От романа Оруэлла, оценка которого так радикально менялась с годами (в этом заслуга происходящей перестройки), перейдем к более бесспорным вещам.
В зубах навязли расхожие штампы критических обзоров о бесспорном перевесе нашей фантастики в том, что наша оптимистична, а их мрачна, пронизана неверием, разочарованием в будущем. Такое мог брякнуть только человек, никогда не читавший ни американскую фантастику, ни вообще американскую литературу, не видевший их фильмов, пьес. Наоборот, там всюду добро изничтожает зло, а благородный герой с прижавшейся к нему хрупкой блондинкой уверенно смотрит в будущее. Да вспомните хотя бы идею десятки раз издававшегося у нас рассказа "Бетономешалка" Р. Брэдбери!
Кстати, о Брэдбери. Переводы дают, мягко говоря, неверную картину. Если взять листаж переведенной на русский язык американской фантастики, то половину, если не больше, займет Р. Брэдбери. Но если на этом основании считать, что он так же популярен в Штатах, то это допустить, что там вместо Майкла Джексона слушают Дина Рида, а то и Поля Робсона. Поясню на примере. В Штатах существуют две крупнейшие литературные премии фантастов. Одну из них, "Хьюго", присуждают читатели, а вторую, "Небьюлу" — профессиональные писатели и критики. Есть еще множество премий различных объединений, КЛФ, штатов, университетов, издательств, журналов и т. д.
"Небьюла", например, присуждается с 1965 года. Сразу по четырем позициям: бест новел, бест новелла, бест новелетта, бест шорт стори. С 1974 года добавились еще две: за лучшую пьесу и приз Великого Мастера. То есть всего шесть "Небьюл" в год. Так же с "Хьюго". Есть авторы, которые пользуются горячей любовью читателей, они получали "Хьюго" по 5–7 раз, но игнорируются критиками (например, Хайнлайн), другие получают неоднократно "Небьюлу" (например, Эллисон), есть и такие, кто умудрялся выигрывать обе позиции (например, Герберт).
Так вот, Р. Брэдбери ни разу не получил никаких литпремий, если не считать крохотной премии журнала "Авиация и космонавтика" за статью. Это не значит, что Р. Брэдбери слаб, что переводить его не нужно, раз уж его усиленно насаждали в период застоя, но при нынешней перестройке надо давать и тех авторов, которыми зачитываются сами американцы.
Долгие годы мы считали величайшим писателем Америки Говарда Фаста, потом его книги исчезли из библиотек, а величайшим писателем стал Теодор Драйзер… К чему привел подобный перекос? В наш век мгновенно распространяющейся информации мы все же узнаем, что по чем, и перестаем верить официальному слову. Книжники зачитываются Гарольдом Роббинсом, Шелдоном, Кингом, авторами далеко не первоклассными. Как только перевели фантастические романы Кинга "Мертвая зона" и "Воспламеняющая взглядом", цена на остальные его книги на черном рынке резко упала. Дескать, переводят, соблазнительной запретности нет.
Долгие годы мы старательно выискивали авторов, "разоблачающих американскую действительность". Р. Брэдбери пришелся как нельзя кстати. Сейчас наступил долгожданный период перестройки, нам важнее не обмениваться ударами, а протянуть руки навстречу тем дружественным рукам, которые годами висят в воздухе. А таких рук немало.
К примеру, рассказ Р. Хайнлайна "Сидите, джентльмены?". На Луне авария, трое в западне: двое американцев и русский. Ее берется ликвидировать русский ученый Конский, гигант, наделенный медвежьей силой. Не удается, и тогда он, жертвуя жизнью, отдает свой скафандр малогабаритному американцу, воздуха должно хватить в самом скафандре, чтобы добежать до станции и спастись… Русский и оставшийся американец продолжали бороться до последнего, затыкая пробоину местами, где спина теряет свое благородное название. Их все-таки спасли, отправили в госпиталь с обморожением и потерей крови. Разве вы против традиционного хэппи-энда?
Кстати, Роберта Хайнлайна, многократного лауреата "Хьюго", еще ни разу не издавали в "Молодой гвардии". Ни в 27-томнике, где Брэдбери в нарушение правил был представлен не только отдельным томом, но и публикациями в двух других, ни в сборниках.
