Максим Калашников - Постиндустриализм: конец мифа

Так рассуждал о причинах грянувшего на Западе в 2008 г. кризиса не какой-нибудь там коммунист или фашист, а бывший и уже покойный ельцинский министр финансов, реформатор-либерал Борис Федоров («Коммерсантъ», 29.09.2008 г.) «Постиндустриальный» капитализм дошел до маразма, ради улучшения финансовых показателей рубились системы подготовки кадров, научно-исследовательские подразделения. Правда, молчит Федоров о том, что то же самое творилось и при «реформаторах» в самой РФ. Верно одно: «постиндустриальный» капитализм финансовых спекуляций не в силах обеспечить эпохальный прорыв в развитии науки, техники и вообще производительных сил. Он лишь до одури использует то, что создано до него.

Еще одно страшное последствие «практического постиндустриализма» — прогрессирущая криминализация западных элит. Они теперь тоже любят уходить от налогов, брать взятки, присасываться к бюджету (см. эпопею «восстановления Ирака»), входить в контакт с организованной преступностью и мошенничать.

А что? Ведь деньги не пахнут. Главное — быстрая прибыль.

Если бы развитие шло нормально, то в развитых странах возник бы действительно новый технологический, а затем бы и общественный уклад. Должен был народиться новый мир, столь же отличный от 1980-х, как сами восьмидесятые отличались от начала ХХ века. Должны были возникнуть заводы-автоматы, принципиально новые (комбинированные) виды транспорта. И здесь же — совершенно новые типы городских поселений и жилищ. Должен был произойти кардинальный прорыв в образовании и медицине — с ростом качества и глубины первого и с появлением революционно новых лекарств и способов лечения. Новая эра — это замена нефти в энергетическом балансе на новые источники энергии. Наконец, мир будущего порождает метаиндустрию: производство на новых принципах и закрывающих технологиях, каковые позволяют резко снизить энерго- и ресурсозатраты. Словом, это — материальная база коммунизма, если говорить просто.

Такие технологии враждебны капитализму по природе своей — а потому и породят более высокий по степени развития общественный строй. В этом строе главную роль будет играть не насилие, не деньги (богатство), а знания.

Очертания такого мира забрезжили в сорок с лишним лет назад. 1966–1967 гг. американская компания «Дженерал Электрик» тратила по семь миллионов долларов ежегодно, чтобы с помощью команды ученых, инженеров, социологов и экономистов создать картину 2000 г. Параллельно нечто подобное делали в университете штата Иллинойс. Совершенно точно указав на удвоение населения планеты (с трех до шести миллиардов), они довольно близко к реальности изобразили компютерно-информационную революцию. То есть, легкие и мощные ЭВМ (персоналки), которые будут повсюду, причем люди будут работать на них и дома. Футурологи-1966 правильно предсказали и появление поисковых систем наподобие «Гугл» или «Яндекса». Они точно предвидели расцвет спутниковой телефонии (связи) и передачу документов по «факсимильной радиосвязи». Они не ошиблись, когда заявили о том, что в 2000-е годы документы будут рассылаться в электронной форме. Правы американские провидцы оказались, говоря о расцвете крупных механизированных аграрных хозяйств (вытесняющих малые фермы), об автоматизации производств, о появлении более безопасных и экономичных автомобилей, ведомых к месту назначения электроникой. Они попали «в яблочко», когда предсказали успехи трансплантологии, применение генной инженерии в сельском хозяйстве, появление антидепрессантов-стимуляторов и виагры.

Но вот дальше начинается расхождение «реальностью». В шестидесятые американские технократы-умники считали, что возникнет нечто вроде социализма. Автоматизация и компьютеризация производств освободит массу людей от труда в промышленности и даст им массу свободного времени. А это значит, что люди смогут творить и развиваться. Они считали, что бедность к 2000 г. будет побеждена, что каждый в отдельности станет богатым, что классовые различия резко уменьшатся и возникнет «общество среднего класса». Что богачи не станут сопротивляться высокому подоходному налогу. Увеличивающаяся сложность общества и растущая потребность в перспективном планировании приведут к возрастанию роли государства. Словом, здесь американские интеллектуалы нарисовали будущее, сильно смахивающее на то, что содержалось в программах Компартии СССР 1961 и 1986 гг. Футурологи сулили расцвет роботов. Они должны были придти и в домашнее хозяйство. Председатель Комиссии по ядерной энергии США даже нарисовал облик робота-слуги: коробка с электронным «глазом» наверху, с несколькими «руками» и блинными узкими лапами.

