Ради отмщения Аману — достаточно было казнить его. При чем тут еще десятки тысяч людей? Да, народ имеет право на защиту и даже на месть виновным преступникам. Но зачем было продолжать убийства после устранения действительно виновного?
Представьте, что советская армия, уже победив нацизм, на один из зимних дней 1946 года назначила тотальную облаву на немцев, сотрудничавших с прежним режимом… Немецким коммунистам была выдана охранная грамота, прикрываясь которой, они могли бы в течение двух дней без суда и следствия расстреливать на месте всех, кто им досадил в былые времена. И в итоге 75 тысяч уже разоруженных немцев были казнены… Неужели этот погром тоже был бы сочтен нравственно безупречным?
Хорошо: пусть месть, пусть возмездие… Но при чем тут дети? Дети-то меча в руки не брали и ров не копали… Не сомневаюсь, что Александр Нежный в иных ситуациях не прочь поговорить о «слезинке невинно замученного ребенка». Но как же тут-то не появляется у него желания посторониться тех, кто уже 25-е столетие подряд радостно танцует, вспоминая убийства (в том числе и) детей (Есф. 8,11)?
Как можно ежегодно радостно праздновать убийство 75 тысяч человек (включая детей)?
Хорошо, что сегодня еврейские публицисты стараются сделать вид, будто детей в Пурим не убивали. «Г-н Кураев считает Пурим „памятью об удачно проведенном погроме“. Доказывая этот свой тезис, г-н Кураев лжет, причем незатейливо — надеясь, надо полагать, что никто не станет уличать во лжи духовное лицо. Между тем в „Книге Есфирь“ нет ни единого слова об убийстве иудеями женщин и детей — это выдумка дьякона Кураева»[251]. А убийство детей Амана — причем через 9 месяцев после казни их отца (Есф. 9,10)? А Есф. 8,11 — «погубить всех сильных в народе и в области, которые во вражде с ними, детей и жен»?
Есть хорошая черта в этом наглом отрицании убийства детей: значит, совесть современных евреев осуждает детоубийство гоев. Но есть и тревожная черта: врать ради приукрашивания своей национальной историии эти журналисты себе разрешают.
Я понимаю праздник в честь военной победы. Это было открытое и рискованное столкновение, и день победы — это мужской и честный праздник. Но как праздновать день погрома? Как праздновать день убийства тысяч детей?
Есть ли другой народ на земле, который с веселием празднует день заведомо безнаказанных массовых убийств? Нет таких аналогов? Тогда позвольте и мне считать злопамятность тех, кто празднует Пурим, уникальной.
Представьте, что какая-то группа «русских патриотов» начала открыто, громко праздновать день сожжения «жидовствующих еретиков» как русский национально-церковный праздник. Что скажет пресса?[252]
До такой степени странно праздновать этот безнаказанный погром безоружных соседей, что с древности некоторые иудеи чувствовали потребность оправдать эту свою мстительность перед лицом иноверцев.
Первый шаг в этом направлении сделали александрийские переводчики Танаха[253] на греческий язык. Чисто историческому преданию они придали религиозный характер — добавив сон Мардохея и молитвы Мардохея и Эсфири (нумерация этих дополнений греческого текста в русском синодальном издании обозначается не цифрами, а буквами).
Затем Иосиф Флавий начинает дописывать то, чего не было ни в еврейском, ни в греческом библейском тексте: мол, в указе царя, написанном Мардохеем, было сказано — «Если бы евреям в тринадцатый день месяца Адара пришлось отражать лиц, которые вздумали бы их в этот день обидеть…» (Иосиф Флавий. Иудейские древности. Кн. 11, гл. 6,12).
И сегодня есть попытки придать тем событиям хоть какой-то облеск воинской доблести. Газета «Сегодня», вместе с НТВ входившая в информационную империю МОСТ-банка, т. е. г-на Гусинского, тогдашнего председателя Российского Еврейского Конгресса, предложила новую, более респектабельную версию событий Пурима: «В результате персидские антисемиты были разоружены и наголову разбиты. В обнесенных крепостными стенами Сузах (персидской столице) бои шли двое суток»[254]. В самой книге Эсфирь никаких упоминаний о боях нет. Ни словом не упоминается о том, были ли жертвы среди евреев. Но, как видим, даже на вкус современных иудеев тот факт, что основу праздника составляет избиение безоружных, настолько непристоен, что приходится придумывать бои.
