В V веке нашей эры перестал существовать античный мир, точнее, громадная Римская империя.
Падение Римской империи повлекло за собой уничтожение многих культурных богатств, накопленных к тому времени.
„Средневековье развилось на совершенно примитивной основе. Оно стерло с лица земли древнюю цивилизацию, древнюю философию, политику и юриспруденцию, чтобы начать во всем с самого начала. Единственным, что оно заимствовало от погибшего древнего мира, было христианство и несколько полуразрушенных, утративших всю свою прежнюю цивилизацию городов. В результате, как это бывает на всех ранних ступенях развития, монополия на интеллектуальное образование досталась попам, и само образование приняло тем самым преимущественно богословский характер“ {К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 7, стр. 360.}.
Человечество уже в античные времена было на пороге великих открытий. Греческие ученые — Гераклид Понтийский (IV в. до н. э.), Аристарх Самосский (III в. до н. э.) — имели ясное представление о движении земли вокруг солнца. Между тем во времена Рабле, то есть почти двадцать веков спустя, официальная точка зрения была такова, что земля неподвижна и солнце совершает свой рейс вокруг нее.
Коперник сформулировал гелиоцентрическую теорию в XVI столетии. Два тысячелетия отделяют его от Гераклида Понтийского и Аристарха Самосского. Два тысячелетия гениальная догадка древних ждала научного обоснования. Но и после Коперника гелиоцентрическая теория еще не завоевала себе всеобщего признания. Католическая церковь сожгла на костре Джордано Бруно, распространителя идей Коперника. В 1615 году она вызвала Галилея на суд инквизиции и заставила его отречься от собственных открытий и отвергнуть Коперника. Вот оно, „зловредное влияние готов“, о котором говорил Рабле.
Руками античных мастеров были созданы великолепные памятники искусства. Но культурные богатства античности были уничтожены, погребены под землей, забыты, и даже то, что сохранилось, было искажено теми, кто осуществлял тогда, говоря словами Энгельса, „монополию на интеллектуальное образование“.
Сочинения Аристотеля, — а он пользовался в средние века непререкаемым авторитетом, — были обезображены, переиначены, и когда в XV веке итальянец Бруни восстановил подлинный текст греческого философа, попы готовы были его привлечь к суду инквизиции.
Первыми, кто осознал утрату культурных ценностей античности, кто содрогнулся при виде содеянного зла, были гуманисты, — гениальные одиночки, с великим трудом пробившиеся к тому немногому, что чудом сохранилось от античной культуры.
Средневековье! Для гуманиста это мрачная полоса жизни европейских народов которая сменила цивилизацию древних греков и римлян. На обломках уничтоженной, погубленной, поруганной культуры утверждалось темное царство „готики“ — всеобщее одичание, укоренение предрассудков, изуверские пытки над телами и душами людей, над их самым дорогим и чудодейственным достоянием разумом. Гуманисты прокляли это время, и так как самую большую энергию к поддержанию „готического“ порядка вещей проявляла церковь, то они лютой ненавистью воспылали прежде всего к ней.
Себя они считали предвестниками новой эпохи. Они хотели возродить погребенное, варварски уничтоженное, возвратить к жизни то, что имело человечество и что по трагическому стечению обстоятельств утратило.
Поэтому-то их время и назвали „Возрождением“. Это была весна после долгой зимней спячки, весна всего человечества, весна обновляющая, живительная, благодатная.
Рабле был гуманистом. „Теплое дыхание весны человеческого разума коснулось его чела“, — писал обожавший его Анатоль Франс.
Гуманисты полагали, что их миссия сводится к воссозданию утраченной античной культуры. Но исторические задачи, вставшие перед ними, были более значительными.
В обществе возникала новая социальная сила — буржуазия. Для своего развития она нуждалась в иных порядках. Ей мешали областническая разобщенность государства, распри князьков-феодалов, система прикрепления крестьян к земле, что лишало рынок свободных рабочих рук, ей мешала даже пышная, иерархическая, подчиненная Риму и очень обременительная для налогоплательщиков, католическая церковь. Развивающееся производство нуждалось в науке, в практической, трезвой, стоящей на тверди земной философии — материализме. Целый ряд событий в жизни человечества подкрепил эти исторические тенденции. „Изобретение книгопечатания, пороха и компаса оказало такое влияние на человеческие отношения, какого не оказывала ни одна власть, ни одна секта, ни одна звезда“, — писал Фрэнсис Бэкон. Открытие Америки изменило представление средневекового человека о географическом положении земли. Возрождение античной культуры перевернуло представление о человеческой истории и поколебало догматическую систему взглядов богословия.
