Советское командование могло спокойно оставить Крым в тылу, бросив все силы на захват Румынии. После этого 17-я армия капитулировала бы автоматически. Но подобный прагматизм был не в наших правилах. Кроме того, видимо, чрезвычайно сильны были соображения престижа. Очень уж это престижный объект - Крым.
Штурм Крыма войсками 4-го Украинского фронта начался 8 апреля 1944 года. Немцы ожесточенно оборонялись на хорошо оборудованных позициях (отчасти на тех, которые мы же и оборудовали, но не удержали осенью 41-го), но 11 апреля их оборона была прорвана. Ситуация 2,5-летней давности повторилась почти в зеркальном отражении. Если перекопские позиции прорваны и наступающие войска выходят на оперативный простор, оборонять Крым становится практически невозможно. Как и советские войска в октябре 41-го, немцы начали быстрый отход к Севастополю. Уже к 15 апреля передовые советские части вышли к внешним обводам севастопольского укрепрайона. Но, как и немцы в 1941 году, взять город с ходу не сумели.
11 апреля, когда советские войска ворвались в Крым, немцы начали эвакуацию из Севастополя в Констанцу своих войск, гражданского персонала и пленных. Несмотря на формально абсолютное господство на море, Черноморский флот не предпринимал практически ничего для того чтобы помешать им. После того как 6 октября 1943 года немецкие Ju87 за 20 минут потопили у крымских берегов лидер «Харьков» и эсминцы «Беспощадный» и «Способный», ЧФ, и до того не отличавшийся активностью, окончательно впал в анабиоз (его потери в целом составили 1 крейсер, 3 лидера, 11 эсминцев, 28 подлодок). Весной 1944-го наша авиация уже имела огромное количественное превосходство над немецкой, но это не прибавляло смелости флотскому командованию. Тем более что, несмотря на советское превосходство, немецкие самолеты продолжали чувствовать себя в небе довольно свободно. Подлодки, торпедные катера и авиация ЧФ, конечно, пытались атаковать немецкие конвои, но эффективность этих атак была крайне низкой, потери противника не превышали 3-4 % с оборота.
К счастью для нас, Гитлера в очередной раз переклинило: он приказал оборонять «последнюю крепость готов» (таковой ему показался Севастополь) до конца. 24 апреля эвакуация была прекращена, более того, часть войск была отправлена обратно в Севастополь (отправлять на родину продолжали только румын, полностью деморализованных и утративших даже видимость боеспособности). Накануне советские войска как раз начали штурм города. Успеха он не принес и был отложен до 5 мая. Этот штурм стал последним.
В значительной степени сражение за Севастополь так и осталось зеркальным отображением событий, но теперь уже не осени 1941-го, а лета 1942-го. Немцы оборонялись с исключительным упорством. Как и тогда, обороняющаяся сторона, уже потеряв Севастополь, продолжала держаться за мыс Херсонес.
8 мая, через два года после начала «Охоты на дроф» и за год до конца войны в Европе, даже Гитлер понял, что Крым потерян и надо спасать того, кого еще можно спасти. К этому времени, однако, немецкое управление в Крыму начало быстро разваливаться, исчезла координация между видами вооруженных сил.
Одновременно советской стороной была наконец-то решена проблема борьбы за господство в воздухе над Крымом. Решили ее не ВВС, а сухопутные войска: артиллерия стала доставать до последнего немецкого аэродрома на Херсонесе. Этот аэродром работал до 8 мая, немецкие самолеты продолжали летать с него на поддержку своих войск. И лишь когда на летном поле начали рваться советские снаряды, продолжение его эксплуатации стало невозможным, уцелевшие самолеты были отправлены в Румынию.
И в борьбе за господство на море самым эффективным средством стала полевая артиллерия сухопутных войск. Утром 9 мая с северного берега севастопольской бухты она расстреляла очередной немецкий конвой, пришедший из Румынии (из-за общей утраты управления немецких моряков никто не предупредил, что входить в бухту уже нельзя). На дно за несколько минут отправилось от 6 до 10 немецких кораблей и катеров, что было вполне сопоставимо с успехами Черноморского флота и морской авиации за весь предыдущий месяц. Впрочем, утром 10 мая по-настоящему серьезного успеха наконец-то добились морские летчики, потопив у Херсонеса новейшие немецкие теплоходы «Тотила» и «Тея». На них погибло не менее 2 тыс. человек (по некоторым данным - до 8 тыс.). Общие потери немцев и румын на море за период последней битвы за Крым составили от 24 до 30 единиц. Учитывая, что противник за месяц провел на линии Констанца-Севастополь более 100 конвоев, это, разумеется, очень мало. С другой стороны, численность крупных судов противника на Черном море была ограниченной, поэтому в целом он потерял почти половину от их количества.
