Драматургия требует конфликта. Конфликт «фашисты – русские» авторов не интересует, следовательно, необходимо воспользоваться стандартным приёмом современного кино. Наши будут бороться со своими, выявляя негодяев, трусов и извергов в собственном окопе. Вместо карикатурного особиста в случае с Брестской крепостью появится образ комиссара. Вот цитата, а интонацию, к сожалению, к делу не пришьёшь: «Фомин – начальник, но не командир, он – политический работник, поставленный в войска следить за идеологической чистотой рядов. То, что комиссар за командиром надзирает, особо и не скрывалось». Путаный текст о комиссарах хорош именно этим своим качеством – только так можно создать абстрактный образ зла, в котором самое страшное – неясность его очертаний. Однако нужна и конкретика. Ефим Моисеевич Фомин – хрестоматийная фигура, один из руководителей защиты Брестской крепости, о нём написаны книги, статьи в газетах, но Алексей Пивоваров повествует «отстранившись от сложившейся за советские годы мифологии». В этой компьютерной игре комиссар не может быть хорошим. По Пивоварову, Фомин – личность сомнительная: «…в середину немецкого отряда бросаются красноармейцы – бойцы, которых подчинил себе комиссар Фомин…» Что это значит? Автор пытается представить комиссара самозванцем? Но дальше следует обвинение с более ясной формулировкой и акцентированным пафосом: «Сам он, правда, в атаку не идёт, приказав возглавить её комсоргу Матевосяну». Не будем останавливаться, чтобы попросить у Пивоварова разъяснений, должен ли был комиссар в обстоятельствах этого конкретного боя возглавить атаку, не станем интересоваться, каковы у Пивоварова источники информации. Просто приведём цитату из послевоенного письма Михаила Носова, участника защиты крепости, адресованного сыну комиссара – Юрию Фомину: «…Немцы начали штурмовать крепость со всех сторон. Комиссар лично ходил в штыковую атаку, своим примером воодушевлял воинов… Ежедневно нам приходилось отбивать несколько атак, и всегда он был с нами».
Ещё Алексей Пивоваров рассказывает, что Фомин переодевается в солдатскую гимнастёрку и «стрижётся коротко под красноармейца, чтобы его и причёска не выдала». Для лучшего усвоения материала Пивоваров начинает переодевать безголовых манекенов, подробно рассказывая, чем офицерская форма отличается от солдатской. Здесь надо поблагодарить автора, что он не стал использовать модель человеческого скелета, хотя с кинематографической точки зрения это было бы гораздо эффектнее… У Пивоварова есть вопрос: зачем Фомин надевает форму красноармейца? Автор рассуждает: «Потом будут много рассказывать о немецких лазутчиках, переодетых в советскую форму, нет, они здесь ни при чём. Командирам и особенно политработникам действительно грозит пуля в спину, но вовсе не немецкая…» Оказывается, вся эта бутафория с переодеванием манекенов, представляющая комиссара трусом, нужна, чтобы перейти к важной для Пивоварова теме «западников». Оказывается, именно их, обиженных советской властью, вынужденных «привыкать к очередям, дефициту и прочим радостям советского быта», боялся Фомин. И нужно отметить, не зря, виртуальный выстрел в спину раздался через 69 лет. Человек, хорошо понимающий мотивы «западников» – западник Пивоваров, – не промахнулся.
Однако погиб Ефим Фомин всё-таки от немецкой пули. Вот как рассказывает об этом автор: «Солдатская гимнастёрка не спасает комиссара, почти сразу выданный кем-то из своих, Фомин отведён в сторону и без лишних разговоров расстрелян. Почему так спешно, тоже вопрос, в других случаях немцы оказывали пленным командирам известное уважение». Пропустим очередной факт нацистского гуманизма, послушаем дальше: «Самое простое объяснение, что Фомин политработник, а может, ещё проще: солдаты 45-й дивизии не простили Фомину своих расстрелянных товарищей». Уточним, «товарищи» представляют 45-ю дивизию вермахта. Мотив «благородной мести» должен сгладить впечатление от убийства фашистами советского героя.
В рассказе о смерти Фомина автор ясно выказывает не только взгляды на историю, но и своё мировоззрение. Впрочем, и многие режиссёрские решения фильма дают понять, кто и зачем создавал его. Наиболее показательным выглядит эпизод о сдающихся в плен красноармейцах. В нём использован метод контрапункта – эдакая претензия на «большое кино». Хроника идущих солдат с обречённо поднятыми руками сопровождается бравурной «Катюшей». Возникающий новый смысл – злорадство фашистской киноагитки, но авторы как будто не чувствуют этого.
