Технологически формирование «газового ОПЕК» по принципу нефтяного картеля не имеет смысла, так как большая часть газа поставляется по долгосрочным контрактам и по трубопроводам, напрямую связывающим добычную скважину с конфоркой в домах. Газ, в отличие от нефти, трудно хранить, создание таких пунктов приема обходится очень дорого, а возможности хранения в сжиженном виде ограничены, поскольку рынок СПГ хоть и растет, но пока не превышает 30% суммарного объема продаж.
Зато идея координации действий по новым трубопроводным и СПГ–проектам участников форума вполне работоспособна. Она позволит России, Катару и другим членам Всемирного газового клуба «выбивать» из инвесторов и потребителей топлива более высокие цены на газ. Такой координацией Россия может усилить позиции на переговорах по трубопроводу South Stream и по Штокмановскому месторождению, Катар – повысить цены на СПГ, который будет поставляться в США с новых очередей заводов Qatargas с 2012 года, Трини–над – улучшить экономику проекта AtlanticLNG–5, также ориентированного на США.
Местом размещения штаб–квартиры форума после двух туров голосования и с перевесом в один голос, как уже сказано выше, была выбрана Доха. Тем самым Катар, с его лояльностью ко всем режимам и в первую очередь США, был признан остальными участниками наиболее нейтральной страной, способной уравновесить чрезвычайную активность Москвы и Тегерана. Между тем эта троица, объединившись, способна на многое, что стало ясно еще до подписания устава форума.
В конце октября 2008 года «Газпром», Qatar Liquefied Gas Company Limited и National Iranian Oil Company договорились о создании совместного предприятия по добыче газа в Иране и его переработке в Катаре. Председателем высшего технического комитета «Большой газовой тройки» был избран управляющий директор National Iranian Gas Export Company (входит в National Iranian Gas Company) Сейед Реза Казаизаде.
Пока этот проект еще сырой, поскольку каждая из сторон понимает свое участие в нем по–разному. Россия предлагает совместно осваивать крупнейшее в мире месторождение Южный Парс и по будущему газопроводу по дну Персидского залива перекачивать газ до катарского региона Рас–Лаффан, где расположены заводы по сжижению газа. Каждому из участников предложено войти в проект на равных – по 30%, а оставшиеся 10% отдать той компании, которая купит этот продукт. Эксперты оценивают проект в $2–4 млрд.
Иран сразу высказался против продажи своего газа по этой схеме, но ничего иного пока не озвучил. Очевидно, что каждой из сторон придется пойти на уступки в данном проекте, если они хотят в конце концов получить прибыль. Дело в том, что «Газпром» неоднократно пытался участвовать в экспорте иранского газа, но каждый раз терпел фиаско.
Собственно, обе эти организации – Большая газовая тройка и Всемирный газовый клуб – нужны России для интеграции в добычу на Ближнем Востоке. Возможно, я выскажу крамольную идею, но я убеждена, что в ближайшие 5–7 лет Иран начнет экспортировать газ в больших промышленных объемах. Договориться с Катаром для Москвы не менее важно – один из крупнейших экспортеров сжиженного газа до сих пор никому не уступал контрольную долю в своих заводах по сжижению. В 2007 году Катар продал 38,5 млрд кубометров газа: Японии – 10,9 млрд, Южной Корее – 10,8, Индии – 8,3, Испании – 4,5, Бельгии – 2,8.
В этих условиях, как мне кажется, России следовало бы действовать стремительно, но не агрессивно. В январе 2009 года за неделю до инаугурации избранный президент Соединенных Штатов Барак Обама объявил о «новом подходе» в отношении Ирана: «Необходимо послать сигнал, что мы уважаем надежды иранского народа, но у нас также есть определенные ожидания в отношении того, как следует вести себя (Тегерану. – Н.Г.) на международной арене».
По стечению обстоятельств, именно Барак Обама представлял весной 2007 года в Конгрессе США закон, запрещающий государственным пенсионным фондам инвестировать в акции неамериканских компаний, вложивших более $20 млн в энергетический сектор Ирана. А госсекретарь США Хиллари Клинтон в начале 2009 года признала, что создание Газового клуба обеспечит России гораздо большее политическое влияние в мире в сфере газа, чем это было до сих пор, но пообещала бороться с «вызовами в сфере безопасности, с которым мы столкнемся». В этих условиях «Газпром» рискует потерять своих акционеров на американском фондовом рынке, доля которых составляет 13,5–15% в капитале российской монополии. Хотя участники проекта наверняка застрахуются от таких последствий. Директор East European Gas Analysis Михаил Корчемкин отмечает, что Катар – «это удобное место, чтобы поменять гражданство иранского газа во избежание санкций США».
