, а на вопрос по истории, что такое «невский пятачок», будут отвечать, что это друг Винни-Пуха из г. С.-Петербурга… И всё праздность и деньги, деньги и праздность, а помойные кучи всё круче и круче и уже упираются в чёрные тучи. А помыть не хочется? Особенно сердце, чтобы Душа ликовала от желания делать добро, и не себе только, но и миру, тебя окружающему, своему Отечеству. В московских ресторанах 20-х годов XX века в период НЭПа разухабисто распевали:
Тоц, штоц, первертоц –
Вот как мы живём!
Делов-то нету никаких –
Мы пляшем и поём!
Похоже, а? Что? У нас только так и может быть, что ли? Нет, есть и другие, и песни, и люди достойные, но их не слышно, их не ставят в пример, да и не вписываются они в сценарий круглосуточного балагана-маскерада.
Города российские в большинстве утрачивают свою историческую индивидуальность. Если совковые силикатные пятиэтажки изуродовали шрамами старинные прибежища гармонии и вкуса, то нынешние, капиталистические, уже четвертовали и колесовали эти наши города.
Многие помнят, что главный архитектор Москвы М.В. Посохин, надеюсь, не по своей злой инициативе, но выполняя с рвением волюнтаристскую задачу компредседателя Н.С. Хрущёва, погубил часть исторического величия Московского Кремля, его монастыри ради постройки абсолютно не вписывающегося в стиль Дворца съездов. Наш-то тогдашний рулевой насмотрелся стекляшек в Нью-Йорке, и ну у нас стекломанию городить, не учитывая затраты на теплопотери. Построили этого урода. Показали кузькину мать да ещё впендюрили проспект Калинина, а что, гулять так гулять! А сегодня сын академика архитектуры в Зарайском районе Подмосковья храм православный восстанавливает, вот уже и алтарь освятили. И как важен этот нравственный урок – сын исправляет чьи-то ошибки, возвращает к жизни историческую красоту нашей матушке-России.
Мой папа, Конкин Алексей Александрович, незадолго до своей кончины поведал мне, что в 1932 г. он, тогда 22-летний молодой человек, руководил кружком художественной самодеятельности при Саратовском управлении Рязано-Уральской железной дороги и им требовалось помещение. Секретарь губкома комсомола сказал: «Бери Троицкий собор под свои дела». Отец пришёл в храм и, как говорил мне, весь внутренне завибрировал от вопрошавших его совесть ликов святых с почерневших стен самой старой церкви г. Саратова. И не смог он перешагнуть через Душу свою и принять участие в поругании святыни. Ушёл от греха, а секретарю сказал, что своды слишком низкие и нет возможности приспособить это помещение под зрительный зал. А если бы на месте отца оказался кто-то другой, возможно, своды были бы выше, а? Я счастлив, что мой папа в какой-то мере оградил от воинствующих безбожников Свято-Троицкий собор и он никогда не закрывался для верующих. А в 1956 г. мне было пять лет и у меня случился порок сердца, меня крестили в нём, прося мне защиты и окормления у Господа, и я выжил, живу и теперь. Есть в этом мистическая связь, она влилась в моё сознание, как Родина, как Волга, богаевские сады, наша лесостепь с запахом дубового листа и полыни, трепещущим ковылём…
Сегодня алчная рука бестрепетно уничтожает поле русской доблести в Бородино. Как можно это делать нашему соотечественнику и можно ли причислять его к таковым, коль он посягает на память, славу, величие России?! И как мне не уважать другой пример, увы, не российский.
Несколько лет назад я впервые был в США на гастролях. Переезжая из штата Джорджия в Техас, мы увидели нагромождение скалистых гор. Восходящее солнце раннего утра окрасило красным цветом безжизненные скалы и там же торчащий флагшток с огромным, развевающимся американским стягом, а подле него небольшой стенд. Я с супругой Аллой попросили шофёра остановить машину, и мы вышли посмотреть, чем же прославился этот клочок горного, пустынного кряжа. Подходим, читаем и узнаём, что это мемориальное место дорого для всякого североамериканского сердца, потому как именно здесь спешился с лошади, чтобы размять ноги, сам Джордж Вашингтон, будущий президент Соединённых Штатов. И всё! Нет, вы правильно прочитали: размял ноги, только и всего! Что он делал другими частями тела и облегчалась ли его лошадь, описано не было. Вот как чтят и приучают чтить пустяк с исторической точки зрения всего-то 250-летней историографии своей страны там!
А у нас в параноидальном азарте увековечивают всесилие своей человеческой бездарности, бескультурья, оправдывая свой часовой халифат «заботой» об удобстве жизни москвичей, и никто из этих «мудрецов» не освоил бесконечные гектары неухоженных, безобразных зон отчуждения вдоль железнодорожных путей, где убожество гаражей, бесконечных складов, где деревья утопают в отбросах. Так знакомятся с Москвой пассажиры из дальних стран и весей. Наша столица стала отхожим местом, а не городом, где хочется почистить ботинки носовым платком от смущения перед красотой, чистотой, симфонией в камне, зелёным шёпотом листвы…
