А на Западе задолго до этого указывали на то, что «КГБ, собственно, и есть единственная легальная власть, которая нелегально может организовать свержение самого генсека»[293], что, согласитесь, полностью подходит к описанию нашей ситуации.
Черненко: «Так захотели товарищи!»
Жизнь этого человека столь непрозрачна, что даже факт его службы в «органах» тщательно скрывался, и в официальной хронике об этом не сообщалось. Так что приходится ссылаться на источники разной степени достоверности[294].
И здесь хочется обратить внимание на тот Пленум (февраль 1984 г.), который избрал К.У. Черненко Генеральным. Он вообще выбыл из внимания историков, политологов и проч. (только В. Прибытков кратко останавливался на нем в своих мемуарах, для того чтобы обратить внимание на суетливый прилет Е.К. Лигачева из командировки из Томска, куда ему позвонил М.С. Горбачев: срочно прилетай, ты нужен здесь, однако за время полета что-то случилось или, наоборот, чего-то не случилось и Егор Кузьмич оказался нужным только для того, чтобы составлять некролог) — большее внимание уделяется другим внеочередным Пленумам ЦК КПСС: ноябрьскому (1982 г., смерть Л.И. Брежнева — избрание Ю.В. Андропова) и мартовскому (1985 г., смерть К.У. Черненко — избрание М.С. Горбачева). А тот, что был между ними — февральский (1984 г., смерть Ю.В. Андропова — избрание К. Черненко) — как-то ушел от внимания. И поделом! Что можно сказать о том, как собрались, попрощались с одним покойником, проголосовали за другого…
Известно, что первым на заседании Политбюро выступил столь же немощный, как и сам претендент, премьер H.A. Тихонов. Новоиспеченного генсека жена встретила вопросом: Костя, зачем тебе это надо? — Ответ был по-партийному четкий: Так захотели товарищи! Что было до и во время избрания, осталось за пределами широкодоступной литературы. Какие фигуры на тот момент были настолько значимыми в Политбюро, что могли быть избраны в генсеки, а какие в любом случае оставались за чертой?
Во-первых, сам К.У. Черненко. И это хорошо понимали те, кто не хотел его прихода к власти. Дни Ю.В. Андропова были сочтены уже летом 1983-го. К тому же времени относится и покушение на жизнь К.У. Черненко: попытка отравления копченой скумбрией, которую с соседней дачи принес лично министр В. Федорчук. Охрана из 9-го управления (начальник — B.C. Маркин) совершила вопиющее нарушение своих должностных обязанностей, не отдав рыбу на проверку.
Во-вторых, почему бы и не рассмотреть такую фигуру, как В. Щербицкий? Но, вполне очевидно, что кроме поддержки со стороны Л.И. Брежнева на конец 1982 г., у него не было никаких других весомых шансов занять столь высокий пост. Это был бы некий нонсенс, если бы первый человек из провинции сумел занять первое кресло в Московском Кремле. В самом деле, все Генеральные (первые) секретари ЦК, Председатели Президиума Верховного Совета СССР, Председатели Совета Министров СССР занимали свои высокие места, только проработав значительное время в Центре. (Небольшая справка на этот счет. Первая цифра — год перевода в Москву, вторая цифра — занятие поста: Ю.В. Андропов 57–82; Л.H. Брежнев 56–64; H.A. Булганин 44–55; К.Е. Ворошилов 25–53; М.С. Горбачев 78–85; A. Косыгин 39–64; А.И. Микоян 26–64; В.М. Молотов 21–30; H.A. Рыжков 75–85; H.A. Тихонов 60–80; Н.С. Хрущев 49–53; К. Черненко 56–84; Н.М. Шверник 29–46.) Нужно пройти все круги бюрократического ада, показать всю свою незаменимость той или иной партии, завоевать абсолютное большинство сторонников, чтобы претендовать на трон. Были и исключительные моменты. Стремителен был перевод из того же самого Киева преемника В.В. Щербицкого В.А. Ивашко на придуманный пост Заместителя Генерального секретаря ЦК в 1990 г., но сам по себе этот человек не имел никакого реального веса.
В-третьих, М.С. Горбачев. Его начал «проталкивать» A.A. Громыко еще в ноябре 1982 т. Тогда это было безуспешно, и неизвестно, повторял ли он свою попытку как-то вновь…
В-четвертых, это мог быть и член Политбюро ЦК КПСС, секретарь ЦК КПСС Г.В. Романов. История не знает сослагательного наклонения, но если бы вдруг появился авторитетный человек, который бы встал и предложил Г.В. Романова… Но и тут сыграл свою роль тот же фактор, что и у В. Щербицкого: всего-то год как из Ленинграда. Да и наивлиятельнейший министр обороны маршал Д. Устинов был настроен против него.
Горбачев: слуга играет роль хозяина
Словно предчувствуя все то недоброе, что связано с этим человеком, премьер Н. Тихонов говорил с В.М. Чебриковым с целью не допустить избрания М.С. Горбачева на пост генерального секретаря ЦК[295]. Но, как считают со стороны, B.М. Чебрикову могло показаться, что Тихонов хочет сам занять еще один высокий пост[296]. Ну что ж, раз другого объяснения нет, то примем пока эту версию.
