параличом.
Проблемы, созданные МФК, заставили правительства самозабвенно печатать деньги и форсировать экспорт; но во многих случаях это привело лишь к появлению новых сложностей.
Если у мирового финансового кризиса и был какой-либо положительный эффект, так это тот, что громче зазвучали призывы к созданию нового пути и новой экономической модели. Теперь подобные призывы стали более организованными и исходят от гораздо большего числа людей и организаций. Когда же разразилась пандемия COVID-19, мир всё еще ощущал на себе последствия МФК.
Пандемия COVID-19: вторая большая проблема
COVID-19 оказался разрушительным. Это огромная человеческая трагедия, затронувшая все народы мира. Оцените масштаб: общее количество смертей от COVID-19 в США в настоящее время превышает общее количество потерь американских военных в Первой мировой, Второй мировой и войне во Вьетнаме вместе взятых [63].
С экономической точки зрения пандемия COVID-19 привела к новому раунду эмиссии денег и государственного вмешательства. Увеличение госдолга вызвало кризис, последствия которого будут ощущаться еще долгие годы. В США несколько раундов стимулирования, вливаний и количественного смягчения привели к росту и без того огромных долгов и существенной девальвации доллара США. Всё это вместе взятое уже значительно ослабило страну, но американцам, вероятно, еще только предстоит ощутить на себе самые серьезные последствия кризиса. Необходимы решительные действия.
На момент написания книги существует надежда, что некоторые шаги в правильном направлении всё-таки предпринимаются. Предлагается пакет законодательных мер на сумму 3 трлн долларов, который должен улучшить инфраструктуру, включая высокие технологии, такие как 5G, а также помочь сократить выбросы углерода и снизить экономическое неравенство. Однако на момент публикации книги этот вопрос еще не решен, и нам предстоит пройти долгий путь, прежде чем такие расходы, если их одобрят, должным образом скажутся на экономике и занятости. Положение Японии еще хуже, поскольку ее госдолг растет, а экономику, по-видимому, невозможно реформировать с функциональной точки зрения.
Неопределенность в сфере государственных финансов, огромное бремя госдолга и ослабление доллара США и других фиатных валют сильно повлияют на занятость, совокупный спрос, торговлю и инвестиции. Вероятно, именно неопределенность станет характерной чертой мировой экономики в течение следующих десяти или более лет, и, поскольку правительства печатают деньги и пытаются форсировать экспорт в то время, как многие экспортные поставки ограничены из-за COVID-19, международная конкурентная среда, вероятно, станет более жесткой, чем когда-либо.
Разные проблемы, одни и те же решения
Всемирный финансовый кризис 2008 года и пандемия коронавируса 2020 года (и далее) – две очень разные проблемы.
Мировой финансовый кризис стал настолько серьезной проблемой финансовой системы, что трудности возникли у всей мировой экономики. Но эта проблема не затронула всех напрямую – люди, не владевшие финансовыми активами, не лишились столь многого, как богачи, которым было что терять. Однако при этом богатые люди обладали гораздо большей властью и пользовались доступом к политикам, способным найти способы облегчить их страдания.
Большинство людей, читавших заголовки новостей, понимали, что Уолл-стрит столкнулась с большой проблемой; они были шокированы многими историями, масштабами вливаний денег и потерями банков, но на интуитивном уровне ничего не ощущали. Школьный учитель в Бостоне по-прежнему преподавал тем же ученикам, получая ту же зарплату и оплачивая те же счета, как и медсестра в Айдахо, чиновник из Сингапура и продавец продуктового магазина в Торонто.
Большинство людей не улавливают причинно-следственных связей между МФК и часто отсроченным повышением цен и налогов, сдерживанием роста заработной платы, ужесточением условий кредитования и сокращением общего числа рабочих мест либо потому, что они не обучены этому, либо из-за разницы во времени между чтением заголовка и наступившими последствиями, которые они ощущают на себе, либо потому, что они просто пытаются сделать максимально возможное в имеющихся обстоятельствах.
Пандемия COVID-19 оказалась совсем другой. Это был кризис, который не только создал проблемы для мировой экономики, но также и затронул каждого человека в каждой стране: локдаун, запрет на поездки, ограничения на посещение ресторанов, шопинг и другие развлекательные мероприятия, не говоря уже о страхе и беспокойстве из-за того, что произойдет, если сам человек или кто-то, о ком он заботится, заболеет.
Итак, обе проблемы были большими и глобальными, а кроме того, это были совершенно разные экономические проблемы. В 2008 году мировая экономика пережила коллапс совокупного спроса, а в 2020 году пандемия негативно сказалась на совокупном предложении.
Однако правительства и политики во всем мире предложили решать обе проблемы примерно одинаково. Печатать деньги, проводить фискальное стимулирование, печатать больше денег, объявить о некоторых расходах на инфраструктуру (не всё так уж плохо) – о! – и напечатать еще денег. Масштабы эмиссии Федерального резерва в ответ на МФК превратили ее в крупнейшую программу экономического стимулирования, осуществлявшуюся когда-либо и где бы то ни было, вплоть до пандемии. В 2008 году ФРС добавила к денежной массе почти 4 трлн долларов, увеличив баланс Федерального резерва более чем в четыре раза, хотя до мирового финансового кризиса он составлял 1 трлн долларов.
В краткосрочной перспективе решение о проведении мягкой денежно-кредитной и фискальной политики, по-видимому, сработало в условиях пандемии успешнее, чем во время мирового финансового кризиса. Заметьте, что реакция США на пандемию оказалась на порядок сильнее реакции на МФК, как и во многих других странах.
Двадцать третьего марта 2020 года ФРС опубликовала заявление, в котором указала, что количественное смягчение будет осуществляться без ограничений. За семь недель баланс ФРС вырос до 7 трлн долларов. Дополнительное печатание денег плюс бюджетно-финансовые меры, предпринятые президентом(ами) США и Конгрессом и, вероятно, превысившие 5,3 трлн долларов за счет поддержки бизнеса, домашних хозяйств и экономики в целом, привели к буму ликвидности. После первоначального падения фондовые рынки в целом показали очень хорошие результаты во время наихудшего периода пандемии; показатели занятости восстанавливаются, крупные банки пересматривают более ранние оценки неплатежей по кредитам, и ходят разговоры об эпохе экономического успеха и роста потребления, которая начнет конкурировать с «ревущими двадцатыми» по мере ослабления последствий пандемии.
Более быстрое, чем ожидалось, улучшение состояния экономики США в 2021 году подтверждает мнение о том, что фискальные стимулы оказались чрезмерными.
«Не припомню ни одного периода в истории, когда денежно-кредитная и фискальная политики так не соответствовали экономическим обстоятельствам. Ни одного» [64].
– Ведущий менеджер хедж-фонда и инвестор Стэнли Дракенмиллер
Усиливаются споры о том, будет ли неизбежная инфляция лишь временной, отражающей резкое восстановление после рецессии, вызванной COVID-19, либо постоянной, отражающей стимулирующие факторы как спроса, так и затрат. Ликвидность, предоставляемая центральными банками, уже привела к краткосрочной инфляции активов, а легкий доступ к кредитам будет стимулировать потребительские расходы по мере ускорения восстановления.
