в течение 24 часов, сделал все, чтобы скрыть этот факт! Вновь сформированное правительство, состоявшее из демократических и социалистических сил, было вынуждено просить о перемирии. После его заключения генеральный штаб тут же переложил вину за проигранную войну на правительство, которое пробыло у власти всего несколько дней. Эта мера оказалась столь успешной, что вскоре после этого пошедшие неверной дорогой молодые националисты принялись убивать социалистических лидеров. Уже в январе 1919 года националистически настроенные офицеры и общества открыто имели штаб-квартиру в отеле «Эден» в Берлине, под предлогом того, что они хотят помешать коммунистам, а на самом деле с целью воссоздания старой Германии.
Начали выходить в печать книги: «Непобежденные на поле боя» [57] и тому подобные произведения, мемуары, истории боевого пути разных полков, биографии, статьи в газетах – и все они в один голос пытались спасти и сохранить репутацию непогрешимого Генерального штаба.
Пятьдесят миллионов немцев ни разу не видели солдат армии союзников, поэтому их легко удалось убедить в том, что лишь проклятый «удар ножом в спину» помешал окончательной победе, и что во второй раз у немцев все получится лучше.
Поэтому оказалось возможным обвинить в послевоенных лишениях, инфляции и безработице не военачальников Германии и партии сторонников войны, а те партии, которые выступали за мир, тех демократических и социалистических лидеров, которые добросовестно (пусть и слабо) старались вывести Германию из ее бедственного положения. Возникла легенда о Версальском договоре – договоре, в котором, к несчастью, никто не настоял на том, чтобы он был подписан Гинденбургом и Людендорфом, а еще лучше – не только ими двумя.
После этой войны Генеральный штаб Германии немедленно поведет себя аналогичным образом. Он возложит вину за проигранную войну только на нацистов и Гитлера. Все станут предпринимать отчаянные попытки себя обелить. Это будет довольно легко, и суть заявлений будет следующей: Генеральный штаб предупреждал Гитлера, что успешной может быть только короткая война; что перед этим штаб предупреждал его о том, что войну России или Америке нужно объявить. Это даже может оказаться правдой. И таким образом Генеральный штаб, отмывшись от вины за поражение, легко может попытаться убедить немцев в том, что он вопреки рассудку слушался приказов. Вынужденное исполнение противозаконного приказа – вот что станет последним словом после этой войны. Почти у всех жителей Германии будет это оправдание их поступкам. Ведь каждый всего лишь выполнял приказы. А немногие прочие заявят, что они никогда этих приказов не отдавали.
И таким образом Генеральный штаб сможет выйти из проигранной Второй мировой войны, обретя еще большую славу! Немецкий солдат мужественно сражался; останутся всеобщие воспоминания о победах; вина за все, что пошло не так, ляжет на нацистов, которых за ненадобностью тут же принесут в жертву; и снова можно будет готовить почву для гнева и злости.
Возможно, после войны в Германии случатся революции, или ее захлестнет волна коммунизма. Это не будет волновать Генштаб и националистические круги. Они дождутся своего времени. То, что всегда происходит во время беспорядков и зверств, они позже станут использовать как орудие пропаганды. Они больше и пальцем не пошевелят, чтобы спасти хоть одного нациста. Но они будут знать, что сами они в полной безопасности. Кто станет обвинять и судить немецкого генерала, который лишь исполнял свой долг? Разве не Гинденбург, этот идол, сам бывший в чине фельдмаршала, провозгласил Гитлера фюрером? И что мог поделать любой немецкий офицер, кроме как последовать за своим генерал-фельдмаршалом?
Повторяю, в настоящее время все ожидают, что нацисты уйдут в подполье. Но они этого не сделают. Их принесут в жертву. Вначале нацисты были козлами отпущения для милитаристских кругов, затем они хитроумно переиграли их, но в политическом смысле они всегда работали в своем направлении. Теперь им придется взять на себя вину за проигранную войну, и вследствие этого они станут ненужными. Чем чаще о них будут твердить, тем лучше. Шум отвлечет внимание от их покровителей. Они растворятся в толпе других людей, как и после Первой мировой войны.
Первой их жертвой станут миллионы демобилизованных солдат. После Первой мировой войны миллионы немецких солдат были настроены на антивоенный лад. Они были сыты войной по горло. Но вскоре их воспоминания о войне стали превращаться из кошмарного сна в величайшее приключение всей жизни. Последнее слово о войне могли сказать лишь мертвые – они пришли к последнему выводу о ней. Среди большинства уцелевших постепенно начинается процесс сотворения легенд. Лишения станут прославлять; после некоторого периода радости повседневная мирная жизнь, профессия, разочарования, регулярная работа (которой часто не хватает) покажутся скучными по сравнению с годами страшных военных похождений. Молодые офицеры, которые решали судьбы рот и взводов, внезапно вновь оказались на рабочих местах и стали бухгалтерами, мелкими служащими, и теперь ими командуют другие люди, к которым они, нося военную форму, испытывали лишь презрение. Так же обстоит дело и с младшими офицерами. Долгая совместная жизнь с большим количеством других людей на несколько месяцев после возвращения домой дает солдатам чувство единства. Им хочется снова собраться вместе, предаться воспоминаниям и обменяться ими; они организовывают общества, встречаются примерно раз в месяц – разумеется, в качестве гражданских лиц (военные общества, офицерские клубы, и тому подобные организации). Такие собрания проходили в каждой немецкой деревне. Люди объединялись в организации под умелым руководством бывших офицеров, потом эти организации становились политическими, потом националистическими, и превратились в итоге в серьезную силу («Стальной шлем», «Союз немецких офицеров», «Союз фронтовиков», и прочие).
Можно попытаться воспрепятствовать общественным встречам бывших солдат, но это будет трудно. Лучше не предавать их деятельность публичной огласке, контролировать ее и оказывать на нее влияние, а также поддерживать демократические организации схожей направленности (например, бывший «Рейхсбаннер»).
Второй жертвой станет средний класс немцев. Их будут пугать старым призраком коммунизма. На этой почве представители националистически настроенного класса (юнкеры, офицеры, промышленники, и т. д.) возможно, будут приветствовать временный коммунистический или близкий к коммунизму режим, и даже используют несколько террористических актов для дальнейшей пропаганды, чтобы через некоторое время вновь предстать в качестве спасителей. Немецкий средний класс настроен абсолютно антикоммунистически, и поэтому ему суждено стать жертвой ловких манипуляций общественным мнением (вначале, возможно, это будут «Национальные демократы» или что-то в этом роде).
Третьей жертвой станет молодежь. В Германии были сотни тысяч награжденных солдат. Появятся тысячи историй о героизме, рассказов очевидцев, героев-летчиков, героев-подводников, и юных героев, которым было по 17 и даже по 13 лет; все эти истории легко смогут воодушевить скучающих за школьной партой подростков. В том возрасте, когда им приходится
