Эти утверждения звучат ныне для западного читателя столь привычно, что кажутся банальными, и практически не оспариваются даже экспертами, критически относящимися к натовскому решению. Между тем правдой в них является лишь то, что Шмидт действительно прочитал 28 октября 1977 года лекцию в Лондоне. Дальше идут полуправды и просто подтасовки, на которых и была в дальнейшем основана вся пропагандистская кампания по загону Западной Европы в ракетные силки. Начать с того, что в лекции не содержалось почти ничего из того, что позже стало ей приписываться: ни тревоги по поводу «новых советских ракет» — они там вообще не упоминались, ни призыва к развертыванию американских ракет.
В ней канцлер ФРГ высказывал опасения, что образование паритета и переговоры по ОСВ ведут к ослаблению надежности американских ядерных «гарантий», подразумевающих, что США должны быть готовы пустить в ход первыми стратегическое оружие в случае войны в Европе. Содержались в речи и предложения относительно того, как НАТО должна выйти из этого положения. Но Шмидт предлагал не новые ракеты, а интенсификацию переговоров, и даже не столько по проблеме ядерных вооружений, сколько по ограничению обычных вооруженных сил и вооружений в Европе.
Но предоставим слово самому Шмидту. В Лондоне он говорил: «ОСВ нейтрализует стратегические ядерные потенциалы (СССР и США. — Авт.). В Европе это увеличивает значение различий между Востоком и Западом в области тактических ядерных и обычных вооружений… Чем больше мы стабилизируем стратегический ядерный паритет между Востоком и Западом, за который мое правительство всегда выступало, тем острее будет необходимость достижения равновесия в области обычных вооружений… Сегодня необходимо ясно видеть взаимосвязь между ОСВ и венскими переговорами (по ограничению вооруженных сил и вооружений в Центральной Европе. — Авт.) и прийти к необходимым практическим выводам».
Таким образом, в его речи увидели то, чего в ней не было, но кому-то очень хотелось увидеть именно это. Авторство призыва к размещению ракет Шмидту явно приписали. Но он не противился и стал одним из главных действующих лиц в подготовке ракетного решения. А стал опротестовывать свое авторство много позже, когда стало очевидно, что ракеты сыграли роковую роль в его политической карьере. Шмидт оказался в изоляции в западногерманской социал-демократической партии, одним из признанных лидеров которой он был многие годы.
Подлинная история того, как была развязана кампания по навязыванию Европе новых крайне опасных американских ракет, скрывается. Но все больше и больше данных о ней становятся известными. Попытаемся заглянуть за вашингтонские и натовские кулисы и восстановить по отдельным известным фрагментам цепь роковых событий,
Вашингтон: «год Европы» и другие политические предпосылки «ракетного решения»
На рубеже 60-х и 70-х годов произошло изменение качества американо-западноевропейских отношений. Стало очевидным изменение соотношения сил между двумя центрами капитализма в экономической области — Западная Европа к тому времени была близка к тому, чтобы догнать США по совокупному валовому национальному продукту, обошла их по золотовалютным резервам и далеко обогнала по доле в международной торговле. Все это происходило в условиях неблагоприятной для Вашингтона политической ситуации. США увязли в трясине Вьетнама, который связал руки американской дипломатии и еще больше углубил болезни доллара и американской экономики в целом. К этому добавился в начале 70-х годов кризис Уотергейта, приведший к еще большему падению престижа Вашингтона.
Бурно развивавшийся на европейском континенте процесс разрядки способствовал увеличению свободы внешнеполитического маневра западноевропейских стран. С начала 70-х годов к нему примкнул и Вашингтон, но разрядка в Европе вызвала в нем сильное раздражение и недоверие.
В американской столице боялись уменьшения напряженности в Европе, налаживания добрососедских отношений между ее западной и восточной частями, потому что разрядка угрожала навязанной Вашингтоном Западной Европе системе военного противостояния на континенте. Она могла поставить под вопрос в западноевропейских странах необходимость НАТО — главного оплота американского диктата в атлантических отношениях.
Советский Союз на XXIV съезде КПСС в 1971 году подтвердил свою линию на ослабление блокового противостояния. В Программе мира, выдвинутой съездом, говорилось: «Мы подтверждаем совместно выраженную странами — участницами оборонительного Варшавского Договора готовность к одновременному аннулированию этого договора и Североатлантического союза или — в качестве первого шага — к ликвидации их военных организаций».
