случись, ни когда не пойдет в милицию, что абхазы привыкли сами решать свои проблемы. Милиция вам как бы не нужна и, кажется, она об этом знает. А теперь ты хочешь чтобы милиция работала?
Алексей молча с улыбкой разводит руками. И я понимаю, что вышел на реальное противоречие современного абхазского сознания. Абхазы порою уже чисто по-русски хотят порядка, но они по-прежнему чисто по-абхазски не хотят, чтобы государство лезло в их дела.
В другое время Алексей говорил: «Ардзинба после войны всех распустил, Багапш хотел быть для всех хорошим, мы выбрали Анкваба, чтобы он навел порядок, но сейчас уже большинство абхазов разочаровались в Анквабе».
Постепенно я понимаю, что президент Александр Анкваб оказался в траическом положении. Он стал заложником вот этого самого противоречия в абхазском общественном сознании.
Анкваб
«Настоящий абхаз не может быть главой государства». Это понятно. А ненастоящий абхаз – может? Кажется, ещё понятнее, что это тем более невозможно. Мне объясняют: «В Абхазии родственные отношения значат больше, чем нормы права. А вот Анкваб, не задумываясь, посадил бы за решетку даже родного брата, хотя для настоящего абхаза это совершенно немыслимо». Мне говорят это с явным осуждением, пытаясь доказать, что Анкваб – неправильный президент. Но вы представьте себе, что где-нибудь в Европе, да хотя бы и в России, президент, «посадил бы за решетку родного брата». Это расценили бы как высшее проявление честности, справедливости, объективности. Народ был бы в восторге, такого президента носили бы на руках. А в Абхазии одно только предположение: «да ты и родного брата посадил бы», звучит как самое страшное оскорбление. Вот почему настоящий абхаз не может быть президентом, он будет править по принципу: родственникам – всё, остальным – что останется, а это хрен не государство. Но если к власти приходит «не настоящий» абхаз, ему отказывают в доверии.
Я ушам своим не поверил, когда услышал, как один абхаз говорил про Анкваба: «В Абхазии сейчас 37-й год. К власти пришел маньяк». Потом другой абхаз сказал: «Анкваб – умный, сволочь. Он очень умный, но сволочь». А потом прочитал опубликованную посмертную записку покончившего самоубийством абхазского генерала Кчач, где он говорит про Анкваба: «Это дьявол, он предатель и похоронит нашу Родину».
От этих эпитетов у меня просто волосы дыбом встали. Это у нас в России могут поливать правителей самыми отборными оскорблениями, а для Абхазии это не просто не типично, до недавнего времени это было совершенно немыслимо. Маньяк, сволочь, дьявол – и в страшном сне невозможно себе представить, что хоть одно из этих слов хоть один абхаз употребил по отношению к одному из двух первых президентов Абхазии. Разумеется, деятельность Ардзинба и Багапша так же у многих абхазов вызывала неудовольствие или несогласие, с ними могли спорить или несоглашатся, но чтобы публично оскорблять – ни когда. Они были свои, они были абхазы, а Анкваб – чужой, он вроде бы абхаз по крови, но он не абхаз по духу.
На Александра Анкваба было уже шесть покушений. Для Абхазии это нечто совершенно неслыханное, да и в мировой истории было не так уж много правителей, которых столько раз пытались убить. Чем же так разозлил Анкваб если не всех абхазов, то очень многих и явно – весьма влиятельных. Сухумский журналист Изида Чаниа писала: «Круг людей, на которых пало подозрение в покушении на президента, это владельцы курортных и промышленных объектов и больших участков земли в Гагре, Пицунде, Рице, Гудауте. Эти объекты – их послевоенный трофей, чаще всего владение ими не отвечает либо некоторым, либо ни каким правовым нормам. Но за много лет они свыклись с правом на собственность, вложили большие деньги в расширение бизнеса. И вдруг власть меняется и президент Анкваб говорит, что его задача: «восстановить в первоначальное положение правовое состояние многих объектов» Это значит, отобрать собственность у самых влиятельных людей Абхазии. В передел собственности втянуты такие силы, что он может стать катастрофой для Абхазии».
Итак, всё предельно понятно. «Если кто-то кое-где у нас порой» незаконно владеет собственностью, то Александр Золотинскович приводит ситуацию в соответствие с законом. Ведь так и надо, да? Да ведь этого абхазы и хотели. Можно подумать, их приводит в восторг то, что кто-то после войны нахапал себе «трофеев» выше крыши, а кому-то достался хрен с маслом, или даже без масла. Нет, абхазов это не приводит в восторг. Но почему же тогда деятельность Анкваба не только вызывает активный протест у горстки абхазских богачей, но и столь же активное отторжение у значительной части нищего абхазского общества? Да потому что в Абхазии нельзя вот так открыто проявлять неуважение к уважаемым людям. Но как же тогда наводить порядок, устанавливать законность, утверждать справедливость, если нельзя ни кого задевать? А вот об этом лучше не спрашивать.
Да и дело тут далеко не только в переделе собственности. Стоило бы обратить внимание на то, что первые пять покушений на Анкваба были совершены, когда он ещё работал в правительстве Багапаша, то есть не был президентом и ни какого передела проводить не мог. Тогда-то он кому и чем не угодил? Конечно, ни сколько не удивительно, что деятельностью премьер-министра и вице-президента Анкваба и тогда были многие недовольны, но очень уж это не по абхазски – вот так просто взять и замочить человека, который тебе мешает. Абхазы очень не любят конфликтов, и любые возникшие противоречия стараются сгладить, а не раздуть. Можно же спокойно сесть, вина выпить, всё обсудить и обо всем договориться. Зачем ругаться, а? Абхазы и в малой доле не похожи на наши представления о горячих горцах, которые чуть что – хватаются за оружие. Тут всё наоборот, это виртуозы компромисса. Когда же они готовы убить оппонента? Когда не удалось договориться? Нет, этого мало. Когда не удалось договориться – продолжают договариваться. Когда же абхаз может оставить попытки найти компромисс? Когда очень сильно задето его достоинство, когда его смертельно оскорбили, ещё страшнее – если смертельно оскорбили его родственников. Тогда всё. Тогда кровь.
Но даже смертельно оскорбленный абхаз всё же помнит, что тронуть одного человека, это всё равно что тронуть один камень в горах – вызовешь лавину. За каждым в Абхазии стоит целый род, убивая одного задеваешь целую группу. А вот так последовательно, целенаправленно, раз за разом пытаться убить человека можно только в одном случае – если он одиночка, если за ним ни кого нет, если он поставил себя вне традиций, вне общества. Тогда лавины не будет. Вообще ни чего не будет. Просто исчезнет один человек
