Наш путь ясен: мы должны технические знания от них заимствовать, но сковать политехнизм с нашим мировоззрением, связать его с общественными науками, с марксизмом. Всю борьбу рабочего класса мы должны осветить перед этими квалифицированными рабочими. Мы должны стремиться к тому, чтобы у нас не было разделения на квалифицированных и неквалифицированных, мы должны шаг за шагом идти по этому пути. Мы должны создать марксистски сознательную верхушку квалифицированных рабочих, и она поможет нам переделать весь рабочий класс таким образом, чтобы это были не простые исполнители, а сознательные участники производства. И в этом отношении кое-какие шаги делаются.
Возьмем такую вещь, как производственные совещания. Сейчас на партконференции раздавалась брошюрка, где рассказывалось о том, что рабочая масса еще не принимает участия в производственных совещаниях. Это объясняется тем, что не все предложения рабочих принимаются и исполняются. А в качестве предложений перечисляются такие, как например: выстроить новую мастерскую, затратить на это 140 тыс. рублей. А потом негодование: почему это не проведено в жизнь? Да нет этих 140 тыс. Тут, конечно, можно винить администрацию, что она недостаточно выясняет рабочим, почему предложения неисполнимы. Но вопрос не в том, чтобы каждое предложение премировать, а около производственных совещаний нужна огромная работа, поднимающая производственную сознательность массы, которой Владимир Ильич придавал огромное значение, — это производственная пропаганда.
Мы должны сказать, что наши производственные совещания очень слабо или даже совсем не увязаны — может быть, я и ошибаюсь — с той большой работой по производственной пропаганде, которая должна вестись. Та производственная пропаганда, которая раньше, в 1919/20 г., велась при заводах, в заводских клубах, где было освещение жизни всего завода в разных диаграммах, истории завода и т. д., теперь заброшена и свелась на нет. Мы не ведем производственной пропаганды, а при нашем уровне образовательных знаний нам без этой производственной пропаганды никак нельзя. Нужно, чтобы каждая цифра была рабочим осознана. Недоучет значения производственных совещаний недопустим, им надо придать массовый характер, втянуть в них необходимо всю массу.
Много еще других есть способов отхода от капиталистических форм разделения труда, которые крепят внутреннюю дисциплину. Возьмем, например, субботники. Это — то же отступление от того капиталистического разделения труда, которое было, поэтому мы субботникам придавали такое огромное значение.
Наконец, приближение знаний к рабочим. В давно прошедшие времена в России было хозяйство Энгельгардта в Смоленской губернии. Энгельгардт — выдающийся химик — мечтал о том, чтобы построить по-новому хозяйство, он указывал на огромную пропасть между знаниями и умением. У нас мужик умеет работать, а знаний не имеет, и есть интеллигенция, которая имеет знания и не умеет работать, говорил он. Он для учащейся молодежи летом устраивал такие практикумы, где они жили в тех же условиях, что и крестьяне, осознавали крестьянскую жизнь, подчинялись трудовому режиму и т. д. Но, конечно, мысль о сближении труда со знанием в капиталистических царских условиях была утопией. Но сейчас вопрос о спайке знаний с умением и с трудом — это один из основных решающих вопросов.
Мы можем сказать: а сейчас разве мы мало делаем для этого? Мы устроили целый ряд каналов, по которым рабочие могут поступать в вузы. Я бы хотела знать: за последние годы те рабочие, которые шли в вузы, — многие из них возвращались в рабочую среду или деревню? Меньше, чем надо, возвращались, норовили остаться в городе. На вуз часто смотрят как на средство «выйти в люди». Огромное значение имеет связь трудовых умений и знаний. Сейчас, после XV съезда, в этом отношении делается шаг вперед в виде непрерывной производственной практики. Здесь много есть недочетов, но установка вполне ясна. Точно так же сейчас у нас, в нашей Тимирязевской академии, готовят новых агрономов из крестьянской среды, которые знают условия и которым овладение знаниями поможет перестроить все хозяйство. В 1919 г. в Казани мне пришлось быть на лекции агронома, который читал лекцию учителям, чтобы они обучали детей сельскому хозяйству. Я потом разговорилась с этим агрономом, он говорит: «Мы работали раньше в помещичьих имениях, и как с учителями работать — мы не знаем». Действительно, лекция была неважная. Теперешние, вышедшие из крестьянской среды агрономы совершенно по-иному подойдут к делу.
