И одной и другой сторонам украинского культурного противостояния было бы полезно перестать тратить силы на бесплодную межусобицу и переключиться на развитие своих культур. (Наилучшую для этого возможность обеспечило бы государственное размежевание Галиции и остальной Украины). Правда, украинофилам, в таком случае, неизбежно придется избавиться от чрезмерных претензий. Но почему, в самом деле, их так беспокоит то, что не все пятьдесят миллионов населения Украины, а лишь какая-то часть его, будет духовно развиваться в соответствии с их культурологическими установками и пристрастиями? Ведь духовное величие и культурные достижения того или иного народа, как правило, нисколько не зависят от его численности. Украинофилам лучше бы оставить их комичную тягу ко всяческой гигантомании и больше бы уделять внимания качественной стороне в развитии их культуры. Пока же украинская идея находится в плену изнуряющей и губительной для себя зависти к русской культуре и ненависти ко всему русскому.
Конечно, иногда для такой ненависти имеются, казалось бы, довольно веские основания. Власть в России во все времена особой мягкостью не отличалась. Всегда было достаточно много людей, так или иначе обиженных этой властью. Именно «административное усердие» властей определило основной пафос поэзии Шевченко (не будем пока затрагивать вопрос, насколько сам Шевченко сочувствовал тем целям, в которых сегодня используется его имя…). И не в последнюю очередь благодаря проявленным в свое время (в годы правления Сталина) стараниям властей сформировалась та русофобская позиция, которая отличает нынешних жителей Галиции. (Как будто Сталин, в своих деяниях, руководствовался желанием облагодетельствовать великороссов и будто великороссы меньше других от него пострадали…).
Однако, при том, что поводов для обид на Россию каждый желающий может найти предостаточно, было бы полезно — в том числе и для самих обиженных — научиться все-таки отделять главное от второстепенного, Пушкина и Сергия Радонежского от Суслова и Аракчеева. Тем более что, как показали годы независимого существования Украины, собственные ее правители, ради воцарения которых нас вынудили отказаться от нашей тысячелетней истории и культуры, мало чем отличаются от своих российских (или советских) аналогов.
Когда, в очередной раз приходится сталкиваться с тем скрупулезно подобранным и бережно сохраняемым украинствующими перечнем обид на Россию, который они незамедлительно предъявляют при всяком подходящем случае — то неизменно вспоминается описанный в книге «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына венгр Янош Рожаш. Посаженный в 1944-м году в восемнадцатилетнем возрасте, он, по его собственному признанию: «…еще /…/ не успел принести людям ни добро, ни зло…». По словам Солженицына: «Он 9 лет просидел в наших лагерях, Россию только и видел, что из тюремных вагонов, на маленьких открытках-репродукциях, да в лагере. И — полюбил.».
Спустя двенадцать лет после своего освобождения (среди которых — и 1956!) Янош пишет будущему автору «Архипелага»: «Уже после всех событий я искренне твержу, что не отдал бы назад прошлое мое. Узнал я сурово то, что другим недоступно… /…/ Зачем в газетах с участием слежу за новостями бывшей моей «родины»?.. Произведение русских классиков — полный полк в моей библиотеке /…/ Иногда меня спрашивают: что ты за чудак? Что ты там хорошего видел, почему тебя тянет к русским?.. /…/ Как же отвернуться мальчишком обиженной — ведь девять лет моя судьба совпадала с вашими. Как объяснить, почему вздрогнет сердце, когда услышу по радио русскую народную песню? Пропою сам вполголоса: «Вот мчится тройка удалая…» — и так больно становится, что дальше петь нет сил. А дети просят научить их по-русски. Подождите дети, разве кому собираю я русских книг?..».
Несмотря на непрекращающиеся на протяжении всех лет украинской «нэзалэжности» вопли самостийников по поводу «имперских амбиций» Москвы — Москву скорее следовало бы упрекнуть в обратном: за отказ от своей исторической миссии и за устранение от ответственности за судьбу русской цивилизации на Украине.