Особенно пугало никсоновский Белый дом, что на Западе Европы к процессу разрядки активно примкнула ФРГ. Один за другим подписывались договоры, нормализовавшие ее отношения с восточными соседями. Страна, игравшая роль острия вашингтонской стратегии «холодной войны», становилась одним из главных участников политики разрядки в Западной Европе.
С самого начала 70-х годов Вашингтон пытался препятствовать европейской разрядке. Но открыто высказывать свое недовольство в условиях, когда США сами стали выходить на разрядку с СССР, было невозможно. Тогда Никсон пригласил в Белый дом «военных коней», как называл их канцлер ФРГ Вилли Брандт, — крупнейших политиков «холодной войны» — Дина Ачесона, Джона Макклоя, генерала Люсиуса Клея. Американский президент поведал им о своих опасениях. Слова президента упали на плодородную почву. Сразу же после встречи Ачесон и компания публично призвали Брандта, а заодно и его западноевропейских коллег прекратить, как выразился бывший госсекретарь, «сумасшедшие гонки в Москву». «Планы Брандта политически объединить Восток и Запад Европы стали навязчивым кошмаром Киссинджера, — писал известный американский журналист Сеймур Херш. — Он ненавидел «восточную политику» Брандта с самого начала». С подозрением относился Киссинджер и лично к Брандту и его ближайшему соратнику Эгону Бару, поскольку они осмелились идти своим путем.
Подозрительное и негативное отношение к европейской разрядке еще более усилилось при последующих администрациях, все более очевидно возвращавшихся на курс конфронтации с миром социализма. Помощник президента по национальной безопасности в администрации Картера Збигнев Бжезинский откровенно признавал в своих мемуарах, что его весьма беспокоило, что «восточная политика» Бонна стала приобретать свою собственную инерцию. Становилось очевидным то, что увеличивающийся интерес ФРГ к развитию отношений с Востоком привел к созданию такого взгляда на разрядку, который стал существенно отличаться от нашего». Еще более откровенно выразился сам Картер. «Некоторые европейские страны, — заявлял он, — вполне могут повернуть в сторону Советского Союза и бросить якорь на Востоке, что приведет к ослаблению союза НАТО».
Мощный толчок стремлению Вашингтона вновь прибрать к рукам становившихся все более самостоятельными западноевропейских союзников и конкурентов, а для этого — подорвать европейскую разрядку, дал провал «года Европы». Он был провозглашен 23 апреля 1973 года Киссинджером с большой помпой перед редакторами агентства новостей Ассошиэйтед Пресс. Предлагался грандиозный проект новой Атлантической хартии, которая должна была дать новый импульс американо-западноевропейским отношениям, сблизить партнеров по обе стороны океана, в том числе и в выработке политики в отношении Востока. Но грандиозный проект обернулся серией унижений для Вашингтона. Париж, Бонн, другие западноевропейские столицы отказались в 70-е годы подтвердить неравноправный характер отношений с Вашингтоном, установленный в 40-х годах. В результате дело кончилось тем, что американская инициатива путем дипломатических маневров западноевропейцев была посажена на мель. В довершение же ко всему на призыв провести встречу в верхах Никсону было вежливо предложено выступить перед министрами иностранных дел. Главы государств Западной Европы на такую встречу приезжать не собирались.
Наследники Никсона учли урок и с удвоенной энергией стали искать пути, как остановить дрейф Западной Европы в сторону большей самостоятельности. Именно опасения того, что Западная Европа в случае развития разрядочных тенденций в мировой политике пойдет независимым путем, будет в меньшей степени подчиняться американскому диктату, а исходить из своих собственных, часто расходящихся с американскими, интересов, подтолкнули Вашингтон к решению разместить в Западной Европе ракеты первого удара. Они были с самого начала задуманы как средство укрепления американского господства в НАТО и во всей системе американо-западноевропейских отношений. Ракеты призваны были служить нагнетанию враждебности между Востоком и Западом в Европе. Ведь без нее НАТО теряла свою эффективность в качестве главного рычага поддержания американского доминирования.