Во всех наших просвещенческих областях очень много делается в разных направлениях для приближения знания к трудящимся массам, и иногда дело идет довольно стихийно. Возьмем рабочие университеты. Они возникли как-то стихийно, а тип учебного заведения очень интересный. Однажды приходят рабочие из Замоскворецкого района в Главполитпросвет и говорят: «Мы не хотим учиться по той программе, которую нам дают». Главполитпросвет собрал совещание только из одних учащихся рабочих, и они сами выработали программу, которая им нужна. В этой программе преобладают черчение, математика, технология, организация труда и т. д. Рабочие говорят: «Мы в производстве работаем по 20 лет, но нам надо теперь его осмыслить».
Я сейчас немного боюсь за судьбу рабочих университетов, потому что довольно стихийно это дело у нас пошло. Есть рабочий университет по радио, хотят устроить рабочий университет по кооперации, и в конце концов сорвется правильная политехническая установка университета. Молодежь приходит и говорит: «Давай нам квалификацию, чтобы получить зарплату повыше», а побывавшие на производстве говорят: «Нет, дело не в квалификации, мы ее имеем, а нам до конца надо осознать свое производство в целом, тогда мы будем хозяевами на производстве». Сохранить эту последнюю установку в рабочих университетах чрезвычайно важно.
Может показаться, все мои разговоры не касаются политехнического образования, но я думаю, что они как введение были необходимы, потому что если Маркс говорит, что политехническая школа — это фермент реорганизации совершенно по-новому, до конца современного капиталистического общества в социалистическое общество, то я думаю, что мы должны всячески обдумать и сделать нашу трудовую школу подлинной политехнической школой.
Я должна сказать, что в статье Гастева о политехнизме есть кое-какие здоровые мысли о разности возрастов в школе, об одном подходе в I ступени и гораздо более углубленном подходе во II ступени. Мы должны учитывать общественную установку в подходе к политехническому труду, с одной стороны, с другой стороны — мы должны ориентироваться на возраст.
Если мы посмотрим на школы Форда и ДИНТА, то мы увидим, что там центральный вопрос в том, что ученики не только учатся, но и производят ценности, нужные для производства. Предприятие высчитывает то, что нужно и что может быть руками ребят произведено, и это идет в продажу. И школа Форда и школы ДИНТА построены на самоокупаемости. Они дают высокую оплату всем ученикам, настолько высокую, что ученик может прокормить не только себя, но и семью, и все же у них самоокупаемость получается. Дело не в деньгах, а в умении, в том, чтобы наши хозяйственники понимали, как прийти на помощь. Если хозяйственники придут на помощь, то мы будем учиться по-настоящему. Мы двадцать раз прочитаем Маркса и Энгельса, пойдем на завод, осмотрим каждый кирпич, каждую гаечку, будем учиться, как строить политехнизм, и научимся.
В Новозыбкове, Западной области, в пединституте поставили обследование спичечной фабрики, ее техники, ее хозяйствования, с одной стороны, форм крестьянского хозяйства — с другой. Ценнейшая работа была произведена, и она привела в очень большое смущение даже некоторых партийцев на местах.
Возник вопрос: не запретить ли эту книжку?[33] Чего они на завод идут, какое дело учителям ходить на завод?
Пришлось эту книжку дать в Агитпроп ЦК ВКП(б), который ее одобрил, потому что тут, действительно, и город и деревня изучаются не только экономически, но и общественно. Когда мы говорим об углубленной политической подготовке учителя, такие обследования имеют колоссальное значение, и еще большее значение имеет производственная работа.
Есть такая у нас Академия коммунистического воспитания, и когда-то мы с т. Блонским много думали о том, как надо воспитывать современного педагога, чтобы он знал производство, знал деревню и фабрику. Тов. Блонский завел в Академии коммунистического воспитания такой обычай, что студенты проводили первое полугодие на производстве не в качестве инженеров, докладчиков и т. д., а работали у станка. Это наложило печать на всю их работу, очень большую. Были интереснейшие доклады о работе на производстве.
Помню такой случай. На одной фабрике красный директор, узнав, что прислали студентов, решил, что будут только мешать, и распорядился послать их в самый плохой цех. А затем вдруг докладывают ему, что в этом цехе повысилась производительность труда. Почему? Оказывается, что студенты вовремя приходят, аккуратно работают, создали в цехе такую атмосферу, что подмялась производительность труда. Тогда решили их уже распределить по всем цехам. Такая живая черточка показывает, что шли по правильной линии.
