Тем не менее напряжение на противоположных флангах никуда не делось. Любое движение демократической администрации влево (вроде попытки реформировать систему здравоохранения или ужесточить контроль над оборотом стрелкового оружия) тут же приводит к радикализации правых. Острота их реакции во многом базируется на неблагоприятных для республиканцев демографических тенденциях. Так, в 2012 году смертность среди белых американцев нелатиноамериканского происхождения впервые превысила рождаемость. Ранее прогнозировалось, что смертность среди белых начнет превышать рождаемость не ранее чем в 2020 году. Однако кризис ускорил процесс, фактически в США начало сходить со сцены поколение послевоенного беби-бума 1946–1964 годов (оценивается примерно в 78 млн человек), которое составляет костяк нынешнего американского общества.
Сегодня среди детей в возрасте до пяти лет белые дети составляют лишь половину — 50,1%, уже в скором будущем они окажутся в меньшинстве. Так что процесс размывания белого ядра США набирает обороты. Ускорить его может, например, инициатива по предоставлению гражданства нелегальным мигрантам, число которых официально оценивается в 11 млн человек, а неофициально — до 20 млн человек. Республиканская же партия сегодня преимущественно партия белых, которые опасаются стать чужими в своей стране. Для этих людей Обама — наглядное олицетворение их страхов, поэтому любые шаги его администрации вызывают повышенную реакцию.
В свою очередь, и Обама возник не на пустом месте, а как реакция на временами довольно экзотические для начала XXI века взгляды и политику консервативно настроенных республиканцев. Поэтому, чтобы не допустить радикализации левого крыла демократов и правого крыла республиканцев, Обама, как политик уже сравнительно встроенный в истеблишмент и к тому же растерявший полученный на старте своего президентства фантастический мандат доверия, вынужден прочно сидеть в центре, избегая серьезных решений, которые могли бы разрушить хрупкое политическое равновесие.
Между тем положение в стране требует как раз таких решений. О том, что ситуация в экономике США постепенно нормализуется, в СМИ говорится довольно много, гораздо меньше внимания уделяется негативным процессам, которые развиваются, несмотря на масштабные стимулирующие меры. С начала 2000-х устойчиво снижается использование рабочей силы. Кризис 2008 года и последовавшая стагнация не запустили, а лишь ускорили этот процесс. А ведь с начала 1970-х этот показатель устойчиво рос, так что речь идет о структурном сдвиге, о развороте долговременного тренда, о снижении способности экономики создавать рабочие места. (Снижение безработицы за последние два с половиной года с 10 до 7,4% тут не вполне показательно, поскольку учитываются лишь те, кто активно ищет новое место, а это спустя несколько месяцев без работы делают далеко не все.)
С середины 2000-х начал ломаться повышательный тренд такого показателя, как почасовой выпуск продукции. За последние семь лет американские нефинансовые компании недобрали относительно тренда процентов десять прироста эффективности производства. Примерно с того же момента началось сокращение внешнеторгового дефицита США, который традиционно рассматривался как показатель силы американского бизнеса — волны экономической экспансии обычно имели четкую корреляцию с периодами роста торгового дефицита. В общем, экономическая ситуация остается сложной, скорого выхода на траекторию нормального роста ждать не приходится. Поэтому смягчить упомянутые выше политические риски за счет ощутимого повышения благосостояния американцев не удастся еще долго. Хорошо если не будет ухудшения. Потому что не ясно, как на очередную волну падения уровня жизни отреагирует средний класс — в стране с кучей оружия на руках, с многочисленными стрелковыми клубами, со своей историей правого терроризма (вспомним теракт в Оклахома-Сити в 1995 году, да и свежий, весьма неполиткорректный фильм «Штурм Белого дома» с незадачливым чернокожим президентом-миротворцем тоже будет уместно упомянуть). Так что Обаме явно есть на что потратить остатки своего политического капитала и кроме встреч с непопулярным в США российским президентом.
Новая повестка?
В очередной раз приходится констатировать: России и США не о чем разговаривать, новая повестка дня, выходящая за рамки стратегических вооружений, так и не сформировалась. Вот уже лет пятнадцать аналитики по обе стороны океана приходят к подобному выводу, говорят о необходимости расширять экономическое взаимодействие, которое может стать базой для новых отношений, о необходимости в процессе диалога выработать новый взгляд на будущее мира — и на его основе создать ту самую новую повестку двусторонних отношений. Однако годы идут, а ничего не меняется.