В фильме защита Брестской крепости является поводом поговорить о других, более важных для Пивоварова темах: Катыни, пакте Молотова–Риббентропа, Брестском мире. Героизм защитников крепости нужно разбавить зловещими историческими интерпретациями. Но не только ими. Лучший из учеников Парфёнова ищет «интересненькие факты», «любопытные совпадения», демонстрирует фирменную ироничность, за которой – абсолютный космический вакуум: «В 1917-м в Белом дворце Брестской крепости подписывают знаменитый Брестский мир. 23 февраля, когда большевики принимают все условия Германии и немцы останавливают наступление, позже объявят днём рождения Красной армии. И вот в 41-м эта армия будет отбиваться от немцев в том самом дворце. Если бы не трагизм ситуации, стоило бы признать, что история бывает очень иронична».
Немецкая армия заслужила у Пивоварова бóльшее уважение: «…Вермахт (сколько ещё раз в этой войне проявит он своё отличие от Красной армии) не воюет числом. Поняв, что русские не сдаются – немцы отводят войска». Ну вот, ещё одна фраза из трофейного кино. Каждый раз в фильме Пивоварова фашисты проявляют благородство, поступают гуманно с ранеными, пленными: «…женщин отпускают, мужчин гонят прочь». Удивимся этой странной манерной конструкции – «гонят прочь», заимствованной как будто из лексикона какой-то неведомой немецкой гувернантки… А наши поступают с пленными иначе – убивают вилами, чтоб не тратить патроны.
Учитывая, что «парфёновщина» является синтетическим жанром, нет ничего удивительного в поиске Алексеем Пивоваровым курьёзов, которые позволят вспомнить о главной задаче проекта – поставить знак равенства между нашими и фашистами. Лучше всего, конечно, поместить их в одном кадре. Зрителям предлагается история встречи Гудериана с генералом Кривошеиным в 39-м: «Какая поразительная сцена: честный служака фюрера и еврей-большевик ведут аристократическую беседу на французском». И подытоживает оскорбительным штришком – «расстаются почти друзьями». Во имя утверждения концепции можно вскользь упомянуть Семёна Моисеевича Кривошеина, героя Отечественной войны, чтобы он остался в памяти зрителя «другом Гудериана». А ведь Кривошеин – Герой Советского Союза, кавалер орденов Кутузова 1-й и 2-й степеней, ордена Красной Звезды, трёх орденов Ленина, боевой генерал, раненный на фронте, дошедший до Берлина… Хотя, конечно, перечисление заслуг – это чуждая Пивоварову мифологизация. То, как узнавала страна о героях Брестской крепости после подвижнической работы писателя Сергея Смирнова, Пивоваров описывает следующим образом: «…В 57-м году выходит трёхсотстраничная «Брестская крепость», и дальше кампания прославления катится уже лавиной. В том же году встреча участников обороны в Москве, а будут ещё сотни выездных встреч, сами участники назовут их «гастролями»…»
Ну что ж, пользуясь терминологией Пивоварова, назовём его деятельность кампанией поругания памяти наших отцов и дедов и, не желая переходить на ненормативную лексику, станем закругляться. Отметим, что с точки зрения требований профессионализма нам представлен «качественный телевизионный продукт», дорогой и трудоёмкий. Маркус Кунце выполнил режиссёрскую задачу, создал убедительный образ благообразного фашиста. Прекрасно сыграли Екатерина Гусева, Алексей Серебряков, которые, конечно же, не хотели оскорблять Ефима Фомина или Семёна Кривошеина. Не их вина, что сценарий написан с позиции заезжего гастролёра, иностранного любопытствующего, который тщетно пытается ответить на главный для себя вопрос: «Почему они не сдавались?» Версию никак не получается сформулировать: «…было нечто донельзя затасканное пропагандой, но на самом деле глубоко личное, что без всяких лозунгов заставляет человека встать и пойти на верную смерть». Что же это, Алексей? Ну скажите же, наконец… Пивоваров тужится, всматривается в прошлое, пытается понять и всё-таки не может найти верных слов, сдаётся, выбрасывает белый флаг.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 7 чел. 12345
Комментарии: 29.09.2010 21:36:14 - Марина Ивановна Чебыкина пишет:
