Налоговые изменения приняли в декабре, новые ставки начали действовать с 1 января 2009 года.
Цена девальвации
Центробанк как мог оттягивал реальную девальвацию, хотя никто уже не сомневался, что она произойдет. Многим хотелось на ней заработать: покупаешь рубли по курсу ниже 30 рублей за доллар, а потом меняешь обратно по 34. Зарабатывать на этом начали не только профессиональные участники рынка, но и все подряд, даже предприятия, у которых были свободные средства. Бизнес стал выводить деньги в валюту любой ценой, даже оттягивая платежи по поставкам. Резервы Центробанка таяли на глазах — за четыре кризисных месяца улетучилось почти 170 млрд долларов.
Центробанк терпел — видел, что международные резервы банков значительно меньше международных обязательств. Это значит, что банки взяли деньги в валюте и перевели их в рублевые активы. В случае резкой девальвации банки получат большой убыток, а некоторые могут и обанкротиться. Центробанк сдерживал девальвацию всеми силами, чтобы банки успели распродать свои рублевые активы и увеличить валютные.
Впрочем, девальвацию сдерживали и по другой причине: об этом просило правительство. Люди не должны чувствовать резкого падения рубля. Лучше потерять золотовалютные резервы, чем породить массовую панику, которая может перерасти в политический кризис. К тому же близился Новый год. Девальвация — плохой подарок. И Медведев, и Путин просили главу Центробанка Сергея Игнатьева ослаблять курс плавно.
Кудрин занимал гораздо более жесткую позицию. Он убеждал Игнатьева быть смелее. Кудрин считал, что кризис быстро не закончится, и терять так много золотовалютных резервов просто глупо. Тем более, что половина золотовалютных резервов ЦБ не принадлежала: это были размещенные на счетах Центробанка средства Резервного фонда. Кудрин понимал, что в случае жесткого сценария кризиса Минфину придется давать Центробанку деньги в долг. Но это решение могло быть принято только в самом крайнем случае. К тому же Кудрин думал, что низкая цена на нефть стабилизируется на весь период кризиса. Рынкам нужны реальные ориентиры, настойчиво убеждал Кудрин Игнатьева: оттягивание девальвации не позволяет видеть реальный курс рубля, предприятия принимают неправильные бизнес-решения. Но цена на нефть стала медленно подниматься, что позволило стабилизировать рубль после умеренной девальвации.
Зарубежные регуляторы тоже отчасти помогли российской экономике: Федеральная резервная система и Европейский центробанк провели мощную эмиссию. Это стимулировало спрос на мировых рынках и отложило острую фазу кризиса на будущее.
Рост нефтяных цен и терпение Игнатьева, не побоявшегося потерять резервы, дали результат. Рубль падал медленно, что для населения было психологически приемлемо. Если в августе за доллар давали 25 рублей, то в феврале 2009 года — уже 35, но потом в течение года курс снизился до 30 рублей за доллар. Можно сказать, пронесло.
Кризис — благодатное время для реформ, считал Кудрин. Пожарные меры — это, конечно, правильно, но еще правильнее — проводить нужные реформы. Общество мобилизуется, можно заняться застарелыми проблемами: менять пенсионную систему, перестраивать социальную поддержку, чтобы ее получали не все подряд, а реально нуждающиеся люди. Кудрин постоянно говорил об этом Путину и Медведеву. Те внимательно слушали, но ничего не предпринимали. «Ты предлагаешь резать по живому. Мы этого делать не будем. Ты слишком радикален», — отрезал Путин в одной из бесед.
Чтобы потушить кризис, государству пришлось мобилизовать средства почти из всех источников. Примерно 3 трлн рублей, в том числе деньги на госгарантии по кредитам, чиновники взяли из Резервного фонда, той самой «подушки безопасности». С октября по ноябрь 2008 года около 800 млрд рублей свободных средств Минфин отдал на депозиты банкам. Более 2 трлн рублей — чистая эмиссия Центробанка, осуществленная до конца первого квартала 2009 года. Еще 11 млрд долларов Банк России выделил компаниям на рефинансирование долгов. 625 млрд рублей ушло из Фонда национального благосостояния на поддержку ипотечных и субординироаннные кредиты и другие меры. Почти все кредитные средства вернулись потом в бюджет, но когда деньги выделялись, возврат не казался очевидным.
Власть заливала кризис деньгами, государственный бюджет «сбросил жир» за несколько месяцев. Не вся поддержка дала позитивный эффект: кого-то действительно спасли, а кто-то удачно переложил свои проблемы на государство. Сбалансированные решения было принимать трудно: нужно было оценивать не только экономическую эффективность, но и политические и социальные последствия.