А вот популярнейшая серия из многих книг (она же телесериал) под общим названием "Звездная дорога". Капитан, естественно, американец, но его лейтенант Чехов — русский. Этот русский отличается интеллектом, силой, отвагой, но не только… В рассказе "Беспощадные годы" экипаж заразился неизвестной болезнью, люди катастрофически быстро стареют и умирают. Все, кроме Чехова. Его подвергают всесторонним исследованиям, но ничего особенного не находят. Оказывается, в русской крови существует сильное противодействие всякой заразе. Из крови Чехова спешно делают сыворотку, спасают экипаж. Как видите, американцы нередко думают о нас лучше, чем мы не только о них, но даже о себе. Они считают, что мы в состоянии бороться с любой заразой. Они считают нас очень здоровыми. Они считают, что наше здоровье может спасти их самих. Так почему мы с ними так уж спорим?
Фантастика фантастике рознь не только по художественным достоинствам. Позволю себе процитировать письмо в "Молодую гвардию" от 2 июня 1987 года Героя Социалистического Труда писателя Петра Проскурина:
"В лучших своих произведениях фантасты ставят вопросы героического применительно к прошлому, настоящему и будущему нашего народа, всего человечества. Социально значимую и важную с этой точки зрения фантастику выпускает в последние полтора десятилетия именно "Молодая гвардия"… Не секрет, что именно фантастика героико-патриотического начала постоянно подвергается нападкам со стороны фантастов — сторонников абстрактно-развлекательного жанра".
Подмечено очень точно. Да это и понятно, к сожалению. Что-то не видел, чтобы расхватывали пластинки с записью Героической симфонии Бетховена, произведениями Чайковского, Шостаковича, а поди достань диски с Майклом Джексоном; Самантой Фокс, Тиной Тюрнер! Нам всегда чего-нибудь бы попроще, полегче. Клянемся начинать новую жизнь с каждого Нового года, составляем режим дня, где есть место и зарядке, и музеям, и филармонии, но при малейшей возможности сползаем к простейшим развлечениям. Здесь, на беду, фантастика хороша, как никакой другой вид литературы.
На улице Качалова возле дома 16, кроме немногих спекулянтов, толпятся эскаписты. Им не до героической или патриотической фантастики, ни до социальной. У них есть богатейший выбор англо-американской фантастики, где они, перевоплотившись в героев, получают способность читать мысли, жить вечно, строить и рушить королевства, спасать красавиц из лап драконов или мутантов, побивать магов, менять прошлое человечества по своему усмотрению, определять будущее Земли, строить планеты или даже вселенные простым мановением пальца…
И очень своевременно звучат строки, которыми П. Проскурин закончил письмо: "…было бы весьма целесообразно выпустить десятитомную "Библиотеку фантастики "Молодой гвардии", куда вошли бы произведения за указанный выше период". То есть за последние полтора десятилетия, когда фантастика "Молодой гвардии" старалась пробудить читателя от духовной спячки, увести его из иллюзорных миров в наш — жестокий, несправедливый, неустроенный, но единственно реальный мир, в котором жать и нам, и нашим детям.
Сегодня я видел, как в вагоне метро девушка дочитала книжечку фэнтези. Подняла глаза, обнаружила себя в нашем неустроенном мире, ее взгляд беспомощно заметался по вагону, начала читать надписи, схему метро, пытаясь убежать из реальности в придуманные миры.
Такой фантастики "Молодая гвардия" не дает. Молодогвардейская фантастика целиком о нашем реальном мире, который надо улучшать, переделывать, ведь никуда от него не денешься, другого нет. Нет ни мудрых марсиан, ни зеленых человечков с НЛО, нет никого, кто взялся бы разрешить ваши проблемы. Придется нам самим. А и взялся бы… Разве не унизительно ждать, что "вот приедет барин, барин нас рассудит"?
Сатира, как никакой другой жанр, чутко откликается на самые первые признаки заболевания общества. К примеру, двадцать лет назад один из персонажей повести Стругацких "Хищные вещи века", задыхаясь в некоем застойном обществе, мечтал как о спасении о "хорошей оккупационной армии". Не думаю, что это мнение самих Стругацких, но недавно услышал чудовищный рецепт решения наших больных проблем: "Надо объявить войну Штатам и тут же сдаться".
Отсутствие демократии привело к такому опаснейшему явлению, как ложь во имя идеи. Глядя, как бесстыдно лгут в самых верхних эшелонах власти, многие писатели, да и не только писатели, начали лгать в ответ, считая это не ложью, а как бы тактическим маневром, военной хитростью и т. п. Возникли группки по интересам, а с ними и групповые интересы. Естественно, почти никогда не совпадающие с официальной линией полностью, ибо та линия менялась с каждой перестановкой в верхах, а группки консолидировались по "вечным" интересам.
