иешивы (высшие учебные заведения) появились в 1937–1938 годах («Алума» в Иерусалиме и «Ха-ишув ха-хадаш» в Тель-Авиве), а «Мидрашиат ноам» (акроним «Ноар Мизрахи» – «Молодость Мизрахи») была основана в 1945-м. Однако более обширная сеть иешив, оставивших свой отпечаток на истории движения, была создана под эгидой «Бней Акива»: первой среди них стала иешива «Кфар ха-роех», основанная в 1940 году. До 1950 года рабби Моше-Цви Нерия успешно сохранял в этой иешиве запрет на любые светские предметы; кроме того, только там использовался древнееврейский язык и сохранялась преемственность социального опыта, уникального для религиозно-сионистской молодежи. Однако под давлением родителей учащихся и руководства «Бней Акива» там постепенно вводилось изучение светских предметов. При этом общегосударственные экзамены на диплом о высшем образовании впервые четверо студентов сдали только в 1955 году. Год спустя экзамены были включены в программу обучения, которая была пересмотрена Министерством образования в 1959 году. После этого иешивы были открыты в Раанане (1960), Мерказ-Шапире (1961), Кирьят-Шмуэле (1961) и в других местах. Утренние часы учащиеся посвящали изучению религиозных предметов, остальную часть дня – светских [132]. К концу этого периода под эгидой «Бней Акива» было создано тринадцать иешив, четыре ульпана для девочек, две профессионально-технических иешивы и одна сельскохозяйственная. Ульпаны «Бней Акива» были институтами, до определенной степени аналогичными иешивам; цель их состояла в том, чтобы дать девушкам более глубокое религиозное образование. Первый ульпан, в Кфар-Пинесе, был открыт в 1961 году. В 1960-х и 1970-х годах многие преподаватели иешив не были сионистами, поскольку в рамках религиозного сионизма только началась подготовка учителей, способных преподавать Талмуд на должном уровне, – в основном речь шла о выпускниках иешивы «Мерказ ха-рав».
В начале 1970-х годов, в основном силами учащихся «Мерказ ха-рав», была создана альтернативная система образования в форме школ «Ноам», где акцент делался на изучении Торы; она охватывала период от начальной школы до ульпана для девочек. В итоге в рамках этой системы возникли и иешивы. Постепенно именно она сделалась доминантной, и религиозные сионисты, принадлежавшие к элите, начали отправлять своих детей в такие учебные заведения. Эта альтернатива традиционному религиозному образованию отражала в себе социально-религиозные перемены внутри определенных течений религиозного сионизма; в совокупности они получили название «Хардали» (акроним от сочетания «хареди» – ультраортодокс, и «леуми» – национальный).
Другим важным религиозно-сионистским начинанием этого периода – пика влиятельности оно достигло в 1970-е годы – стало создание военных иешив, известных как «иешивот хесдер» (имелась в виду особая хесдер (договоренность) по поводу воинской службы с Армией обороны Израиля). Первая из иешивот хесдер, где сочетались изучение Торы и военная служба, была открыта в Керем бе-Явне в начале 1950-х годов под руководством рабби Хаима Яакова Голдвича. В результате возникла система «хесдер»: учащиеся подписывались на пятилетний срок, по ходу которого они обучались в иешиве, уходили на военную службу и возвращались для завершения учебы. Со временем число таких учебных заведений значительно выросло – сейчас их более тридцати.
Рабби Аарон Лихтенштейн, директор иешивы «Хар Эцион» в Алон-Швуте, в начале 1980-х годов написал программную статью, содержавшую идеологическое обоснование «хесдер». Он считал сочетание изучения Торы и военной службы благотворным в нравственном смысле, поскольку сотрудники служб безопасности даже в мирное время подвергаются серьезным рискам, и, соответственно, это бремя должны делить между собой все граждане. Благотворно это и в личностном плане, поскольку у тех, кто изучает Тору, не возникает чувства, что они паразитируют на других. Наконец, рабби Лихтенштейн приводит и галахическое обоснование: речь идет не только о спасении жизней, но и о важнейшей ценности – благотворительности. При этом более короткий срок военной службы в рамках «хесдер» является оправданным, поскольку духовные нужды нации важнее нужд безопасности как таковых. «Хесдер» воплощает в себе «полное и совокупное еврейское существование» [Lichtenstein 1981] [133].
Уникальность этих иешив заключается не только в сочетании изучения Торы и военной службы, но и в их общественной миссии. В отличие от традиционных иешив, основанных на идеале «Торы ради нее самой», в иешивот хесдер учащихся готовили к интеграции в общество. Эти иешивы тесно сотрудничали со всевозможными педагогическими учебными заведениями, многие выпускники потом работали в образовании. Начиная с 1980-х годов многие преподаватели – ультраортодоксы из иешив начали выходить на пенсию, а на их место приходили выпускники иешивот хесдер. Нормативное для ультраортодоксального мира положение, когда учащийся иешивы проводит несколько лет за изучением Торы и только после этого покидает школу и становится преподавателем, не подходило для системы религиозно-сионистского образования. Молодые директора иешив, по преимуществу выпускники иешивот хесдер, сформировали новое поколение учащихся иешив. Именно эта тенденция в значительной степени повлияла на состав религиозносионистской молодежи в 1990-е годы, именно в ней причина изменений политической ориентации религиозного сионизма.
Позднее возникла еще одна форма интеграции в виде военно-учебной подготовки [134]. Студенты проходили ее на протяжении года или больше, а потом шли на стандартную трехгодичную службу в армии. Назначение ее состояло в том, чтобы подготовить молодых людей к сохранению своей религиозной идентичности по ходу службы в армии, которая по самой своей сути не являлась религиозным институтом, а значит, представляла особую духовную опасность. Учебная тематика была адаптирована под эту задачу, особый упор делался на вопросы веры и участие в текущих событиях. Первый центр подготовки открылся в Эли в 1984 году, сейчас их двенадцать.
Важной вехой в истории религиозно-сионистского образования стало открытие Университета имени Бар-Илана [135]. Инициатором его создания стал первый ректор Пинхас Хургин, до того президент организации «Мизрахи» в Америке. В США религиозные сионисты считали себя важным звеном в распространении движения и просвещении относительно его целей в Израиле. Университет был открыт в сентябре 1955 года, а в 2001-м насчитывал около 20 тысяч студентов.
Религиозный сионизм и его политическое крыло, Национальная религиозная партия (НРП), сознанная в 1956 году в результате союза между «Мизрахи» и «Ха-поэль ха-Мизрахи», до самых 1960-х годов, то есть до начала «Революции молодежи», неизменно уклонялись от идеологических конфликтов [136]. Взаимоотношения между разными фракциями внутри НРП были более или менее сбалансированными, все их усилия были направлены на придание публичному пространству религиозного духа и на урегулирование различных вопросов, связанных с личным статусом. Вопрос, требующий дополнительного исследования, – это вопрос о роли религиозного сионизма в абсорбции «восточных евреев»; речь шла о том, чтобы обеспечить им религиозное образование и одновременно внедрить определенные «ашкеназские» галахические критерии в практику судебных решений и руководства. В целом парламентская деятельность НРП строилась на политической норме борьбы «изнутри». С точки зрения религиозных сионистов, создание Израиля и первые годы существования