Господи, умники 1960-х и представить себе не могли того, что вместо роботизации производства промышленность будет просто выводиться из США в азиатские страны, что роботов заменят китайские полурабы — и прогресс остановится! Что это будет делаться ради сохранения высоких прибылей капиталистических воротил — а само западное общество примется стремительно расслаиваться, нищать. Что начнет разлагаться и размываться средний класс. Что богатые доведут Запад до новой Великой депрессии, ввергнут США в тяжелые государственные долги — но для себя, любимых, снизят налоговое бремя. И что неограниченный капитализм свернет важнейшие проекты, способные обеспечить будущее. Например, работы по овладению термоядерной энергией. Они не смогли вообразить, что капиталистическая, финансово-спекулятивная «элита» похоронит важнейшие инфраструктурные проекты. Что будут развиваться компьютеры — а все остальное как бы застынет или поползет черепашьими темпами.

В 1966 г. ждали, что к 2000 году понесутся подземные поезда со скоростью 1000 км/ч, межконтинентальные ракеты (гиперзвуковые самолеты) будут переносить людей в любое место на Земле за считанные десятки минут. Что дюжина атомных электростанций-гигантов сможет обеспечивать потребности всех США (прогноз Технического управления организации и планирования GE). РЭНД-корпорация предсказывала появление подводных ферм. Считалось, что люди смогут управлять погодой. Гигантская АЭС на горе Вильсон в Лос-Анджелесе будет выбрасывать тепло в атмосферу. Возникнет инверсионный слой над мегаполисом, что унесет смог на высоту в 6,5 километров. Морские ветры устремятся в пространство под слоем, неся дожди калифорнийским пустыням. Метатехнология породит Эдем: Калифорнийский райский сад. (Дэфид Уилсон. «История будущего» — Москва, АСТ-«Хранитель», 2007 г., сс. 257–264).

Было создано все это в пресловутом ультралиберально-монетаристской «постиндизьме»? Нет, конечно. Наоборот, пошел застой, начался откровенный регресс. Неужели футурологи 60-х так ошиблись? Нет, они не учли одного: что капитализм войдет в стадию упадка и регресса, превратившись в тормоз на пути развития производительных сил. Что гонка за чистоганом уничтожит науку. Они не знали, что погибнет СССР — мощный стимул развития Запада, что махровым цветом расцветут антитехнократические и антиинтеллектуальные течения: феминизм, политкорректность, религиозный и рыночный фундаментализмы, примитивный национализм и откровенная дохристианская мистика. Что пойдет процесс отката, деградации. Например, в образовании. А ведь это — ключевой момент. Деградирует образование — придет конец и технологическому развитию, и наука зачахнет.

Теперь нам необходимо ответить на вопрос: если теория постиндустриализма оказалась несостоятельной — то что мы должны выдвинуть вместо нее?

Необходимо создать теорию о строе, идущем на смену позднему, регрессивному капитализму — каковым, собственно, и стал хваленый «постиндустриализм». При этом автор этих строк уверен, что смена возможна в двух вариантах. Первый — восходящий. Второй — нисходящий.

Первый вариант есть создание некоего общества следующей ступени развития. Лично мы с Игорем Бощенко называем его Нейромиром или Нейросоцем — обществом, построенным по подобию нейронной сети головного мозга. Это общество превосходит капитализм, основано на креаномике и технологиях Шестого и последующих укладов. Мы можем считать его продвинутым коммунизмом. О подобном говорят сегодня и многие другие исследователи (Когнитивная эра Сергея Переслегина, Антропная фаза Юрия Громыко и т. д.) Разработка теории такой фазы развития есть первейшая задача отечественной науки.

Второй вариант — архаизация, падение даже не в новое Средневековье, а в новый кастово-рабовладельческий строй. Причем с теми же технологиями, что и в первом, восходящем варианте.

Проблема требует самого тщательного изучения.