Глава 8
Операция «Активная разработка»: импульс Лубянки
Никогда они не смирятся с тем, чтобы такое пространство было красным — никогда, никогда!
Иосиф Сталин[311].
…мало кто знает, что автором перестройки был вовсе не М.С. Горбачев — ее стратегическую основу разрабатывал Ю.В. Андропов.
Ф.Д Бобков[312].
«Активная разработка» — это специфический термин спецслужб, подразумевающий искусственное создание ситуаций, в которые втягиваются лица, не ведающие, что против них ведется та или иная игра. Происходит вторжение в частную, мирную жизнь объекта воздействия с целью вывести из обычной колеи и перенести его в новое непривычное состояние, при этом осуществляется манипулирование людьми (и даже целыми общественными группами) для достижения каких-то своих или заказанных целей. Примером может послужить ну хотя бы… фильм «Высокий блондин в черном ботинке», когда ничего не подозревающего скрипача (Пьер Ришар) подставили под удар враждебного клана внутриспецслужбистской разборки. Хоть там и несколько сложнее: жизнь «блондину» усложняют двое игроков, а если учесть, что в него влюбляется еще и очаровательная агентесса, количество доходит до трех, не считая мужа-рогоносца и т. д., ну на то она и комедия положений… А вот ранний А. Хичкок в фильме «На север от северо-запада» более чем серьезен.
Каковы реальные мотивы тех, кто начинал «перестройку»? У одних были благие намерения о народном достатке и развитии государства, другие же хорошо знали о том, что когда они доведут страну до кризиса, то в момент наивысшего хаоса будет не до охраны накопленных богатств и главным будет быстро подсуетиться. «Один из офицеров КГБ рассказывал нам: еще в 1984-м (…) в подмосковных партийных усадьбах, в баньках-саунах уже шли разговоры о приватизации. Делили сферы влияния. Отрасли экономики. Территории»[313]. Таковы были замыслы тех, кто, в конце концов, и одержал викторию над своим собственным народом. Все получилось более чем очень серьезно. Совсем не так, как у Шуры Балаганова, который в сходной ситуации собрал 30 сыновей и 4 дочки лейтенанта Шмидта на Сухареву конференцию. Поделили СССР на 34 эксплуатационных участка, договорились не пересекать границы, и все согласились, кроме «человека без паспорта» Паниковского. Впрочем, нам не до шуток. Ох, и не до шуток.
Однако большинство в руководстве представляли люди, которые имели в основе своей социалистические принципы. Их следовало заменить яковлевыми-ельциными; но можно было действовать и по-иному: использовать, запрограммировать на какие-то решительные действия, а уж потом дискредитировать и убрать. Задача формулировалась так: залегендировать необходимость перестроечных мероприятий, при этом не уточнять, что именно это такое, каков должен быть план реформирования и что будет со страной по окончании.
Для этого была использована предкризисная ситуация в экономике. Были составлены записки, и не только в КГБ, но и в московских институтах, которые должны были дать толчок к необходимым (реально и объективно!) переменам. Говорят о них с долей скептицизма: «…когда счастливые историки будут наконец допущены к секретным бумагам КГБ и КПСС первой половины 80-х годов, они не найдут в архивах ни одного документа, которые однозначно бы говорили: КГБ был инициатором перестройки в СССР»[314]. Мы не можем отнести себя к счастливым историкам, мы люди другой профессии — систематики, и видим, что было на входе и что есть на выходе. Пришло время, и они сами не стали делать тайны из своего участия и отрицать очевидного: «КГБ в 1985 году хорошо понимал, что Советский Союз без перестройки развиваться не может»[315]. При раскрытии своих секретов КГБ руководствуется принципом, сформулированным А. Даллесом: «Нужно сохранять в секрете всеми доступными средствами данные о такой деятельности, которую действительно следует держать в секрете, и не делать тайны из того, что известно всем и каждому или что совершенно очевидно как другу, так и врагу»[316]. Как сообщается со ссылкой на известного исследователя В. Пруссакова, в американских газетах была «любопытная информация относительно того, что пресловутая „перестройка“ в течении длительного времени разрабатывалась на Лубянке и в конце концов была одобрена в Лэнгли»[317]. Мы все же придерживаемся точки зрения, что «пресловутая перестройка» разрабатывалась в Корпорации РЭНД, и через понимание использования метода превращения противостояния один на один в игру с непротиволожными интересами был написан самый удачный план, а заключался он в том, чтобы поручить всю операцию самому мощному политическому инструменту на пространстве СССР, т. е. КГБ — а уж они-то еще и не то сделают. Извещенные лица сообщают, что именно 6-е управление готовило доклады, в которых сообщалось о кризисе в области экономики и которые потом легли в концепцию начала перестройки: «Именно в КГБ появилась в начале 1980-х годов группа молодых специалистов, которые контурно обозначили проблему реформ. И именно в КГБ понимали их необходимость»[318]; «Стимулом к перестройке стали секретные отчеты КГБ о кризисе экономики»[319].
