Некоторые мотивы, встречающиеся у Метьюрина, могли попадать в произведения Лермонтова через посредствующие литературные звенья, а не прямо из «Мельмота». Таков, например, мотив «оживающего портрета», возникший у Лермонтова, может быть, через посредство гоголевской повести [230] и в то же время широко распространенный в романтической западноевропейской беллетристике вообще. Столь же распространенной подробностью портрета были у романтиков обладавшие адским, нестерпимым, неестественным блеском глаза: поэтому трудно было бы считать, что, рассказывая о глазах портрета, висевшего в комнате Печорина («глаза, устремленные вперед, блистали тем страшным блеском, которым иногда блещут глаза сквозь прорези маски»), Лермонтов вспоминает «нестерпимый» блеск взоров Мельмота [231].
Слова Печорина в «Герое нашего времени» о женщине и цветке напомнили исследователям творчества Лермонтова сходные слова, обращенные Мельмотом к Иммали в главе XX: «Мне поручено попирать ногами и мять все цветы, расцветающие как на земле, так и в человеческой душе, гиацинты, сердца и всевозможные подобные им безделки, все, что попадается на моем пути» (ср. далее — авторское пояснение о Мельмоте: «Красота была для него цветком, на который он смотрел с презрением и прикасался к нему для того лишь, чтобы сгубить»). Сходные ситуации представляли и «Демон» [232] и «Герой нашего времени»; в последнем произведении мы читаем о Печорине: «А ведь есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души! Она, как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге, авось, кто-нибудь поднимет! Я чувствую в себе эту ненасытную жадность, поглощающую все, что встречается на пути» [233].
Увлеченным читателем «Мельмота Скитальца» был также Ф. М. Достоевский. Интерес к Мельмоту возник у писателя в его юные годы: своим товарищам по Инженерному училищу он горячо рекомендовал читать «мрачного фантастического» Метьюрина [234]. К произведениям Метьюрина Достоевский причислял также изданное в русском переводе в 1834 г. и приписанное его перу произведение Де Квинси «Исповедь англичанина, употреблявшего опиум; соч. Матюрена, автора Мельмота» [235], столь восхищавшее впоследствии И. С. Тургенева и А. И. Герцена.
Воздействие Метьюрина на творчество Достоевского безусловно было сильным и длительным, хотя попытки проследить конкретные проявления его в отдельных произведениях русского писателя представляются еще недостаточными [236]. Так, были сделаны усилия открыть подобные следы «Мельмота» в повести Достоевского «Хозяйка», осложненные посредствующим воздействием Гоголя, однако злобный смех после совершения преступления или нестерпимый блеск глаз и т. д., как уже отмечалось выше, представляют собою общее место в романтической беллетристике и не могут быть одним из обоснований сходства между Достоевским и Метьюрином [237]. Другие исследователи пытались подметить сходство между ситуациями, которые любил изображать Метьюрин, и теми, к которым чувствовал пристрастие Достоевский: перенапряжение чувств, моральную опустошенность, патологические страсти [238]. В этом смысле своего рода предчувствием манеры Достоевского считали историю Вальберга, как она изложена в «Мельмоте Скитальце» во вставной «Повести о семье Гусмана» [239]; подчеркивали также частый у Метьюрина символ «паука», нередкий и у Достоевского в сходных у обоих писателей функциях приложения этого символа к человеческим взаимоотношениям [240], к Метьюрину у Достоевского возводится даже резкое обличение католицизма [241].
Однажды, работая над черновыми набросками к роману «Бесы», Достоевский вспомнил Мельмота, когда в его творческом сознании начал складываться образ будущего Ставрогина. В записи Достоевского (где этот герой фигурирует еще под именем «князя») мы читаем: «Слава о нем в городе и везде (еще прежняя, отроческая) как о развратном, безобразном, нагло оскорбляющем человеке. Губернаторша считает его за Мельмота» [242]. Из окончательного печатного текста «Бесов» имя Мельмота в конце концов исчезло, и мы не знаем точно, о каких «мельмотических» чертах характера будущего Ставрогина могла здесь идти речь, но показательно все же, что «Мельмота» Метьюрина Достоевский хорошо помнил еще в начале 70-х годов. Некоторые исследователи утверждали, что «Мельмота» Достоевский вспоминал и в последующее десятилетие — вплоть до «Братьев Карамазовых» (1879–1880) и «Речи о Пушкине» (1881).
