Есть ли этому иное объяснение, кроме того, что так власть боролась с ростом преступности? И почему подобное происходило, даже если общество требовало помилования, как произошло с молодым рабочим советского завода Геной Балагуровым?
Особый интерес у меня вызвали истории малоизвестных антисоветчиков: кто были эти люди и как власть того времени боролась с ними? Уехать в лагеря в 1960–1980-е гг. можно было даже за… сборник стихов Высоцкого. Надо сказать, что не всегда дело ограничивалось распространением запрещенной литературы: отдельные антисоветчики объявляли голодовку и пытались совершать теракты… Как перевоспитывали этих бунтарей в советские годы и что стало сегодня с теми из них, кто еще жив? Ответы на эти вопросы вы тоже найдете в книге.
Работая над ней, я не только изучала материалы дел, в результате чего по каждому из них у меня сформировались объемные досье (выдержки из них приводятся в тексте), но и искала следователей, потерпевших, свидетелей, бывших работников судов, которые могли быть участниками тех процессов. Понятно, что большинство из них не дожили до наших дней, и все же мне часто везло. Я также привлекла к осмыслению и анализу приговоров экспертов – действующих судей, юристов, адвокатов. Многие истории в этой книге сопровождаются комментариями, которые они дали во время наших с ними бесед. Я также постаралась сделать книгу как можно более наглядной, проиллюстрировав ее множеством редких фотографий, на которых можно увидеть не только подсудимых, но и места совершения преступлений, протоколы допросов и написанные от руки приговоры.
Изучая собранные материалы, я обратила внимание на интересную деталь: самые сложные дела советский суд рассматривал всего несколько дней, редко – недель. Как считает бывший прокурор Управления по надзору за рассмотрением уголовных дел в судах Прокуратуры СССР, экс-начальник Управления юстиции г. Москвы Юрий Костанов, в то время руководствовались принципом, что дело нужно расследовать и рассмотреть максимально быстро. Пока судья не вынес приговор, он был не вправе начинать другой процесс. Сегодня и следователи, и суды часто ведут несколько дел одновременно, в итоге это может отразиться на качестве – пропущенных нестыковках, ошибках в фамилиях потерпевших и т. д., что с такой нагрузкой неудивительно. Есть и другая сторона, техническая – сейчас проводится намного больше экспертиз, а это требует времени.
Эта книга, повторюсь, – результат совместного проекта с Судебным департаментом при Верховном Суде Российской Федерации. Я хотела бы выразить благодарность его сотрудникам, а также работникам пресс-служб и представителям судов в регионах.
Часть I
Суд над женщинами
По статистике, женщины преступают закон примерно в 6–10 раз реже, чем мужчины. В советские годы лишь около 11 % от всех видов преступлений было делом их рук. В современной России этот процент повысился до 16. Когда те, кому сама природа доверила создавать и сохранять жизнь, готовы отнимать ее у других, обманывать и воровать – это тревожный сигнал всему обществу.
Женская преступность обусловлена прежде всего социальным положением слабой половины человечества, то есть самим устройством общества (хотя бывают и исключения). Преступный мир не признает женщин в качестве авторитетов (но и тут бывают исключения). В любом случае, если о криминальном пути женщины слагают легенды, если ее имя становится символом зла или преступной удачи, важно знать, как все было на самом деле. Это позволит, с одной стороны, не демонизировать или, наоборот, героизировать ее образ, а с другой – понять ее истинные мотивы, выявить те социальные проблемы, которые толкнули ее на путь преступления, и, возможно, найти способы их решения.
Глава 1
Тонька-пулеметчица
Одной из последних приговоренных в СССР к смертной казни женщин стала Антонина Гинзбург (девичья фамилия Макарова, урожденная Панфилова). Жизнь Тоньки-пулеметчицы (именно так ее прозвали) – это история чудовищной лжи. В послевоенные годы на уроках мужества в школах Гинзбург рассказывала подрастающему поколению о своей героической фронтовой судьбе, о том, как она, будучи медсестрой, спасала раненых, как прошла вместе с бойцами от Москвы до Кенигсберга… И только спустя 30 лет свидетели опознают в ней палача, расстрелявшего не менее 1500 человек.
О Тоньке-пулеметчице написано много, но правдиво ли? Некоторые авторы не смогли удержаться от соблазна наделить Гинзбург чертами, которые ей не свойственны, описать яркие эпизоды, которые в реальности места не имели. А вот о том, что было на самом деле, рассказывалось далеко не все, потому что эти подробности долго никому не были известны. Остались за «кадром» и ответы на важные вопросы: как вела себя и что говорила Антонина Гинзбург на суде и следствии? Нашлись хоть какие-то аргументы в ее оправдание? И законен ли был сам смертный приговор?
ИЗ ДОСЬЕ АВТОРА:
Антонина Панфилова (она же Макарова) с 1941 по 1943 г. официально работала сначала в полиции поселка Локоть, потом в местной тюрьме. Тонька-пулеметчица приводила в исполнение массовые смертные приговоры. Расстреливала она не только партизан, но и их семьи, включая женщин. Когда немецкая часть снялась с поселка Локоть в июле 1943 г., уехала вместе с ней. Попала в лагерь, где работала на заводе сварщицей (полтора года варила кухонные котлы). После освобождения лагеря Красной армией выдала себя за советскую медсестру. Вышла замуж за сержанта Виктора Гинзбурга и переехала жить в Белоруссию, где ее никто не знал. До 1978 г. находилась в розыске.
Из материалов дела (все четыре тома уголовного дела № 50 хранятся в архиве УФСБ по Брянской области):
Гинзбург Антонина Макаровна, родилась 1 марта 1920 года в Москве, образование 7 классов, беспартийная, не судима, пенсионерка. До ареста работала на Лепельском промкомбинате контролером по выпуску готовой продукции, проживала в городе Лепель Витебской области. Награждена правительственными наградами: «Пятьдесят лет Вооруженных сил СССР», «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» и другими.
Антонину Гинзбург арестовали 2 июня 1978 г. в Белоруссии. К тому времени ее все знали как фронтовичку, жену героя войны, мать двух дочерей, которые искренне ею гордились. Обвинение по 64-й статье УК РСФСР «Измена Родине» шокировало всех, кто был с ней знаком в последние 30 лет. Но точно не саму Гинзбург, которая не пыталась бежать, даже не сопротивлялась. Ее сразу доставили в Брянск и поместили в местный СИЗО.
Следствие было недолгим – около пяти месяцев. Из СИЗО Антонина Гинзбург ни строчки не написала ни мужу, ни двум взрослым дочерям. Не было у нее и ни одного свидания с ними, потому что ни она, ни родственники не просили об
