слово «ковер». Кое-кто, испугавшись, что оно может привлечь нежелательное внимание, предложил псевдоним — «накидка на диван». Затем возник вопрос о какой-то опытной партии, якобы предназначенной для изучения спроса, но оказалось, что типового положения на этот случай нет. В облбытуправлении при всем критическом взгляде на затею и затейников никто не выставил перед ними шлагбаума; там лишь поворчали для порядка, все уладили и чем могли помогли.
Но бумаги бумагами, не они служат материалом для выработки ковров. Да и оборудование ими не заменишь. И поскольку новая продукция свалилась на фабрику то ли как снег на голову, то ли как манна небесная, то, естественно, у той не нашлось ни нетканого полотна, ни нужных станков.
Тут «на высоте» оказался Король, а может, и Кисин. Сами понимаете, никто из них приоритета на суде не оспаривал, скорее от него отказывались. Да и не важно это, кто именно вспомнил, что в областной фирме бытовых услуг был когда-то цех шелкографии, за ненадобностью закрытый, но кое-какое оборудование и некоторое количество нетканого полотна уцелело. Нет ничего проще заполучить все это. Следует только написать соответствующее письмо, оплатить «покупку» по безналичному расчету и доставить ее по месту назначения. Тут уже в дело активно включились Косюк и Петин.
И вот станки с машинами доставлены в бывшую баню, переоборудованную, вопреки запрету санэпидстанции, под цех. Вслед за ними явился сюда некий Вольский — человек, как записано в судебном деле, «без определенного места жительства», но прописанный где-то под Тулой, который должен был отныне возглавить участок по производству ковров. Косюк зачислил его на фабрику приемщиком-сдатчиком на правах бригадира с полной материальной ответственностью. В этой должности он вместе с курянином Чарским и прибывшим из Москвы Королем сначала принял участие в пуско-наладочных работах, а затем представил Косюку самолично подобранных им земляков — «специалистов» по ковроделанию Птицкого и Дюгова. Позже по его же протекции к ним присоединился Сицкий.
Целью производства ковров, или, если хотите, накидок для диванов, было вовсе не удовлетворение покупательского спроса, а нажива на этом спросе. Вступившие в сговор преступники всю свою энергию, всю недобрую изобретательность направили на то, чтобы побольше урвать. На чем? На неучтенной продукции. Как? За счет искусственного завышения норм времени на изготовление ковров, заработной платы и цены, что позволило в свою очередь занизить и план выпуска. И сразу же из 138 ковров 92 оказались «лишними» и были проданы, а вырученные деньги присвоены.
Первый «навар» оказался, если сосчитать количество участников сделки, негустым и чреватым неприятностями — нависала вполне реальная угроза разоблачения. Чтобы ее устранить, Король, Троицкий, Вольский, Петин и Кисин задумали хитроумный план добывания нетканого полотна за наличный расчет: ведь разница между его продажной стоимостью и ценой на ковер была значительной и это сулило немалую прибыль. К тому же, покупая сырье, так сказать, в складчину, можно было производить сколько угодно никем не учитываемых ковров.
Устроили так, что по состряпанному письму Московский городской производственный комбинат по переработке вторсырья поставил Черниговской конторе «Укрторгстройматериалы» солидное количество погонных метров нетканого полотна. По безналичному расчету, конечно. Затем в Чернигове товар по договоренности попал в один из магазинов, где его и приобрели за наличные.
Короче, ковры производились сотнями и сотнями же продавались, а денежки частично шли на текущий счет фабрики, а остальные — в бездонные карманы жуликов. На этой стадии группе потребовались свежие кадры реализаторов продукции, которые тут же на месте и были завербованы: Лиско — приемщик-сдатчик фабрики «Индтрикотаж» и Азова — контролер ОТК одного из ателье фабрики.
Обе женщины, сопровождаемые кем-нибудь из закоперщиков «фирмы», с фиктивными накладными разъезжали на специально нанятом транспорте по городам и селам области. Новоявленные коробейники развертывали бойкую торговлю диванным товаром не только на Черниговщине. Видели их и в Российской Федерации, например в Туле, Новгороде. Чего стеснять себя при таком размахе подпольного производства?
Однажды чуть было насмерть не испугались, когда по пути в Новгород их задержали работники ГАИ и потребовали вернуться обратно. Дрожа от страха, Лиско скорее позвонила Петину. Тот в свою очередь тоже куда-то позвонил и при повторном звонке успокоил всех: мол, все в порядке и можно ехать дальше торговать.
Больше тысячи ковров было распродано, десятки тысяч рублей поделены между «компаньонами». «Дело» набирало обороты, а дельцы легко, можно сказать, играючи преодолевали возникавшие трудности. Надеялся Косюк и его сообщники, что удастся включить ковры в план по кооперации и через нее же их продать. Не получилось ни в конце текущего года, ни в первом квартале следующего. Облбытуправление отчего-то заупрямилось и записало эти изделия в план по быту. Неужели там что-то заподозрили? Да нет, незаконную операцию по выработке ковров решили провести по менее опасной графе. Это был косвенный намек, как реализовывать продукцию. И деляги схватили его на лету. Приемщица-сдатчица Лиско, продавая неходовой трикотаж, заодно предлагала покупателям и ковры.
В другой раз чуть было не дунул суровый ветер с иной стороны. Главный бухгалтер Птицына, которой по должности сам бог велел быть в курсе всех дел предприятия, по крайней мере тех, которые касались финансирования, случайно узнала о предстоящем выпуске новой продукции. Она пошла к Косюку и предупредила, что с этим могут быть неприятности. Тот, как показывала потом Птицына в качестве свидетеля, успокоил ее: если что-нибудь будет не так, то участок можно закрыть, а набранных «специалистов» уволить. С чувством исполненного долга главный бухгалтер вернулась к своему рабочему столу.
Но тут она узнает, что Лиско бойко продает ковры, причем не только на местных, но и на других рынках, даже в соседней республике. Позвольте, а как же с накладными? Ведь получая товар для реализации, Лиско обязана подписывать их и у руководства фабрики, и у главного бухгалтера. Но та и не подумала. Она не только получала у Вольского готовую продукцию для продажи без соответствующих актов на ее изготовление, но и порядок сдачи выручки нахально нарушала…
Птицына наносит новый визит директору. Если вы думаете, что главный страж финансовой дисциплины подняла шум, решительно запротестовала или погрозила сообщить куда надо, то ошибаетесь. Она пошла за очередной порцией успокоительного и получила ее: Косюк заверил, что ковры… не пользуются спросом. Да и Лиско заявилась в бухгалтерию с жалобой, мол, диванные накидки никто не берет и они пребывают в остатке. Заведомую ложь Птицына восприняла с облегчением:
