Многие в Западной Европе, в том числе и Шмидт, клюнули на «дешевизну» крылатой ракеты, которая, как, по-видимому, мечталось, могла бы позволить им провести наращивание вооруженной мощи без резкого повышения военных бюджетов.
Дальнейшее развитие событий показало, что расчеты на «дешевизну» строились на песке. Крылатые ракеты, как и можно было ожидать, «подорожали» в 5–6 раз, когда дело дошло до их производства.
Неизвестно, насколько хорошо понимали в 1977 году западноевропейские лидеры последствия размещения в Европе крылатых ракет. Скорее всего плохо. Агенты Пентагона преуспели в одном, главном для них — они убедили этих лидеров, во всяком случае Шмидта, что ракеты «необходимы» для Западной Европы. Его ближайшие советники по внешней политике (в число которых, кроме Вальтера Стуцле, входил, по-видимому, другой подмастерье из «цеха» — генерал-майор Петер Тандецки, позже представлявший ФРГ в одном из подразделений организационной структуры НАТО) внушали ему постоянно, что крылатые ракеты сделают «неоценимый вклад» в оборону Западной Европы, что они могут «стать главным оружием следующего десятилетия».
Не случайно многие из тех, кто знал закулисную историю «ракетного решения», считали «Европейско-американский цех», как писал специалист по ядерной политике НАТО из влиятельного в Вашингтоне Брукингского института Дэвид Шварц, «политической кликой, которая стимулировала до того не существовавший интерес Западной Европы к крылатым ракетам».
Успех «клики» был столь полным, что, когда в рамках переговоров по ОСВ появилась теоретическая возможность, что крылатые ракеты могут быть запрещены (против чего, правда, Пентагон категорически возражал), Шмидт и другие руководящие деятели Западной Европы стали энергично протестовать против подобного варианта.
Подозрения, что Вашингтон не принимает во внимание интересы партнеров, готов «бросить» их, нарастали и из-за американских намеков о «последствиях для Европы уменьшения надежности американских ядерных гарантий» — используя слова Хайленда. Эти подозрения достигли пика в августе 1977 года, когда ряд американских газет опубликовал выдержки из совершенно секретного президентского обзорного меморандума № 10. Было совершенно очевидно, что «утечка» была организована самим Белым домом. В документе, составленном из псевдооборонительных формулировок, утверждалось, что в случае, если НАТО будет проигрывать войну в Европе, основная линия обороны будет проходить почти по середине территории ФРГ. Это заявление коренным образом расходилось с прежней военной доктриной ФРГ и НАТО, подразумевавшей «оборону на передовых рубежах», то есть на границе между странами НАТО и Варшавского Договора. То, что Вашингтон «отдал» почти половину территории ФРГ, даже для проформы не проконсультировавшись с Бонном, шокировало его.
На такого рода эффект Вашингтон и рассчитывал. Это была очередная встряска западноевропейцев заокеанским патроном, призванная, как всегда, сделать союзников более податливыми.
Начался второй этап проталкивания ракет.
В начале октября 1977 года, за две недели до выступления канцлера Шмидта в Лондоне, при Группе ядерного планирования НАТО по американской инициативе начала функционировать так называемая Высокопоставленная группа НАТО. В нее входили представители военных министерств стран — членов блока. Ей было предписано выполнение «специального задания № 10», составной части долгосрочного плана наращивания военной мощи НАТО, выдвинутого американцами на вашингтонской сессии Совета НАТО в мае 1977 года. «Специальное задание № 10» включало в себя разработку планов наращивания ядерного компонента боевого потенциала НАТО. Соответственно в 1977–1979 годах и Высокопоставленная группа занималась ядерными вооружениями.
Ее главой был назначен помощник министра обороны США по вопросам международной безопасности Дэвид Макгифферт, один из ведущих в вашингтонской бюрократии сторонников размещения евростратегических ракет в Западной Европе. Макгифферт, писал исследователь из американского конгресса Каплан, «был убежден, что теперь Соединенные Штаты должны продемонстрировать эффективное лидерство». Оно заключалось, по свидетельству Каплана, в следующем: «Доклады, выпускавшиеся группой, официально были плодом совместных усилий, но на деле они были написаны практически полностью Макгиффертом и его помощниками. Члены американской делегации старались объяснить западноевропейским коллегам стратегические причины (почему в Европе должны быть развернуты американские ракеты. — Авт.). По желанию любого европейского делегата ему предоставлялись детальные объяснения. Осторожная дипломатия — до той поры нехарактерная для политики администрации Картера в отношении Западной Европы — помогла протолкнуть американскую позицию практически без изменений».