Возникновение гуманизма было, как видим, подготовлено и порождено назревающей необходимостью социальных преобразований.
Сыны разных народов, гуманисты были братья по духу. Иногда и в личных отношениях друг с другом они были связаны крепкими узами самой трогательной дружбы (Эразм и Томас Мор, французский гуманист Бюде и испанец Вивес). Это была поистине международная семья великих энтузиастов, великих талантов и великих страдальцев науки.
Международные связи ученых не были тогда затруднены. Наука в те дни говорила языком древних римлян. Мертвая латынь служила чудодейственным средством общения умов. Иногда гуманисты переводили свои книги, написанные на родном языке, на международную латынь.
Смелые и энергичные, не терпящие никакого лицемерия и ханжества, гуманисты уважали ум человеческий, ценили знания, накопленные народами, стремились обратить мудрость веков на благо человека. Это были по-настоящему сильные люди, цельные натуры, способные совершать подвиги, не щадившие себя в борьбе за утверждение правильного взгляда на мир, за преобразование норм человеческого общежития.
Главная область деятельности гуманистов — филология. И это закономерно, ибо необходимо было прежде всего восстановить античные тексты. Филология поэтому стала первейшей наукой Возрождения. Гуманисты-филологи, кропотливо собирая и искусно реставрируя подчас по отдельным, чудом сохранившимся фрагментам, фразам, словам памятники античной литературы, начинали работать над созданием новой культуры.
Гуманистическая филология открыла средневековому человеку сокровища античной философии в ее развитии и борьбе идеализма и материализма, что натолкнуло средневекового человека на самостоятельные философские разыскания, заставило определить свое отношение к философским школам древности.
Преодолевая рутину, невежество, средневековую дикость, гуманисты закладывали первые камни в фундамент медицины. Гиппократ, Гален в Авиценна были хорошо ими изучены. Пытливая мысль влекла ученых дальше. Гениальные догадки античных мудрецов подхватывались гуманистами Возрождения, становились предметом упорных изысканий и часто приводили к великим открытиям.
Широкое гуманистическое движение произвело подлинную революцию. Суровый, подавляющий человека дух отрешенности от жизни царил в готике. Светом, солнцем, радостью жизни засветилось новое искусство. Там человек раб, здесь — бог, властелин земли. Там он уродлив, изможден, тщедушен, здесь полон здоровья, силы, здесь он радостен и прекрасен. Италия, открывшая античность с ее сокровищами материальной и духовной культуры, взрастившая под своим благодатным небом великих корифеев гуманизма, щедро и обильно делилась своими культурными богатствами с другими странами европейского континента, в том числе и с Францией. Не всегда, конечно, это было идиллическое культурное общение. Чаще дело обстояло иначе. Орды завоевателей врывались в богатейшие города Италии и безжалостно грабили их. Французские короли Карл VIII, Франциск I совершали походы в Италию и увозили оттуда скульптуры и самих художников. Правда, церковь и Сорбонна неприветливо встречали представителей ренессанского искусства — итальянских мастеров, прямых наследников и продолжателей античных традиций. Произведения, ставшие гордостью человечества, подвергались осуждению. Но попытки задушить новую мысль, в какой бы форме она ни выражалась, — в философском ли трактате, романе, песне, на полотне живописца или в мраморе скульптора, — были тщетны. Вскоре французские художники сами стали ездить в Италию, изучать там мастерство тамошних художников нового времени и мастерство древних по сохранившимся памятникам великого искусства античности. Во Франции создалась крепкая группа национальных художников, архитекторов, скульпторов.
Однако наивысшего развития гуманистическая мысль Франции достигла в области художественной литературы. В первой половине XVI столетия расцвел чудесный поэтический талант Клемана Маро, жизнерадостный, светлый, иногда по-мальчишески озорной. Тогда же, подобно горному потоку, вырвавшемуся из тесных ущелий, полилась широко и свободно, шумливо и бурно могучая проза Рабле.