Серьезные тектонические сдвиги происходят сегодня с политическими платформами нашей цивилизации. Роль Вашингтона в мировой политике несколько уравновешивается укрепляющейся позицией Москвы. В январе 2009 года вице–канцлер, министр иностранных дел Германии Франк Вальтер Штайн–майер призвал нового американского президента принять предложения его российского коллеги Дмитрия Медведева по обновлению архитектуры европейской безопасности. Министр посоветовал Бараку Обаме перестроить отношения с Россией на основе «поиска совместных решений глобальных вопросов». Немецкий политик раскритиковал существующее положение дел в НАТО. Как заявил глава германского внешнеполитического ведомства, Североатлантический альянс нуждается в новой ориентации. Маловероятно, что подобные заявления могли быть озвучены без совета Кремля.
Кто на новенького
В последние годы Россия неоднократно пыталась взять под контроль экспорт энергоресурсов Северной Африки и Ближнего Востока как наиболее перспективную базу для поставок топлива в Европу.
21 января 2007 года министр промышленности и энергетики России Виктор Христенко и министр энергетики и шахт Алжира Шакиб Хелиль подписали меморандум о сотрудничестве, в рамках которого Алжиру предложили рассмотреть восемь газовых месторождений в России для совместной разработки «Газпромом» и алжирской компанией Sonatrach.
Алжирцы отобрали из них четыре в Западной и Восточной Сибири.
Весной 2006 года «Газпром» уже подписывал соглашение с Sonatrach по добыче, переработке и реализации газа в Алжире, России и третьих странах. Тогда «Газпром» предложил Sonatrach участвовать в проекте Baltic LNG в обмен на долю в одном из двух заводов Sonatrach по сжижению газа и в магистральном газопроводе до Италии. Если бы компании объединили свои усилия, они заняли бы 36% рынка Евросоюза. Доля «Газпрома» на нем составляет, по разным оценкам, 22–25%.
Однако Франция предприняла все возможные дипломатические уловки, чтобы не допустить создания намечавшегося альянса производителей. Париж пожертвовал своему бывшему протекторату в Северной Африке €5 млрд – так сказать, на культурное развитие. В итоге подписанный министрами России и Алжира межправительственный меморандум был на два года заморожен.
Во втором полугодии 2007 года министр Хелиль заявил, что договор о сотрудничестве фактически расторгнут из–за отказа «Газпрома» допустить Sonatrach в проект Baltic LNG. Весной 2008 года российская монополия признала этот проект нерентабельным, и торговаться оказалось нечем. На протяжении нескольких месяцев стороны еще обсуждали обмен «нормальных» по запасам месторождений Западной Сибири на крупную долю в блоке Ахнет на юге Алжира. Но никакой конкретики в российско–алжирском сотрудничестве так и не последовало. Правда, в январе 2009 года «Газпром» подписал контракт на геологоразведку в Алжире, но при этом сократил свои инвестиционные планы на этот проект больше чем вдвое, пообещав вложить до $55 млн.
Когда с Алжиром стратегически не сложилось, Кремль сделал ставку на лидера ливийской революции Муаммара бен–Мухаммеда Абу Меньяра Абделя Салям бен Хамида аль–Каддафи, родившегося в бедуинском шатре и разбившего аналогичный шатер в Кремле в знак особого доверия к России осенью 2008 года. За полгода до описываемых событий, в апреле 2008 года, между Ливией и Россией произошло одно очень важное событие: Москва объявила о списании Триполи $4,5 млрд долга. Взамен Ливия пообещала закупить у России машинно–техническое оборудование и сделала заказ госкомпании «Российские железные дороги» на строительство «золотой» железной дороги стоимостью $3,5 млрд.
В июне того же года «Газпром» предложил National Oil Company (NOC) выкупить у нее газ и нефть, предназначенные для экспорта и незаконтрактованные ранее, а в качестве «пряника» преподнес ей гарантии инвестиций в нефтеперерабатывающий завод в Ливии. Довольно быстро в Триполи появилась компания Gazprom Libya для ведения хозяйственной деятельности. Дальнейшие действия сторон не разглашаются. Известно лишь, что в ходе переговоров «Газпрома» и NOC обсуждались детали тройственного союза с итальянской ENI – в рамках обмена ею активами с монополией.
«Газпром» работает в Ливии с 2006 года, получив лицензию на геологоразведку и добычу нефти на блоке № 64 южнее Триполи с запасами 20 млн тонн и № 19 на шельфе Средиземного моря. Кроме того, «Газпром» имеет 49,9% в концессиях немецкой Wintershall № 96 и № 97 до 2026 года, где добывается 6 млн тонн нефти в год. Ливия занимает первое место в Африке по доказанным запасам нефти (5,1 млрд тонн) и четвертое – по природному газу (1,49 трлн кубометров). Ежегодно в стране добывается 11,7 млрд кубометров газа, из которых 8 млрд поставляется в Италию по трубе и еще 1 млрд сжижается и продается в Испанию.