А ведь даже Иосифу Флавию это в голову не приходило. Описание погрома в Сузах у него более честное (в смысле более близкое к библейскому первоисточнику)
Еще один путь героизации пуримского погрома — это помещение его в один ряд с событиями Исхода[255]. Однако, между Пуримом и Исходом есть существенная разница: в событиях Исхода враги Израиля были поражены самим Богом. Море потопило армию фараона — но не израильские воины разгромили ее. Об этом ясно говорится в «песни Моисея» (Исх. 15). В событиях же Пурима евреи своими руками убивали персов.
Не будем также забывать, что в событиях Исхода египетская армия противостояла безоружному еврейскому народу — с женщинами и детьми. В событиях же Пурима все было наоборот — персидский народ, с женщинами и детьми, был лишен возможности обороняться против вооруженных погромщиков-евреев.
Вершиной полемической эквилибристики по оправданию традиции празднования пуримского погрома все же является построение Якова Кротова: «Что до ветхозаветной кровожадности, то она, конечно, никуда не исчезла. Каждый вечер в православных церквах хор поет о том, как евреи радовались утоплению „гонителя фараона“… Как будто не у нас на протяжении всего Великого поста особенно вдохновенно поют псалом 136, включая знаменитое проклятие иудеев пленившему их Вавилону: „Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень“. Ежели батюшка дерзнет указать хору этот стих опустить, сразу прослывет либералом и модернистом, ну и жидом, конечно, а заодно и католиком — это они там у себя могут сокращать богослужение, а нашу церковнославянскую духовность обрезывать никому не дадим»[256].
Перешедший в унию, а затем и просто в секту Кротов уже забыл, что 136 псалом «На реках Вавилонских» поют не «на протяжении всего Великого поста», а перед Постом и кончают его петь аккуратно с началом Поста. Забыл он, что ирмос про потопление фараона поют не «каждый вечер», а только когда читается воскресный канон шестого гласа (то есть раз в два месяца). Забыл он также, что в православном богословии существует традиция духовного перетолкования тех текстов Ветхого Завета, где речь идет о войне, сопротивлении, нападении… Под врагом (Вавилоном, Египтом и т. д.) предлагается понимать царство греха и демонов. Под Иерусалимом и Храмом — человеческую душу, которую надо сохранить в чистоте… И на проповедях перед началом Поста священники как раз поясняют, что строки о «младенцах» нельзя воспринимать как призыв к мести, что о «камень» веры надо разбивать (через молитвенное взывание ко Христу) греховные помыслы, пока они еще не возросли в нашей душе и до конца не пленили ее… Да, впрочем, что я поясняю: Кротов не мог не читать книги прот. Александра Шмемана «Великий Пост». Но ради того, чтобы испоганить преданное им православие и защитить иудаизм — он готов даже себя выставлять более невежественным, чем есть на деле…
Проблема-то как раз в том, что христиане склонны понимать аллегорически тексты Ветхого Завета, описывающие «священные войны» древнего Израиля (или видеть в них просто хроники, повествующих о давно ушедших временах); для иудеев же до сих пор весь Ветхий Завет остается всецело актуальным, современным, предназначенным к применению в нынешней жизни.
И никакие требования совести не мешают и поныне писать о «веселом празднике Пурим» и даже величать сей день погрома «днем любви и радости»[257].
А праздник этот для победителей и в самом деле очень веселый. Это единственный день, в который трезвый и педантичный Талмуд даже не разрешает, а предписывает напиваться: «После полудня едят праздничную трапезу и пьют алкогольные напитки, пока не перестают различать между словами „проклят Аман“ и „благословен Мордехай“»[258]. Это потому, что «Мы должны выпить вина и потерять способность разделять эти два аспекта — и почувствовать, что уничтожение Амана — это и есть благословение Мордехая… Чудеса Пурима связаны с вином: на пиру у Ахашвероша была низложена царица Вашти, и на ее месте оказалась Эстер; падение Амана произошло во время пира, который устроила Эстер»[259]. «Талмуд рассказывает: Однажды раби Зейра пришел в гости к Рава, и они вместе праздновали Пурим. И напились они до такой степени, что Рава встал и зарезал раби Зейру. Только тогда он понял, что сделал, устрашился, протрезвел и стал молиться Всевышнему, чтобы раби Зейра ожил. Бог сделал ему милость и оживил раби Зейру. На следующий год стал Рава снова звать раби Зейру к себе в гости праздновать Пурим. Но раби Зейра отказался и сказал: „Не каждый год случается чудо…“»[260].
