Левоцентриста Арбенса привлекали марксистские идеи. Он часто досаждал Штатам символичными жестами. Например, он позволил государственной газете заявить, что американские войска применяли в Корее бактериологическое оружие, и разрешил Национальной ассамблее объявить минуту молчания, когда в 1953 году умер Сталин. Арбенс, возможно, не придавал этим действиям особого значения. Однако вашингтонские чиновники получили доказательства, что он стал врагом.
Первой ошибкой американцев в оценке Арбенса было мнение, что он ведет страну к коммунизму. Второй – что он следует плану Москвы. Госсекретарь Даллес, в частности, ни капли не сомневался, что Советский Союз направляет все события в Гватемале. И его абсолютно не интересовало, что у СССР не было военных, экономических или даже дипломатических связей с Гватемалой, что гватемальская делегация никогда не посещала Москву, и даже исследование самого Госдепартамента, подтвердившее, что немногочисленные гватемальские коммунисты «являются местными». Весной 1954-го Даллес сообщил южноамериканскому дипломату, что «пусть пока невозможно получить прямые доказательства связи правительства Гватемалы с Москвой», американские лидеры действуют против подобного правительства, «исходя из глубокого убеждения, что эта связь должна существовать».
Никаких доказательств этого «глубокого убеждения» так и не появилось. Ни в огромном архиве документов, который ЦРУ захватило после переворота, ни в любом другом документе или свидетельстве, что всплыли позже, не содержалось даже намеков на то, что советские лидеры интересовались Гватемалой в пятидесятых годах. Даллес не мог этого не понимать, однако свято верил, что за всеми попытками противостоять Америке во всем мире стоял именно Советский Союз. Так же полагала и администрация Эйзенхауэра. Они считали, по словам одного историка, что «имеют дело не с заблудшими и безответственными патриотами, а с безжалостными агентами международного коммунизма».
Даллес с коллегами намеревался избавиться от нежелательного режима в Гватемале, однако не представлял, как именно это сделать. Триумф Кермита Рузвельта в Иране подсказал им способ. Они решили разработать гватемальскую версию операции «Аякс». Свою уверенность они отразили в кодовом названии проекта: «Успех».
Третьего декабря 1953 года ЦРУ выделило первые три миллиона долларов на запуск операции. В нее входила пропаганда, затем волна насилия, чтобы дестабилизировать ситуацию в стране, и наконец атака, замаскированная под местное восстание. Американцы планировали куда более масштабную операцию, чем в Иране. Аллен Даллес хотел найти подходящего лидера оппозиции среди гватемальских изгнанников, дать ему ополчение, которое выступит в роли полномасштабной армии мятежников, нанять американских пилотов для бомбардировки столицы Гватемалы, а потом, когда страна погрузится в хаос, передать военным командирам сообщение через американского посла, что мир восстановится лишь в том случае, если они свергнут Арбенса.
Послом Госсекретарь Даллес назначил Джона Пьюрифоя. Этот уроженец Южной Каролины ушел из военной академии Вест-Пойнт, но не сумел сдать экзамен для дипломатической службы. Однако, желая работать в правительстве, он стал лифтером в Капитолии. Пьюрифой легко завел друзей и с их помощью получил должность в Госдепартаменте. В 1950 году его отправили послом в Грецию, где он проявил свою склонность к эпатажу: счастливей всего он был, когда вел машины на скорости или осуждал левоцентристов. Его страсть к последнему и привлекла внимание Даллеса, и в конце 1953 года Пьюрифой был назначен послом США в Гватемале. В «New York Times» строили догадки, что этот выбор означает «конец пассивности, с которой Штаты наблюдали за ростом коммунистического влияния».
Вечером шестнадцатого декабря Пьюрифой первый и единственный раз встретился с Арбенсом. Встреча продолжалась шесть часов во время затянувшегося ужина в резиденции президента. Когда Арбенс завел речь о нарушениях со стороны «United Fruit», Пьюрифой перебил его заявлением, что настоящая проблема Гватемалы заключается во влиянии со стороны коммунистов. На следующий день Пьюрифой отправил Даллесу краткое заключение: «Если Арбенс и не коммунист, то вскоре оный появится».
«Обычные меры в Гватемале не сработают, – зловеще добавил Пьюрифой. – Свеча горит медленно, но уверенно, и лишь вопрос времени, когда американские компании будут полностью изгнаны».
Даллес ждал именно этих слов. Он показал телеграмму Эйзенхауэру, который мрачно ее прочел и сразу же принял решение дать «добро» операции «Успех».