Как рыба об лед
Перед новым 2009 годом Кудрин не раз засиживался со своим заместителем Сергиенко и заместителем Набиуллиной Андреем Клепачем. Решали, что делать с экономическим прогнозом на следующий год. От него зависело формирование бюджета, но все так быстро менялось, что даже приблизительный прогноз дать было трудно. Главный для прогноза показатель — цена на нефть, доходы от нее формируют казну. Решили исходить из компромиссного прогноза — около 40 долларов за баррель. Тогда дефицит бюджета может достигнуть 8 % ВВП, подсчитали в Минфине. «При дефиците более 3–4 % ВВП Запад деньги давать не будет или даст их по драконовской цене и на жестких условиях», — понимал Кудрин.
И хотя в Резервном фонде и ФНБ на тот момент было более 240 млрд долларов, спокойствия это не прибавляло. Не было понятно, надолго ли упала цена на нефть, будет ли она снижаться дальше. Года два бюджет мог выдержать такую цену. А что потом? Придется замораживать зарплаты и пенсии? Эти вопросы Кудрин задавал себе снова и снова. Может, не стоит во что бы то ни стало сохранять уровень расходов? Может, их частично снизить, чтобы накоплений хватило хотя бы года на три-четыре?
1 января 2009 года выдалось морозным и ясным. Кудрин с сыном пошли прогуляться на речку рядом с их дачей в Архангельском. Там гуляли жители поселка с детьми. Один из рыбаков вытянул рыбешку и бросил ее на лед, та прыгала, никак не успокаивалась. Мальчик лет пяти присел на корточки, чтобы ее получше рассмотреть, потом встал и, смеясь, сказал: «Какая веселая попалась». Окружающие тоже рассмеялись. Кудрин не смеялся, а продолжал смотреть на рыбу, которая продолжала биться об лед. «Что-то мне это напоминает», — думал он.
2 января цена на нефть выросла почти до 42 долларов за баррель. На таком же уровне она держалась и в конце января. Минфин начал готовить изменения в бюджет. Но задача усложнялась.
Стало понятно, что некоторым из отраслей необходимо добавлять денег.
Кудрин не раз разговаривал с Путиным о возможных сценариях и последствиях кризиса. Нужно было готовиться к худшему. В конце января все ждали падения мировой экономики. Путин риски понимал.
Минэкономразвития предлагало увеличить расходы еще на 1 трлн рублей. Кудрин считал, что при существующих ценах это не позволит продержаться даже два года, что это слишком рискованно. Он предложил маневр: поощрить одни отрасли за счет уменьшения расходов на другие. Спор был жарким, но Путин поддержал Кудрина.
Первым делом увеличили пособия для безработных — на эти цели и на их переподготовку выделили 80 млрд рублей. Надо помочь оборонно-промышленному комплексу — это еще 50 млрд рублей. Решили закупить у отечественных производителей автобусы, чтобы не останавливались заводы, и раздать их в регионы — это еще 20 млрд. 12,5 млрд ушло на закупку техники для Министерства обороны, МЧС и других ведомств. Поддержка авиакомпаний — 32 млрд рублей. Поддержка автозаводов по программе утилизации — еще 25 млрд. На поддержку экспорта — 6 млрд, малому бизнесу — еще 6 млрд. Банкам решили выделить еще 26 млрд рублей на реструктуризацию долгов тех заемщиков, которые в текущем году не смогли вернуть ипотечный кредит. Сельхозпредприятиям на уменьшение ставок по кредитам выделили еще 7 млрд.
По ходу дела аппетиты стали расти. Путин собрал вицепремьеров — Шувалова, Козака, Кудрина, Жукова — и некоторых министров, в том числе Набиуллину и Голикову, чтобы обсудить проект нового бюджета.
Шувалов выступил с очередной смелой инициативой: увеличить поддержку экономике еще на 300 млрд рублей. Эти деньги надо пустить на строительство жилья — компенсировать первый взнос и погашать часть процентов по кредитам. Кудрин не ожидал такого. Он даже вскочил со стула от удивления:
— Игорь, такие предложения не обсуждались! Мы и так превысили первоначальный лимит на расходы, о котором договаривались.
Путин стал всех успокаивать:
— Ничего лишнего не сделаем, давайте все предложения взвесим.
Жуков, видимо, почувствовав, что предложение со 300 млрд не проходит, выдвинул свой план. «Если строить столько жилья, у регионов не хватит денег на инфраструктуру, — сказал он, — да и практически нет подготовленных площадок для строительства. А вот если строить инфраструктуру, это увеличит заказ на трубы, энергетическое оборудование, асфальт. Дома пусть строят частные инвесторы, надо только ограничивать стоимость жилья» — предложил Жуков. Идея Путину поправилась.