Пришло время, и вспомнили установки уже покойного Ю.В. Андропова, который сделал это словами Остапа Бендера «Действовать смело. Никого не расспрашивать. Побольше цинизма. Людям это нравится. Через третьих лиц ничего не пред принимать. Дураков больше нет. Никто для вас не станет таскать бриллианты из чужого кармана. Но и без уголовщины. Кодекс мы должны чтить»[320]. И тут такое началось!..
Глава 9
Дихотомия: КГБ против всех
Им хотелось украсть, украсть много, очень много, еще больше, и наконец-то всю страну, самую большую и самую богатую. Но для начала — чтобы скрыть свои намерения — потребовалось кричать громче всех «Держи вора!!!». Почти как на базаре, когда стягивают какую-нибудь тряпку у зазевавшейся торговки. Как это удивительно: принципы одни и те же, а масштабы-то прямо-таки противоположные!
Никто не спорит, что партийно-советская бюрократия воровала, но чтобы стащить все, на это ума не хватало. И точкой уязвимости № 1 для СССР стал компромат на чиновников. Ю.В. Андропов давал одному из своих генералов инструкцию: «Собирай по капельке все, что касается борьбы с коррупцией»[321]. Людям, не посвященным в замысел, кажется, что они сделали какое-то благое дело, когда начали разоблачать коррупционеров и обобщать, представляя дело так, будто все парт- и госфункционеры запускали руку в «кормушку». Процесс был так далеко запущен ранее, что всякое мероприятие по его искоренению было обречено на гибель всего организма в целом: «Меня за руку как прокурора никто не хватал и не говорил: „Этих людей трогать нельзя“. Тогда была политическая воля у первых лиц государства — наводить в стране порядок! Не было препятствий арестовать премьера или члена правительства, секретаря обкома, горкома, секретаря ЦК и прочее, если действительно имелись доказательства их вины»[322]. У комитетчиков, которым дали команду «Фас!», были и противники, которые так просто не сдались: «На пути московских оперативно-следственных бригад намертво встали сросшиеся с мафией местные партийные и чекистские структуры. Местные чекисты боялись собственных вождей больше, чем московских, и Андропов вынужден был это признать. Далеко не все обстоятельства просчитали его аналитики. Посланные им туда чекисты сразу же вляпались в подстроенные ловушки. Одного „неожиданно“ схватили в автомобиле, где у него в присутствии понятых был „обнаружен“ „дипломат“, набитый деньгами. Заявление от взяткодателя уже было готово. Другого обвинили в попытке изнасилования несовершеннолетней. Третьего после какого-то обеда увезли в больницу, где едва откачали. А несколько следователей вообще пропали.
Высокие должностные лица, на которых рассчитывал Андропов в своей атаке на среднеазиатскую номенклатуру, расплывались в елейных улыбках, демонстрируя полное непонимание того, чего от них хотят: разве мы не платим бакшиш в Москву „большому брату“ точно и аккуратно? Или „большому брату“ мало? Надо так и сказать, а не обижать высокочтимых людей разного рода подозрениями»[323].
Кое-кто поторопился. Председатель КГБ Узбекистана Л.Н. Мелкумов выступил с развернутой информацией о коррупции на совещании еще в 1981 г. Вскоре отправился в ЧССР[324], оттуда — под прикрытие в Госгидромет. Помощник члена Политбюро Ю.В. Андропова А. Сидоренко в своих воспоминаниях пишет, что одним из любимых выражений Председателя было «не сезон», что означало «надо подождать»[325]. Да, вся пресловутая борьба с коррупционерами началась позже — в 1981 г. был еще действительно «не сезон».