Приказ Эйзенхауэра запустил второй заговор ЦРУ против зарубежного правительства. Бюро проводило эту операцию автономно. Ее координатор, полковник Альберт Хейни, бывшая футбольная звезда колледжа, который в Корее командовал партизанским отрядом ЦРУ в расположении противника, мог отчитываться напрямую Аллену Даллесу. Хейни учредил тайный штаб на военном аэродроме в городке Опа-Лока, штат Флорида; перевалочный пункт для оружия на военной базе «Франц-Филд» в Панаме и сеть удаленных полевых аэродромов в Гондурасе и Никарагуа, где правили диктаторы, жаждавшие свержения Арбенса.
Аллен Даллес полагал эти манипуляции великолепными, однако полковник Дж. К. Кинг, глава отдела планирования в Западном полушарии, который отвечал за тайные операции, высказался иначе. Кингу не было дела до патриотов в духе Арбенса: он беспокоился о последствиях амбициозного плана Хейни.
«Из-за него в самом сердце Центральной Америки разразится гражданская война!» – возражал Кинг.
Аллен Даллес пригласил его и Хейни в свою резиденцию в Джорджтауне. За коктейлями Даллес рассказал им, что причин для споров больше нет. Президент и Госсекретарь приказали свергнуть Арбенса. И эта задача лежит на плечах ЦРУ.
«Вперед, мой мальчик, – Даллес опустил ладони на широкие плечи Хейни. – Тебе дали зеленый свет».
Теперь, когда операцию «Успех» одобрил Вашингтон, она получила полную финансовую поддержку – четыре с половиной миллиона долларов, больше, чем ЦРУ когда-либо тратили на секретную кампанию. Ей не хватало лишь одного существенного элемента: гватемальца, который сыграет роль предводителя мятежников. После нескольких фальстартов ЦРУ выбрало бывшего офицера, Карлоса Кастильо-Армаса, который уже попытался устроить неудачное восстание в 1950 году и стал известной фигурой в кругах гватемальских изгнанников. Обнаружив его в Гондурасе, агенты доставили Кастильо-Армаса в Опа-Локу, где поведали о сотрудничестве с «United Fruit», направленном против Арбенса, и предложили должность номинального лидера. Кастильо-Армас тут же согласился.
Весну 1954-го он провел в Гондурасе, пока ЦРУ вербовало бойцов, реквизировало самолеты, готовило базы и обеспечивало сотрудничество гондурасских и никарагуанских чиновников. Отдел ЦРУ на четвертом этаже американского посольства гудел как улей. Как и база в Опа-Локе.
Один из агентов, прикрепленных к операции «Успех», Говард Хант, который приобрел дурную славу за участие в Уотергейтском скандале, предложил использовать священнослужителей, чтобы обернуть гватемальцев против Арбенса. Католические священники и епископы в Гватемале, как и в остальных странах Латинской Америки, были тесно связаны с правящим классом и ненавидели таких реформаторов, как Арбенс. Хант встретился с самым могущественным прелатом в США, кардиналом Фрэнсисом Спеллманом, и попросил разрешения привлечь к перевороту его гватемальских коллег. Кардинал дал согласие. Вскоре, как позже говорил Хант, агенты ЦРУ «писали брошюры для гватемальских священнослужителей, и эта информация распространялась дальше по стране в пастырских посланиях и радиопередачах». Самые важные послания, которые девятого апреля зачитали в каждой католической церкви в Гватемале, предупреждали верующих о дьявольской силе под названием «коммунизм», что пытается уничтожить страну, и призывали их «единодушно восстать против сего врага Бога и родины».
Пока ЦРУ закладывало фундамент для переворота, Госсекретарь Даллес укреплял дипломатическую его сторону. В марте он отправился в столицу Венесуэлы, Каракас, на встречу Организации американских государств. Зарубежные дипломаты прибыли с надеждой обсудить экономическое развитие, но Даллес настаивал, что основной темой должен быть коммунизм. Он представил резолюцию, согласно которой если государство Западного полушария попадает под контроль «международного коммунистического движения», то любая другая страна получает законное основание для «применения соответствующих мер». Представитель Гватемалы, Гильермо Ториельо, назвал эту резолюцию «лишь предлогом для вмешательства» во внутреннюю политику его страны.
«Курс на освобождение государства, который столь твердо взяло наше правительство, ударил по привилегиям зарубежных предприятий, что препятствуют экономическому развитию нашей страны… Им был нужен ловкий рычаг, чтобы поддерживать экономическую зависимость американских республик и подавлять законные желания их народов: клеймить коммунизмом любое проявление национального самосознания или экономической независимости, желание развить социальную и интеллектуальную среду, любой интерес к либеральным и прогрессивным реформам».