Утром 12 мая сражение, превратившееся к этому времени в избиение немецких войск, завершилось. Противник смог эвакуировать из Крыма примерно 150 тыс. человек (включая не менее 15 тыс. представителей гражданского персонала и пленных), потери его составили не менее 100 тыс., в т. ч. не менее 60 тыс. - пленными. Если не считать сражений весны 45-го, когда в плену оказалось все, что осталось к тому времени от Вермахта, битва за Крым заняла четвертое место по количеству немецких пленных (после Сталинградской, Белорусской и Ясско-Кишиневской операций). Ни одна из пяти немецких дивизий 17-й армии восстановлена не была, настолько высокими оказались потери. Как это ни парадоксально, значительную часть спасенных из Крыма составили небоеспособные румыны, которые всего через три месяца повернули оружие против немцев.
Советские войска с 8 апреля по 12 мая 1944 года потеряли убитыми 17 754 человека. Еще 6 985 человек мы потеряли в ходе Керченско-Эльтигенской операции. Таким образом, благодатный Крым обошелся нам в 468 тыс. погибших и пленных (не считая потерь партизан), то есть в двадцатую часть всех военных потерь в Великой Отечественной.
Гламурненько, прости Господи
Православие для потребителя
Мария Бахарева
«Да не парься, креветок в пост есть можно!» - услышала я за спиной женский голос. За соседним столиком сидели две дамы, приятные во всех отношениях. Одна из них только что заказала салат «Цезарь» с креветками, чем удивила свою подругу - Великий пост на дворе, как-никак. «Они ни мясом, ни рыбой не считаются, так в Типиконе написано». «Где-где?» - переспросила собеседница. «Ну книжка такая церковная, там как поститься по всем правилам написано. Я не читала, мне Леша рассказал, он все знает».
Термин «гламурное православие», придуманный каким-то неизвестным, но наблюдательным человеком, уже давно прочно вошел в нашу жизнь. Православные СМИ взахлеб обсуждают этот феномен: хорош ли он? плох? почему хорош и чем плох? Гламурному православию от этих обсуждений и осуждений не жарко и не холодно, оно живет своей жизнью, на дискуссии священнослужителей не оглядываясь. У гламурного православия есть особый жизненный цикл: большую часть года оно спит (ненадолго пробуждаясь во время Яблочного и Медового Спасов, да на Рождество), чтобы накопить силы для времени своего абсолютного торжества - Великого поста и Пасхи.
Начинается все в Прощеное воскресенье. «Простите меня, люди добрые», - голосит на все лады блогосфера. «Прости меня, Светочка, Прощеное воскресенье сегодня», - говорит одна блондинка другой в «Вог-кафе». «Бог простит, Катюша. И ты меня прости», - отвечает Светочка, отбившая на прошлой неделе у Катюши очередного ухажера. На следующий день в разукрашенном позолотой «Елисеевском» («храме Бахуса», по меткому определению Гиляровского) на салатиках в отделе кулинарии появляются флажочки с надписью «Дозволяется в пост». «Азбука вкуса» проводит акцию «Великий повод подумать о здоровье» («Покупая в "Азбуке вкуса" товары, участвующие в акции, вы можете выиграть одну из 23-х клубных карт World Class - сети фитнес-клубов № 1»). Сайт «Гурман.ру», обозревая новости столичного общепита, торжественно рапортует: «Московские рестораны подготовили к посту свои щедрые меню. Чего тут только нет! Артишоки! Супы томатные, тыквенные, гороховые! Салаты из всего на свете! Грибы - от опят и боровиков до белых и, разумеется, трюфелей! Оладьи из цуккини! Фасоль в устричном соусе! Фаршированные перчики и пюре из манго с брокколи! Овощные штрудели! Морковные торты! Печеные яблоки в карамели!» Благодать-то какая, Господи! Подумать только, пюре из манго с брокколи! Так и хочется, утирая слезы умиления, повторить вслед за Иваном Шмелевым: «Зачем скоромное, которое губит душу, если и без того все вкусно?»
«Девочки, Великий пост наступил, - пишет одна из участниц интернет-сообщества для худеющих, - решила воспользоваться моментом и сбросить пару килограммов. Поделитесь вкусненькими постными рецептиками». «Пост - это не диета! - справедливо отвечают ей товарки. - О душе надо думать!» «К тому же, - добавляет одна из возмущавшихся, - лично я в пост наоборот поправляюсь. Кашки, картошечка, пирожки постные - одни сплошные углеводы! Лучше после поста на диету сесть». «Кто ж вас заставляет картошку весь пост жрать, - возражает другая. - Я вот в прошлом году пять килограмм сбросила. Салатики делала, капусту квашеную кушала». И начинаются бесконечные обсуждения того, как сказывается постная диета на красоте и здоровье…