Почему так происходит? Посмотрим, что вообще происходит с международными связями США.
Европа. Былая гордость, трансатлантическое партнерство, неуклонно деградирует. Европейские страны остаются в зоне влияния США, но скорее как пассив, а не актив. Попытки вывести отношения США—ЕС на новый уровень через создание торгового блока неизбежно наткнутся на такие преграды, как экономический кризис, прогрессирующее расшатывание основ Евросоюза и новая роль Германии. Удастся ли их преодолеть, вопрос открытый.
Ближний Восток. Система союзов трещит по швам. Египет — главного своего союзника в арабском мире — американцы собственноручно толкнули в хаос. Саудовская Аравия и Катар в какой-то момент обнаружили себя в бушующем регионе с конкурирующими проектами на руках — салафитским и умеренно исламистским соответственно. Турция давно уже отправилась в автономное плавание, правда, как видно, без особого успеха. Отношения с Израилем напряжены до предела. Ирак — уж по всем законам жанра, казалось бы, оккупированная и только что оставленная страна должна быть преданным союзником — рассыпается на глазах. И над всем этим нависает Иран, с которым вроде бы надо дружить, но американский истеблишмент упорно продолжает видеть в нем главного регионального противника США.
Центральная и Южная Азия. Индия — возможно, самый беспроблемный внешнеполитический партнер США. Но это полностью компенсируется головной болью от Афганистана и Пакистана, в запутанных взаимоотношениях которых американцы никак до конца не могут разобраться, из-за чего, как регулярно выясняется, постоянно играют в чужую игру.
Африка. Африку американцы уверенно проигрывают Китаю.
Латинская Америка. Некогда задний двор стал совершенно самостоятельным. На повестке дня не влияние США на Латинскую Америку, а латиноамериканизация США.
Китай. Отношения с этим растущим гигантом постепенно скатываются к противостоянию, не к состоянию холодной войны, конечно, но к мягкому взаимному сдерживанию точно.
Япония. Стратегические отношения с этой важной страной висят на тонкой ниточке, имя которой — КНДР. Не будь в регионе этого возмутителя спокойствия, Япония, а заодно и Южная Корея дрейфовали бы в сторону Китая куда как быстрее и неотвратимее.
А теперь вопрос: можно ли при таком состоянии американской внешней политики рассчитывать, что российско-американские отношения будут развиваться продуктивно? То-то и оно.
Существует ли у российско-американских взаимоотношений потенциал? Да, существует. И большой. Однако реализован он может быть только тогда, когда политический класс США найдет в себе мужество привести свою внешнюю политику в соответствие с реальностью. До тех пор достойные темы для переговоров у российского и американского президентов вряд ли появятся, и России остается только ждать. Так что объявленная президентом Обамой пауза в диалоге вполне уместна.
График 1
Эффективность использования рабочей силы в США с начала 2000-х годов устойчиво снижается
График 2
Несмотря на масштабные меры стимулирования экономики, эффективность американского бизнеса практически не растет
График 3
Динамика торгового баланса США указывает на то, что стагнация еще не преодолена
Александр Привалов
Александр Привалов
Уголовное судопроизводство решено упростить и удешевить — к этому направлен законопроект, внесённый правительством в Думу. Он расширяет список статей УК, по которым возможен т. н. особый порядок рассмотрения дела: в обмен на полное согласие подсудимого с обвинением суд это обвинение принимает, не рассматривая по существу, зато даёт не более двух третей предусмотренного законом наказания. Сейчас суд может слушать в особом порядке дела по составам, где наказание не превышает десяти лет лишения свободы, — предлагается поднять эту планку до пятнадцати лет, так что в особом порядке станет можно рассматривать дела, например, об умышленном убийстве. Правительство уверено, что «реализация законопроекта без ущерба целям правосудия снизит расходы средств федерального бюджета, связанные с рассмотрением дела по существу и вызовами в суд участников уголовного судопроизводства, значительно сократит сроки рассмотрения уголовных дел судом». Эксперты же неправительственные почти в унисон говорят о неизбежном ускорении деградации и следствия, и самого суда.
