У обнаруживших тело Михаила Филиппова создалось впечатление, что упал он внезапно, как подкошенный. Это потом подтвердили и эксперты: по положению тела и ушибам на лице. Но что касается причины смерти – здесь единства мнений не было.
Доктор Полянский был первым из врачей, кому довелось освидетельствовать тело. О причинах смерти Полянский первоначально сделал следующую запись: «Mors ex causa ignota» («Смерть по неизвестной причине»).
После этого, в ночь на 15 июня, тело М.М. Филиппова по распоряжению судебных властей было перевезено в Мариинскую больницу. По решению властей к расследованию был привлечён делопроизводитель Главного артиллерийского комитета полковник Гельфрейх, которому было поручено произвести экспертизу опытов, проводившихся Филипповым в ночь его смерти.
После вскрытия тела покойного, произведённого в Мариинской больнице, под нажимом охранного отделения полицейский врач Решетников и полковник Гельфрейх дважды меняли свои заключения. С одной стороны, Решетников установил, что смерть Филиппова наступила «от паралича сердца в результате органического сердечного порока», а полковник Гельфрейх, заявил, что трагедия случилась в результате неосторожного добывания паров синильной кислоты. А с другой стороны, в заключении, подписанном теми же Решетниковым и Гельфрейхом, имелись такие выводы: «В числе вещественных доказательств найден каменный котелок с какой-то солью и жидкостью. Если эта соль – жёлтая соль, а жидкость – разведённая серная кислота, то не может быть сомнения в том, что эта операция велась М. Филипповым исключительно с целью самоотравления». Заключению экспертов не поверил никто – ни родные, ни коллеги, ни публика… В газетах поднялась шумиха.
Масла в огонь подлило письмо Михаила Филиппова, отправленное им 11 июня 1903 года, накануне своей смерти, в редакцию газеты «Санкт-Петербургские ведомости». В статье «Что же открыл доктор М.М. Филиппов», опубликованной в ноябрьском номере журнала «Техника – молодёжи» в 1965 году, приводилась цитата из этого письма: «В ранней юности я прочёл у Бокля, что изобретение пороха сделало войны менее кровопролитными. С тех пор меня преследовала мысль о возможности такого изобретения, которое сделало бы войны почти невозможными. Как это ни удивительно, но на днях мною сделано открытие, практическая разработка которого фактически упразднит войну.
Речь идёт об изобретённом мною способе электрической передачи на расстояние волны взрыва, причём, судя по применённому методу, передача эта возможна и на расстоянии тысяч километров, так что, сделав взрыв в Петербурге, можно будет передать его действие в Константинополь. Я могу воспроизвести пучком коротких волн всю силу взрыва. Способ изумительно прост и дёшев. Взрывная волна полностью передастся вдоль несущей электромагнитной волны. При таком ведении войны на расстояниях, мной указанных, война фактически становится безумием и должна быть упразднена. Подробности я опубликую осенью в Мемуарах Академии наук. Опыты замедляются необычайной опасностью применяемых веществ, частью весьма взрывчатых, как NCl3 (трёххлористый азот), частью крайне ядовитых».
Упоминание о Константинополе особого удивления не вызвало: многовековая мечта русских патриотов вернуть христианскому миру Константинополь и храм Святой Софии, с тем чтобы под эгидой России возродить Византийскую империю, и в начале ХХ века пользовалась большой популярностью. Однако обещанная Михаилом Филипповым рукопись «Революция посредством науки, или Конец войнам», в которой должна была подробно излагаться суть этого революционного изобретения, бесследно пропала.
Как сообщал журнал «Техника – молодёжи» в ноябре 1965 года в статье «Что же открыл доктор М.М. Филиппов?», несмотря на то, что после Октябрьской революции 1917 года был открыт доступ к архивам департамента полиции, изъятых у родственников Михаила Филиппова документов и записей там обнаружить так и не удалось.
Практически сразу же после крайне загадочной смерти Михаила Филиппова пошли разговоры о том, что к его гибели могли быть причастны сотрудники охранного отделения. И тому были причины: из своего открытия Филиппов особого секрета не делал и, к тому же, сочувственно относился к революционным идеям. С начала 1880 года он находился под негласным надзором полиции, а с 1901 года – и Охранного отделения. Впрочем, высказывалась версия, что его могли «убрать» и сами революционеры.
В статье Владимира Ярова «Война становится фактическим безумием…», опубликованной в газете «Красная звезда» 6 февраля 2008 года, излагается версия о том, что к устранению Михаила Филиппова мог иметь отношение агент Охранного отделения Евно Азеф. Вполне возможно. Но вот в статье Г.Д. Гловели «Судьба энциклопедиста», опубликованной в «Вестнике международного института А. Богданова» за 2003 год, приводятся воспоминания Александра Чижевского из его книги «На берегу Вселенной. Годы дружбы с Циолковским». Чижевский, являвшийся последователем Циолковского и хорошо его знавший, также высоко ценил Михаила Филиппова. Неоднократно обсуждая причину таинственной смерти учёного, Чижевский и Циолковский сходились во мнении, что причиной гибели Филиппова всё-таки стало огромное напряжение, с которым он работал. Вот сердце и не выдержало…
И всё-таки мог ли Михаил Филиппов изобрести нечто совершенно необычное? Прежде чем продолжить искать ответ на этот вопрос, позволим себе предположить, что под «взрывной волной» М.М. Филиппов подразумевал, конечно же, не ударную волну атмосферного воздуха, которая образуется в результате взрыва, а нечто иное – несущее тепловую либо другую энергию, высвобождающуюся при этом.
После гибели учёного, как уже было сказано выше, все газеты, активно её обсуждавшие и выдвигавшие самые разные гипотезы на этот счёт, предоставляли свои страницы для комментариев людям, хорошо знавшим Михаила Филиппова. Одним из таких людей и был профессор истории, постоянный автор «Научного обозрения» А.С. Трачевский, который в интервью, опубликованном на страницах «Санкт-Петербургских ведомостей», заявил: передача энергии на расстояние возможна, и М.М. Филиппов её осуществлял неоднократно. В этом интервью профессор Трачевский, в частности, заявил: «Сущность секрета Филиппов изложил мне приблизительно, но сказал, что проводил опыт, и проводил его неоднократно. Он не раз повторил, ударяя рукой по столу: “Это так просто, притом дёшево! Удивительно, как до сих пор не догадались”. Помнится, Михаил Михайлович прибавил, что к этой проблеме подбирались в Америке, но иным и неудачным способом». Возможно, Филиппов имел в виду опыты Теслы.
Кстати, в той же газете было опубликовано и мнение Дмитрия Менделеева, который относительно реальности изобретения Михаила Филиппова и нападок на его возможное открытие в прессе тех лет, в частности, заметил: «Философски образованный человек никогда себе не позволит подвергать столь резкому осуждению ещё не произведённые открытия, тем более что идеи Филиппова (кстати сказать, насколько мне известно, изучавшего химию в Гейдельбергском университете) вполне могут выдержать научную критику. В них нет ничего фантастического: волна взрыва доступна передаче, как волна света и звука».
Как и водится, шум постепенно затих. Но затем газеты вновь вернулись к этой теме в связи с 10-летием со дня гибели учёного. В книге «100 великих загадок ХХ века» о публикациях 1913 года говорится, что тогда припомнились новые важные детали. К примеру, московская газета «Русское слово» писала, что Михаил Филиппов ещё в 1900 году выезжал в Ригу, где производил в присутствии некоторых специалистов опыты взрывания на расстоянии. Возвратившись в Петербург, «он рассказывал, что остался чрезвычайно доволен результатами опытов». Эта же газета также пыталась разыскать препараты и приборы Филиппова, изъятые Петербургским охранным отделением при обыске. Увы, всё бесследно исчезло.
Уже цитировавшаяся нами публикация газеты «Красная звезда» – об изобретении Михаила Филиппова – добавляет: «Известно, что Филиппов изучал ультракороткие волны длиной около миллиметра, которые получал при помощи искрового генератора Теслы. Неоднократно появлялось сообщение, что Филиппов, находясь в Петербурге, проводя свои лабораторные опыты по передаче электротока по воздуху, сумел зажечь люстру в Царском Селе.
Другая веская гипотеза состоит в том, что он изобрёл лазер с химической накачкой. Ведь он сам указал в письме, опубликованном в “Ведомостях”, что работал с трёххлористым азотом – веществом, которое может использоваться в боевых лазерных установках. Если допустить, что он подобрал некий катализатор, который замедлял реакцию, а энергию, выделяющуюся в виде потока монохромного излучения, перенаправлял на объект до того, как она переходила в тепло, то получается, что он передавал энергию взрыва так, как она передастся газовыми лазерами».
