Особенно активизировались усилия Вашингтона по внедрению в Западную Европу ракет после провала в апреле 1978 года попытки разместить там нейтронное оружие. Переговоры об этом шли почти непрерывно с 1977 года. Но параллельно нарастали протесты общественности против размещения на европейской земле этого оружия, стирающего грань между ядерной и неядерной войной. В результате Бонн (а именно на территории ФРГ предполагалось расположить основную часть арсенала этого оружия) заколебался, не хотел брать на себя единоличную ответственность за приглашение «нейтронной смерти» на европейскую землю. Заколебался и Картер, стремившийся создать себе репутацию миротворца и не желавший, в свою очередь, брать на себя единоличную ответственность перед лицом мировой общественности, протестовавшей против нейтронной бомбы. В результате администрация Картера вынуждена была отказаться от этого решения.
Сторонники жесткой линии в Вашингтоне стали бить в набат, заявляя, что «нерешительность», проявленная президентом, может-де привести к «развалу НАТО», «подрыву доверия к американскому лидерству», как писал Бжезинский в своих мемуарах. Было решено компенсировать «нерешительность» в деле с нейтронной бомбой решительностью в проталкивании «ракетного решения». Другой видный деятель администрации Картера, госсекретарь Сайрус Вэнс, писал в своих мемуарах, что после провала попыток разместить в Западной Европе нейтронное оружие для НАТО «было особенно важно, чтобы вопрос о ядерных силах театра военных действий решался с твердостью единым союзом и под видимым американским руководством».
К лету 1979 года «ракетное решение» было практически готово. Процесс «консультаций» в Высокопоставленной группе завершился в том же духе, в котором был начат. Сперва западноевропейцам для проформы было представлено несколько вариантов размещения ракет, а затем лично Бжезинский после консультаций со своими помощниками выбрал окончательную цифру — 108 «Першингов» и 464 крылатые ракеты: 160 — для Англии, 112 — для Италии, 96 — для ФРГ, по 48 — для Бельгии и Голландии. В конце сентября 1979 года эта цифра и была предложена Высокопоставленной группой руководящим органам НАТО.
Предложение о развертывании большего числа ракет — тысячи или полутора тысяч — было снято, по-видимому, из-за того, что его выдвижение могло вызвать столь негативную реакцию в Западной Европе, что погубило бы весь план. Кроме того, американские планировщики исходили из возможности установки в будущем на эти ракеты разделяющихся головных частей и резкого повышения таким путем числа ядерных зарядов.
К осени 1979 года в Вашингтоне была разработана и тактика пропагандистского обеспечения «ракетного решения». 18 октября 1983 года английская газета «Обсервер» опубликовала выдержки из полученных ею натовских документов. Из них явствовало, что американцы загодя «готовили активную кампанию воздействия на общественное мнение, рекомендуя странам — членам НАТО методы, которые следует применить для распространения выборочной информации о ядерных силах театра военных действий». К июню 1979 года, сообщает газета, был разработан план передачи специально подобранных фактов журналистам, ученым и политическим деятелям, которые бы использовали эту информацию для «сдерживания любых дебатов и предотвращения создания узкопартийных форумов для дискуссий».
Заговор был успешным, в декабре 1979 года специально созванная сессия НАТО проштамповала «ракетное решение».
Решение было, как известно, «двойным»: к решению о размещении было присоединено предложение о переговорах. Последнее явилось практически единственным вкладом западноевропейцев в «ракетное решение». Еще в апреле 1979 года американцы создали при НАТО Специальную группу, которая должна была заниматься вопросом ограничения ядерных вооружений в Европе. Но группа играла в 1979 году роль дискуссионного клуба, в котором западноевропейцы могли «выпустить пар». Она препятствовала принятию западноевропейцами предложений СССР, направленных на недопущение повышения уровня ядерного противостояния в Европе. Еще 2 марта 1979 года Советский Союз предложил приступить к обсуждению вопроса о ядерном оружии средней дальности с учетом наличия в Европе американских военных баз. В октябре 1979 года Советский Союз выступил с новыми далеко идущими инициативами. Была выражена готовность сократить количество ядерных средств средней дальности, развернутых в западных районах Советского Союза, если в Западной Европе не будет дополнительного размещения ядерных вооружений. Было также предложено «обсудить возможность ограничения не только межконтинентальных, но и других видов вооружений — разумеется, с учетом всех относящихся сюда факторов и при строгом соблюдении принципа равной безопасности сторон» в рамках ОСВ-3.