Американские делегаты работали и через единомышленников в западноевропейском лагере. К числу наиболее активных среди них, по свидетельству прессы, относился представитель Норвегии Йохан Холст, раньше — один из руководителей «Европейско-американского цеха». «Его агрессивное давление, — сообщал «Нью-Йорк таймс мэгэзин», — помогло убедить некоторых сомневающихся делегатов, что план не являлся чем-то навязанным им вопреки их интересам доминирующими американцами».
Уже в марте 1978 года Макгифферт мог послать своему начальству в Пентагоне и Белом доме первую победную реляцию: западноевропейские участники Высокопоставленной группы дали убедить себя в принципиальной необходимости «модернизации ядерных сил театра войны большого радиуса действия» (как, по натовской терминологии, первоначально именовались средства средней дальности). Эта «модернизация» должна была «увеличить возможности НАТО поражать цели на советской территории».
Параллельно с промыванием мозгов и уламыванием союзников через Высокопоставленную группу в Вашингтоне шла схватка вокруг того, сколько и каких ракет нужно разместить. Пентагон сразу же потребовал разместить в Западной Европе 1500 ракет средней дальности. И, очевидно, именно в этот момент, где-то в начале 1978 года, как шарик из рукава фокусника, появилась ракета «Першинг-2ER» (последние две буквы означали — повышенной дальности) с самой высокой точностью среди американских баллистических ракет, с крайне коротким временем подлета к цели и дальностью, позволяющей ей достигать большей части европейской территории СССР. До того по документам Пентагона кочевала ракета «Першинг-2» со всеми теми же характеристиками, кроме одной — дальности. Указывалось 450 миль (720 километров) — столько же, сколько у уже размещенных в Западной Европе ракет «Першинг-1». С «укороченной» дальностью «Першинг-2» была упомянута и на страницах доклада «Европейско-американского цеха». Там, правда, упоминалось, что она может быть оснащена специальными боеголовками, способными перед взрывом проникать глубоко под землю. Но разве только специалисты могли понять, что такие боеголовки предназначены для уничтожения особо укрепленных объектов — МБР, пунктов командования и связи и что ракеты, таким образом, рассчитаны для обезоруживающих ударов по стратегическим объектам, то есть в первую очередь по территории СССР. В 1978 году «Першинг-2» появилась в своем реальном обличье — как стратегическое оружие первого удара.
Споры по поводу числа ракет проходили обычно в так называемой Ситуационной комнате Белого дома — небольшом помещении без окон и дверей с большим овальным столом посредине. Комната была предназначена для заседаний «кризисной команды» Белого дома. Но сейчас в ней заседала команда, которая призвана была не урегулировать кризисы, а подготавливать почву для их провоцирования в будущем. Группа, собравшаяся в первый раз в подвале Белого дома вскоре после лекции Шмидта и затем совещавшаяся регулярно, состояла из заместителя Бжезинского Дэвида Аарона, главы военно-политического отдела госдепартамента Лесли Гелба, уже известного нам Дэвида Макгифферта, представителя Объединенного комитета начальников штабов генерал-лейтенанта Уильяма Смита и Сперджена Кини, представлявшего Агентство по контролю над вооружениями и разоружению.
На заседаниях не обходилось без разногласий. В частности, как сообщалось, целесообразность размещения новых ракет в Западной Европе поставил на первых порах под вопрос Гелб, предсказывавший, что новые ракеты вызовут усиление подозрений в Западной Европе относительно «гарантий» США, будут восприниматься как средство, с помощью которого Америка одновременно и стратегически «отъединится» от Западной Европы, и в то же время усилит там свой потенциал ведения «ограниченной» ядерной войны. Но сомнения Гелба не нашли поддержки, тем более что Пентагон именно к усилению этого потенциала и стремился. Одержимые погоней за превосходством, военные и предложили размещение в Европе 1500 «Першингов-2». Но этот план столкнулся с сопротивлением в самом Вашингтоне. И не из-за опасений сопротивления западноевропейских партнеров по НАТО такому количеству ракет. Возмутилось руководство ВВС США, под чьей эгидой разрабатывались крылатые ракеты («Першинг-2» был военной программой американской армии). Традиционное соперничество между видами вооруженных сил за ассигнования закончилось и традиционным компромиссом — было решено размещать и крылатые ракеты, и «Першинги».
