в стиле и методе руководства должны касаться только стиля отношений с вышестоящими. Побольше угодливости, поддакивания — и все будет хорошо. Оно и было хорошо, ибо выбранный Черепицей курс пришелся по душе как директору заготконторы Чухно, так и председателю райпотребсоюза Семенову.
Впрочем, дело было не столько в беспрекословном послушании подчиненного, в умении на лету схватывать любые пожелания старших по должности, сколько в безотказном удовлетворении этих желаний. Потребуется кому-нибудь из них свежее, высшего качества мясо, — пожалуйста, стоит только дать указание водителю автомобиля, и тот, махнув на склад, немедленно получит от Степана Степановича то что надо. Пройдет несколько лет, и два шофера, в разное время работавшие на служебной машине Семенова, в один голос подтвердят следователю и на суде, как приезжали к Черепице за мясом и получали его в изрядных количествах без всяких накладных и оплаты. Заведующий холодильником распоряжался государственным добром словно своим личным, щедрость его в данном случае имела дальний прицел весьма определенного личного свойства: я ублажу кого надо, а тот и меня подстрахует от неприятностей.
О том, чтобы старательно работать, Черепица и не думал. Человек инертный, бездеятельный, помыслы которого сосредоточены только на том, чтобы удержаться в должности, он, по сути, уклонялся от исполнения своих служебных обязанностей. Что делалось на холодильнике, в каком состоянии находились продукты, заведующего не интересовало. Да и не могло интересовать, ибо в течение всего рабочего дня, а по показаниям собственной жены, и вечером пребывал в том блаженно-заторможенном состоянии, в которое человека обычно приводит спиртное.
Если сказать, что Черепица всего лишь отбывал рабочее время, — значит ничего не сказать. В конце концов есть категория бездельников, которая хотя бы не мешает работать другим, не наносит прямого и слишком заметного материального ущерба производству. Разве лишь моральный, что тоже далеко не безобидно. Впрочем, кто возьмется рассудить, какое из этих двух зол предпочтительней?
Черепица ведал холодильником, в котором хранится столь же пока еще дефицитный продукт, сколь и деликатный. Он не выносит равнодушия, пренебрежительного отношения к себе, требует особого обхождения. Для того и создаются сложные устройства, нужный температурный режим, для того и ухаживают за продуктом специально приставленные работники, чтобы сберечь его, сохранить на долгое время. Иначе пойдет насмарку труд многих и многих тысяч людей, в неимоверных трудностях выращивавших скот, заготавливавших корм для него, оберегавших его от природных напастей и хворей, ночей недосыпавших, чтобы другие люди могли купить в магазинах хорошего качества мясо, колбасу, пельмени, прочую мясную гастрономию.
Страшно выглядит человек, чье бездействие, небрежение долгом сводит на нет работу и надежду многих. Процесс созидания требует значительно большего приложения сил, ума, старательности, нежели процесс разрушения. Черепица оказался человеком, который без всякой на то надобности, без специального задания, а лишь по собственной халатности и недобросовестности сотворял вред. Не день это длилось, не два, а несколько лет.
Между тем, как об этом коротко и несколько суховато сказано в документах, его служебный долг состоял именно в том, чтобы избежать малейшего ущерба. Он должен был в соответствии с действующими инструкциями и ГОСТами принимать поступающие на холодильник грузы, своевременно и правильно оформлять приходные документы на мясо и мясопродукты, правильно охлаждать и замораживать их, придерживаться технологии закладки мяса в камеры, соблюдать нормы загрузки, следить за сроками хранения каждой партии, исходя из температурного режима. И еще систематически вместе с дежурным компрессорщиком осматривать камеры холодильника и фиксировать температуру в них, а также обнаруженные неисправности и через администрацию заготконторы принимать меры к их устранению.
Пусть простит читатель этот длинный перечень, но без него не обойтись. Это — круг обязанностей Черепицы, которые только на первый взгляд кажутся слишком сложными. На самом деле они просты и могут быть изложены, если иметь в виду их суть, буквально одной строчкой — соблюдать трудовую и технологическую дисциплину согласно служебным инструкциям и иным нормативным актам. Иначе говоря, с мясом следовало обращаться так, как положено обращаться со скоропортящимися продуктами. Словом, не такая уж это хитрая штука при наличии квалифицированного штата технических и иных специалистов.
Но в том-то и дело, что Черепица не исполнял своего долга ни по одному из перечисленных пунктов. Более того, как это явствует из материалов дела, мешал нормально трудиться другим, скрывал истинное положение вещей на холодильнике. Как ни странно, это ему удавалось, ибо одни предпочитали соблюдать декорум в отношениях с заведующим и не перечить ему, не сигнализировать о безобразиях, другие, кому положено было контролировать его, не только не делали этого, но и старательно избегали любых тревожных слухов.
Смешно сказать, но у своего вышестоящего руководства, в частности у Чухно и Семенова, Черепица слыл прямо-таки незаменимым, «горящим на работе». Он настолько «горел», что в течение нескольких лет не уходил в отпуск не в интересах дела, а ради того, чтобы избежать передачи материальных ценностей другому лицу. Будь это сделано хоть раз — тут же вскрылась бы ужасающая картина бесхозяйственности и хищения, чего заведующий, естественно, боялся.
В райпотребсоюзе поощряли лишь простые инвентаризации, при которых Черепица имел полную возможность ночью тайком перемещать по своему усмотрению мясо из камер, где уже закончилась проверка, в камеры, где ее еще предстояло проводить. Не важно, если он вскрывал при этом контрольные замки, после чего приходилось подделывать на контрольках подписи членов инвентаризационных комиссий. А они, кстати, всегда состояли из одних и тех же лиц. Стоит ли удивляться, что они так охотно записывали все данные о наличии мясопродуктов со слов Черепицы, не утруждая себя кропотливыми проверками непосредственно в камерах?
Будь члены комиссии по-настоящему требовательными, соблюдай они существующие правила инвентаризации, вся преступная деятельность заведующего холодильником давно просветилась бы, как просвечивается на рентгене грудная клетка. Но в том-то и дело, что проверки носили формальный, поверхностный характер, проводились скорее для «галочки», нежели для выяснения истинного положения дел, и, по сути, помогали Черепице длительное время скрывать то, что в действительности происходило в холодильнике.
Черепица не указывал в приходных документах на мясо и мясопродукты, в каком они поступали состоянии — парном, остывшем, охлажденном, замороженном или после оттаивания. Температура их не измерялась и в документах не фиксировалась. Замораживание мяса для длительного хранения производилось с грубыми нарушениями температурного режима. Термическая обработка тоже не производилась, а если и производилась, то тоже с нарушением существующих правил…
Был еще целый ряд отступлений, перечень которых мог бы