В «поэмке» Ивана Карамазова о Великом инквизиторе, рассказанной в грязном трактире, давно уже видят одну из вершин философской мысли Достоевского; в легенде затронуты центральные проблемы, волновавшие писателя, а к самому образу Великого инквизитора найдено был множество прототипов и литературных аналогий: вспоминались «Опыты» Монтеня, Вольтер, «Дон Карлос» Шиллера, «Легенда веков» В. Гюго, стихотворение Тютчева, «Каменный гость» Пушкина и т. д. За последнее время к этому перечню прибавился также «Мельмот» Метьюрина [243]. Историки английской литературы в свою очередь недавно провозгласили, что место Мельмота среди выдающихся образов мировой литературы находится между Фаустом и Иваном Карамазовым [244].
Еще в 1849 г. в одной из своих журнальных статей А. В. Дружинин осторожно высказывался в пользу нового издания «Мельмота Скитальца» в полном и хорошо выполненном русском переводе [245]. Предложенное им в то время издание не состоялось; его удалось осуществить у нас лишь полстолетия спустя, после того как читательский интерес к этому роману Метьюрина возобновился и на его родине: вслед за лондонским изданием; 1892 г. и по его образцу вышло в свет петербургское издание в новом русском переводе, более полном, чем предшествующее, но все же с рядом ничем не оправданных изъятий многих страниц сравнительно с подлинником [246].
Тем не менее, во второй половине XIX в. о Мельмоте не забывали и вспоминали его изредка по разным поводам. Когда Ф. И. Буслаеву, знаменитому русскому филологу, в конце его жизни случайно удалось прочесть «Мельмота Скитальца», то он пришел в восторг и, по воспоминаниям мемуариста, «глубоко сожалел, что не прочел его раньше». «Для теории романа, — говорил Буслаев, мне это была необходимая вещь: по воображению он выше Шекспира, по реализму и глубине им обоим нет равного» [247]. Одно из действующих лиц в очерке И. А. Гончарова «Литературный вечер» (1880) также вспоминает тот же роман Метьюрина среди «хороших романов», читавшихся в России в 30-х годах XIX века [248]. В качестве нарицательного имени Мельмот Скиталец служил кличкой различных персонажей у русских беллетристов: напомним хотя бы случай, рассказанный в «Мелочах жизни» M. E. Салтыкова-Щедрина [250].
Таким образом, мимо «Мельмота Скитальца» не прошли и отдали ему дань крупнейшие писатели XIX века — Пушкин и Лермонтов, Гоголь и Достоевский и множество их современников.
Перечень изданий и переводов романа Ч.Р.Метьюрина «Мельмот Скиталец»
Charles Robert Maturin
Melmoth the wanderer
Второе издание
Издание подготовили М. П. Алексеев и А. М. Шадрин
Серия «Литертурные памятники»
М., «Наука», 1983
1. В АНГЛИЙСКОМ ОРИГИНАЛЕ
Melmoth the Wanderer, a tale, by the author of Bertram etc., vols. 1–4. Edinburgh, Constable; London, Hurst and Robinson, 1820.
Ch. Rob. Maturin. Melmoth the Wanderer. A new edition from the original text. With a Memoir and Bibliography of Maturin s works, vol. I, II, III. London, 1892.
Melmoth the Wanderer. A tale. By Charles Robert Maturin. Introduction by William F. Axton. (A Bison Book). Lincoln, University of Nebraska Press. 1961.
Первое издание этой книги вышло в марте 1961 г., второе-в марте 1963 г., третье — в декабре 1966 г.
Ch. Rob. Maturin. Melmoth the Wanderer. Complete and unabridged edition. London, Four Square Books, 1966.
Общедоступное издание, лишенное каких-либо пояснений.
Сh. Rob. Maturin. Melmoth the Wanderer. A Tale. Edited with an Introduction by Douglas Grant. London, Oxford University Press, 1968 (в серии: Oxford English Novels). Издание с «Введением» (р. VII–XIV) и краткими «Объяснительными примечаниями» к тексту (р. 543–560).
2. ПЕРЕВОДЫ «МЕЛЬМОТА СКИТАЛЬЦА»
На французский язык
L'Homme de mystere, ou Histore de Melmoth, le voyageur, par l'auteur de Bertram, traduit de l'anglais par M-me E. F. B. [Emile BeginJ. Paris, Librairie Nationale et Etrangere, 1821, 3 vols., in 12o.
Очень сокращенный перевод-переделка, из которого переводчица, по ее собственному признанию, выбросила несколько десятков страниц «длиннот» оригинала по собственному вкусу.
Melmoth, ou l'homme errant, par Mathurin (sic!), auteur de «Bertram», traduit librement de l'anglais par Jean Cohen. Paris, G. - H. Hubert, 6 vols., in 12o. Вольный сокращенный перевод.
