— Мы вернулись вместе в 1994 году. Я тогда уговорил Сашу принять участие в туре «Российские звезды НХЛ — детям». В НХЛ был объявлен локаут, и мы провели около десятка матчей в разных российских городах. Но прежде попросили гарантий на высшем уровне, что нас не арестуют на границе. И Вячеслав Александрович Фетисов, наш царь и бог, такие гарантии дал. Он приехал в аэропорт вместе с Сергеем Макаровым и лично встречал нас. Мы доверяли ему полностью, но внутри все равно царило напряжение: мало ли что?
— Как сложились первые дни в НХЛ?
— Америку к тому времени я уже хорошо знал, бывал в этой стране не раз. А вот Национальная лига открывалась передо мной день за днем, и порой с весьма неожиданной стороны. Первое, что я услышал, — мне надлежало приехать на игру в костюме, галстуке и начищенных ботинках. За появление в ненадлежащем виде полагался штраф. Это было просто уму непостижимо! Пришлось отправиться в магазин и приобрести два костюма и две пары штиблет. Кроме того, я получил контракт, который не соответствовал тому, что мне обещали. Он был меньше на 200—300 тысяч долларов. Сейчас это не бог весть какая сумма, но в 1990 году она казалась огромной. Еще больше обидел сам факт, что меня пытаются надуть. Я объявил «Детройту», что подписывать контракт не буду и возвращаюсь в Россию. Хотя о возвращении, как вы понимаете, речь идти не могла, это был чистой воды блеф. Вместо этого я отправился в Нью-Йорк и нашел там стоящего адвоката. Клуб понял, что я настроен решительно и шутить не намерен. В итоге мне дали именно тот контракт, о котором велась речь, — не больше и не меньше.
— Вы так легко все это рассказываете. Неужели хотя бы первое время не было страшно и некомфортно в чужой стране?
— Мне просто очень хотелось играть в хоккей. И потом, задумываться о чем-то, бороться с фобиями было просто некогда. С первых же дней «Детройт» выделил мне переводчика, это был югослав по имени Майк. Он должен был учить меня английскому языку и параллельно помогать в бытовых вопросах. По-русски этот парень говорил очень плохо, и скорее я стал его учителем, чем он моим. Через несколько месяцев он говорил на русском гораздо лучше, чем я на английском. Мы вместе слушали группу Guns N' Roses, незадолго до этого выпустившую свой дебютный альбом Appetite for Destruction. В общем, целое лето балдели. Я ведь уже в июне находился в потрясающей физической форме, а сезон в НХЛ начинался в сентябре. Эти несколько месяцев, кстати, мне очень помогли: я успел освоиться и почувствовать себя в Америке своим. Через две недели руководство «Детройта» наконец предоставило мне нормальный контракт и «Корвет» — мою первую машину. Спрашиваю: «Сколько стоит? У меня таких денег нет». «Это бесплатно», — отвечают. Кроме того, мне выделили двухкомнатную квартиру прямо рядом с «Джо Луис ареной», где играла команда. И закрутилось...
— Правда, что во многом благодаря вам за океан переехал защитник ЦСКА Владимир Константинов?
— Это целая история, в которой я тоже был немного задействован. Володя уезжал в «Детройт» с большим трудом, его не хотели демобилизовать из армии, ставили препоны. Но американский клуб оказался очень настойчив, приложил много усилий, в том числе и финансовых. Некоторых ответственных лиц пришлось откровенно стимулировать. Уезжал Константинов через третью страну, транзитом через Венгрию. Такой вот детективный сюжет...
— Вскоре после выигрыша с «Детройтом» Кубка Стэнли Константинов попал в автомобильную аварию, после которой остался парализованным на всю жизнь. Вы могли оказаться в той машине?
— За то, что меня там не было, нужно благодарить Бога и гольф. Я освоил эту игру в США и здорово подсел на нее. В тот злополучный день проходил турнир по гольфу, в котором мы с партнерами по команде принимали участие. После его окончания ребята — массажист Сергей Мнацаканов и Вячеслав Александрович Фетисов с Володей Константиновым — сели в машину и уехали, а я остался еще немного помахать клюшкой. Потом следствие выяснит, что их водитель употреблял марихуану. Напряжение последних дней сказалось, организм не выдержал, и он заснул за рулем. Вот машина и попала в аварию.
Когда мне сообщили о случившемся, я прыгнул за руль и помчался в госпиталь. По дороге решил заехать домой. Сворачиваю, у входа стоит несколько полицейских машин. Перепугался: что еще случилось? Подъезжаю, спрашиваю. Оказалось, согласно первой информации я тоже оказался в числе пострадавших. «Мы собирались начать следственные действия, отгородить дом от прессы и зевак», — рассказали служители закона.
— Недавно прогремела история с вратарем Семеном Варламовым, который за океаном угодил в полицейский участок за избиение подруги. Потом выяснилось, что барышня была из числа охотниц за звездами и их миллионами. Вам доводилось встречать таких девушек?
— Много раз. К счастью, сталкивался с ними только на примере партнеров по команде. Такие девушки часто липнут к известным спортсменам. Поначалу они вроде интересуются ребятами, но рано или поздно все равно проявляют свою истинную сущность. Спортсменам ведь катастрофически не хватает времени. Где мы можем знакомиться — в библиотеке? В кино? Обычно это происходит в чуть более шумных местах. По ходу сезона дома удается бывать крайне редко. Между тем иметь его иногда очень хочется. Вот ребята и принимают скороспелые отношения за чистую монету. Пообщаешься в выходной полдня и думаешь: вот она, любовь всей жизни. И только много времени спустя выясняется, что это не так. Подобных ситуаций бывает очень много и у наших ребят, и у американцев. Не случайно НХЛ пытается защитить своих игроков. С ними работают как психологи, так и представители силовых органов. Они говорят: если вы чувствуете, что теряете контроль над ситуацией, лучше уйдите. Пройдет время, эмоции опадут, и вы сможете взглянуть на происходящее с другой стороны. Я сам присутствовал на таких тренингах, хотя у меня никогда не возникало проблем с поклонницами.
— Кстати, хочу поздравить с недавней женитьбой. Судя по всему, вы искали вторую половинку придирчиво и не торопясь?
— Дело не в придирчивости. Просто хоккей меня всегда привлекал куда больше, чем жизнь женатого мужчины. Хотя попытки к созданию семьи были... Но сейчас мне очень повезло, рядом находится замечательный человек. Просто весь процесс занял определенное время, график-то у меня сумасшедший. Кроме того, хотелось показать своей второй половине: вот как я живу, ты сможешь выдержать такие условия? С Кариной мы родились в одном и том же городе и даже появились на свет в одном и том же роддоме. Вижу в этом перст судьбы. Мы уже больше пяти лет вместе, и у нас все хорошо.
— Это не первый ваш брак, насколько известно. Почему вы не очень афишировали тот факт, что не просто встречались со знаменитой теннисисткой Анной Курниковой, а были с ней расписаны?
— Я и сейчас стараюсь его не слишком афишировать. Причины лежат на поверхности — мы были известными людьми, за нами охотились папарацци. Я не мог приехать ни на один теннисный турнир, чтобы не стать объектом настоящей слежки. На каждом шагу попадались люди с фото- и телекамерами. У подъезда стояли машины, в которых прятались фотографы с длиннющими объективами. В Детройте была другая история, там одолевали фанатки. Именно в те годы я и стал разведчиком — научился шифроваться (смеется).
— Вы с Курниковой разошлись из-за несовпадения спортивных графиков или просто оказались слишком разными людьми?
— Наша занятость, конечно, сыграла свою роль, графики были очень плотными. Хотя со своей стороны я с пониманием относился к этому вопросу. Все-таки был старше Ани и старался не нагнетать ситуацию. А вот с другой стороны понимание присутствовало не всегда. Но решающими все-таки оказались другие причины. Так что спорт в нашем расставании я бы не винил. Наоборот, он помог нам встретиться.
— Что дало вам пребывание в Америке помимо опыта, громкого имени и миллионов на банковском счете?
— Несколько сотрясений мозга и кучу переломов. А если серьезно, я стал более прагматичным, научился ставить долгосрочные цели. Однако несмотря на двадцать лет, проведенных за океаном, я остался русским человеком. Мне очень хорошо в нашей стране, я легко общаюсь с людьми — надеюсь, коллеги это подтвердят. Мне никогда не был близок эмигрантский негативизм по отношению к России, я всегда оставался патриотом. И если кто-то в моем присутствии нелицеприятно отзывался о стране, я старался пресекать такие разговоры.
— У меня складывается впечатление, что вы не до конца комфортно чувствуете себя в должности главного менеджера. Вот вас и тянет на лед, отсюда и эта история с дозаявкой в ЦСКА в качестве действующего игрока.
— Да нет, сидеть в кресле менеджера как раз очень комфортно: никто тебя не бьет, зубы на лед не летят. Но если честно, сейчас я — это не я. Не буду скрывать, что мне пришлось закончить карьеру не по доброй воле. Получив плохо подобранную физическую нагрузку, я сломался. Вот у меня и осталось ощущение некоторой незавершенности. Потому я и рвусь в бой, хотя кадровые проблемы ЦСКА тоже сыграли свою роль.