Саму ситуацию захвата власти блистательно исследовал «мастер факта» H.A. Зенькович. В своей книге «Тайны ушедшего века. Власть. Распри. Подоплека»[297] он с поразительной точностью выводит все мотивы и поведение игроков, благодаря коим генсеком был избран М.С. Горбачев. Какова была роль КГБ в этот момент, хорошо раскрыл Е.К. Лигачев во время своего знаменитого выступления на XIX партконференции: «Могли быть и абсолютно другие решения. (…) Благодаря твердо занятой позиции членов Политбюро товарищей Чебрикова, Соломенцева, Громыко…»[298]. Но, увы, все обратили внимание не на это, а на банальное Борис! Ты не прав!
Н. Зенькович же пишет так, словно сам находился среди участников заседания Политбюро. И на первое место он выводит В.М. Чебрикова, который хотя формально и не имел права на равное участие в выдвижении генсека, так как не был членом Политбюро, но «знающие люди утверждают, что Чебриков — единственный из кандидатов в члены Политбюро, который в порядке исключения заседал наравне с „полными“ членами. Слишком большой властью обладал глава спецслужбы, чтобы его игнорировать»[299]. Далее. Со ссылкой на замначальника 9-го управления ген.-м-ра М.С. Докучаева, говорится, что первое заседание Политбюро состоялось в Кремле в день смерти К.У. Черненко. А со слов H.A. Рыжкова уточняет, что заседание началось в 22.00. Было мнение отложить решение вопроса о генсеке, ограничившись только избранием Председателя похоронной комиссии — кстати, пишут, что им был сначала назначен Председатель Совмина Н. Тихонов. Но встал В.М. Чебриков и подсказал, что Генеральный секретарь ЦК — это еще и Председатель Совета Обороны, а без Верховного Главнокомандующего оставаться никак нельзя — враг в любую минуту готов пустить ракеты.
Следует отметить и то, что самолет с В. В. Щербицким — явно выраженным противником М.С. Горбачева — был задержан в США при помощи КГБ. Он вылетел из Сан-Франциско, но в нью-йоркском аэропорту имени Д. Кеннеди посол А.Ф. Добрынин сообщил о новом генсеке; Д. Кунаеву же просто блокировали информацию, и он оставался в Алма-Ате[300]. Так же поступили и с отдыхавшем в Прибалтике Г. Романовым. «Восстанавливая ныне подробности того воскресного вечера, нельзя не восхищаться М.С. Горбачевым. Операция была проведена блестяще! Он не потерял впустую ни одной минуты! Железо куют, пока оно горячо. У его соперников не было времени, чтобы обсудить ситуацию и сговориться. От последнего вздоха Черненко до начала выборов нового генсека прошло всего два часа! Срок невероятный, если учесть, что было воскресенье, вечер, члены Политбюро спокойно проводили выходной на дачах. Пока собрались, пока приехали в Кремль, пока поднялись на третий этаж. Они не успели даже словом обмолвиться между собой, не говоря о большем. Не прояви М.С. Горбачев невиданную оперативность, кто знает, как бы все обернулось. Не зря многомудрые старцы были против, взывая к совести, к соблюдению правил приличия. Однако власть слишком серьезное дело, чтобы опытные политики обращали внимание на подобные мелочи»[301]. Так — от вознесения агента Лубянки — и начался крах великой державы…
Западные же советологи, сразу же и не стесняясь, расставили все точки над «і»: «Восхождением к власти М.С. Горбачев обязан не партии и не ее аппарату, а КГБ и его вооруженным силам. Военно-полицейский переворот Андропова в ноябре 1982 г. после смерти Брежнева нашел свое логическое завершение в полицейско-партийном перевороте Горбачева — Чебрикова в марте 1985 года. (…)
Этот неоспоримый факт будет иметь далеко идущие последствия как для генсека, так и для судьбы самой партии. Уже сегодня ясно для наблюдателя, что отныне партия вынуждена делить власть с КГБ, занявшим ключевые позиции в государстве: Председатель Госбезопасности — генерал КГБ, министр внутренних дел — генерал КГБ, министр иностранных дел — генерал КГБ (Э.А. Шеварднадзе был министром внутренних дел Грузинской ССР, но на Западе редко делали между ними разницу. — А. Ш.), фактический правитель в Совете Министров СССР — генерал КГБ (Г.А. Алиев. — А. Ш.), а сам генсек тоже выдвиженец КГБ. Любой чиновник в Советском государстве от комсомольского вожака до генсека партии, который сделал карьеру по протекции КГБ, на всю жизнь превратил себя в слугу и пленника этого учреждения. Таков неписаный, но железный закон»[302]. (Вот что значит перекрытая кордонами печать с Запада — любой человек «там» имел свободный доступ к ценной информации, и мог знать гораздо больше самого осведомленного человека «здесь».) И это, как показывают события, именно так: «пленник этого учреждения» будет исполнять все, что ему прикажут, часто вопреки своим собственным интересам. Посол США в Москве Дж. Мэтлок с удивлением заметил, что, оказывается «М.С. Горбачев готов поддерживать ведомственные интересы КГБ, даже когда они противоречат интересам его страны в целом. (…) он во многих отношениях является узником КГБ и либо склонен некритически воспринимать его дезинформацию, либо опасается вступать с ним в перепалку (поддержка КГБ необходима ему, дабы оставаться на посту советского руководителя), либо считает себя обязанным отстаивать даже ошибочную политику. При любом условии (а отношение М.C. Горбачева могло складываться из элементов всех трех), он бы не смог действовать без оглядки, опираясь на собственную волю, при решении вопросов, затрагивающих интересы КГБ»[303].