Впрочем, если учитывать то, какие силы все годы действовали от имени России — то нельзя не признать, что пассивность, проявленная Москвой на украинском направлении, имеет и свою положительную сторону. Пожалуй, следовало бы даже порадоваться тому, что новая — «независимая» — Россия за это время не натворила ничего такого, что в дальнейшем могло бы надолго исключить возможность сближения Киева и Москвы.
К тому же, решающее слово в определении судьбы Малой Руси все-таки должны сказать те, кто составляют сегодня большинство ее населения — то есть те, кого называют в наши дни «украинцами». Иначе, впоследствии, даже в случае счастливого поворота этой судьбы — не избежать разговоров о том, что выбор этот был навязан извне.
Что же касается Москвы — то ей остается доверять выбору «украинцев». Правда, и «украинцам» — выбор свой следует делать ответственно. «Украинцам» нужно отказаться от извечной своей инфантильности и от надежды в очередной раз отсидеться в своей «хати скраю», переложив собственный выбор на кучку хитрых политиков… Иначе они тем самым снова заставят Москву повторять свою обычную в украинских делах ошибку. Эта ошибка заключается в том, что российская власть вместо того, чтобы опираться в своей украинской политике на лояльно к ней относящееся большинство населения Украины — чаще всего предпочитает иметь дело с правящей украинской верхушкой. Интересы же этой верхушки, как правило, не только далеки от тех задач, которые ставят перед собой российские власти, но и, чаще всего, совершенно расходятся с чаяньями того народа, за чью представительницу, при его попустительстве, украинская верхушка исхитряется себя выдавать.
Во всяком случае, новая Россия, вольно или невольно (скорее всего, по причине полного безразличия «демократической» своей власти к Украине) немногим пока погрешила против правильной линии поведения в отношении Украины.
Если же Украине все-таки суждено будет возвратиться в русскую православную цивилизацию — то возрожденной России и русскому обществу будет уже непозволительно столь же безответственно относиться к украинству, как это делалось до сих пор.
К украинству следует относиться как к серьезному явлению: серьезному не из-за достоинств его содержания, а — учитывая те губительные последствия, которыми оно чревато для русской цивилизации. Исходя из предыдущего опыта, разумнее будет предоставить украинству возможность беспрепятственного развития (естественно, за счет собственных его ресурсов) — чтобы украинская культура сама осознала свои пределы. Те или иные притеснения украинства дореволюционного и советского времени (непомерно, к тому же, раздутые самостийнической пропагандой) — безусловно сослужили недобрую службу. Это притом, что главной их целью являлась, как правило, не сама по себе борьба с украинством: она была всего лишь одним из средств для решения других, более серьезных, с точки зрения власти, задач. Таких, к примеру, как подавление польского восстания 60-х годов ХIХ столетия, в котором восставшие использовали и украинскую карту; или — если обратиться к советскому времени — задачи централизации огромного государства перед лицом внешних угроз и для решения внутренних проблем. Между тем, эти притеснения породили у украинствующих иллюзию (а скорее, дали повод для спекуляции) относительно того, что будто бы только гонения не позволили украинской культуре добиться значительных результатов (а не изначальная узость тех тематических рамок, в которых она применима — притом, что все искусственные попытки выйти за эти рамки делают ее нежизнеспособной).
Уже сейчас многие украинствующие, сознавая ограниченность возможностей украинской культуры, начинают снова сетовать на то, что осуществлению их планов препятствует вмешательство неких посторонних сил — а вот если бы не всякого рода враждебные козни и происки, то украинская культура достигла бы невиданных доселе высот и распространила бы свое влияние на всю Украину.
Поэтому очень важно ничем не помешать украинофилам самостоятельно излечиться от чрезмерных претензий и осознать свое место, не давая при этом им поводов для всевозможных спекуляций.
Кстати, теперешнее назойливое навязывание гражданам «нэзалэжнойи дэржавы плодов украинской культуры имеет ту положительную сторону, что теперь всем предоставлена возможность эти «плоды» наконец-то отведать. Ведь из приложивших в свое время руку к поддержке украинства и к возвышению его статуса — значительную долю составляют те, кто не имел «счастья» учиться в украинской школе и толком не представлял, с чем он имеет дело — полагая, что речь идет о защите чего-то равновеликого русской культуре — ею же, будто бы угнетаемого…