Что толкало западноевропейцев!
Несмотря на все колебания западноевропейские лидеры подписались под «двойным решением», согласились на размещение ракет. Почему?
Одна из причин была очевидна уже в лондонской лекции Шмидта. Правящие круги Западной Европы, и прежде всего руководство ФРГ, пошли за Вашингтоном в вопросе о «евроракетах», стремясь не допустить дальнейшего ослабления ядерных «гарантий» США. Исходя из своих классовых опасений, они согласились поверить в то, что размещение этих американских ракет помогает сохранить «увязку» политики США с их собственными судьбами.
Они дали убедить себя в том, что «Першинги-2» и крылатые ракеты будут препятствовать надеждам Вашингтона ограничить ядерную войну европейским театром. На деле же они пошли на увеличение именно того потенциала, который Вашингтон готовит для ведения «ограниченных» ядерных войн.
Далее, вашингтонские стратеги ставили перед своими союзниками в Западной Европе следующую «альтернативу»: укрепление военного потенциала НАТО либо с помощью нового ядерного компонента, либо же путем нового тура гонки обычных вооружений. Западноевропейские лидеры склонялись к ядерному варианту как более дешевому. «Дорогого варианта» в Западной Европе хотели избежать даже многие консервативные правительства, поскольку он неминуемо вел бы к сокращению расходов на социальные нужды, к угрозе обострения классовой борьбы и, следовательно, к социальной нестабильности. Увеличение военных расходов чревато также ослаблением конкурентных позиций западноевропейских монополий на мировых рынках. «Европейцы, — как писал заместитель министра обороны США в администрации Картера Уильям Перри, — хотели отделаться дешево».
Они не осознавали всего коварства вашингтонского дирижера НАТО: как только ракетное решение было одобрено и начало осуществляться, американцы потребовали от своих западноевропейских коллег ускоренного и широкомасштабного строительства обычных вооруженных сил и вооружений, полностью перечеркнув предыдущую постановку вопроса: либо обычное перевооружение, либо ядерное!
Созданная в 50-е годы структура разделения ролей в НАТО, миф о том, что Западная Европа окажется «беззащитной перед угрозой со стороны СССР» без американских ядерных «гарантий», военное противостояние в Европе, начатое созданием НАТО, — все это вновь заталкивало западноевропейских членов блока в военные объятия Вашингтона. И это при том, что западноевропейские столицы стремились эти объятия ослабить, получить большую свободу для своего внешнеполитического маневра.
В ход шел тот же принцип рэкета, заложенный в основу НАТО. Сначала США создали систему военного противостояния в Европе, психологическую привычку буржуазных лидеров ее западной части полагаться на «гарантии» Вашингтона и соответствующее распределение ролей внутри блока. Теперь Вашингтон требует от союзников раскошеливаться наращиванием военной мощи блока, находящейся под его контролем.
Лидеры Западной Европы пошли за США исходя из узкокорыстных политических мотивов.
Руководство ФРГ рассчитывало, что размещение ракет на ее территории может сделать Бонн привилегированным партнером Вашингтона, подкрепит его претензии на лидерство в Европе, нейтрализует политическое значение планирующегося усиления ядерных потенциалов Великобритании и Франции — соперников в борьбе за это лидерство.
Поддержкой размещения ракет лидер лейбористского правительства Великобритании Каллагэн стремился защититься от критиков его планов по наращиванию стратегического ядерного потенциала страны, разделив ответственность за наращивание ядерных вооружений с партнерами по НАТО.
Французские правящие круги, по-видимому, пришли к выводу о том, что размещение американских ядерных ракет в ФРГ создаст для последней такого рода внешнеполитические трудности, включая ее отношения с СССР и другими соседями на Востоке, с западноевропейскими странами и даже с США, что это надолго выведет ФРГ из борьбы за лидерство в Западной Европе, в том числе и в Европейском сообществе. Таким образом, расчеты Парижа были диаметрально противоположны расчетам Бонна, и сейчас уже можно сказать, что в этом плане Париж оказался дальновиднее. Другое дело, что слишком уж дорогой, непомерной для Европы ценой оплачивается благоприятная для Парижа девальвация европейской политической роли ФРГ!
