Жемчужины черного цвета ловцы называли мертвыми, так как с течением времени многие из них рассыпались. О жемчужинах желтого цвета говорили, что они — больные, так как по прошествии ряда лет такие жемчужины меняли цвет — становились черными. Специалисты утверждают, что жемчуг Персидского залива насчитывает 28 цветовых оттенков.
Представители славных династий торговцев аравийским жемчугом утверждают, что только пять процентов из 100 раковин, поднятых со дна залива, содержат в себе жемчужины, и лишь пять процентов из этих пяти процентов жемчужин, обнаруженных в этих 100 раковинах, имеют коммерческую ценность. Получается, что только в 25 раковинах, из каждых 10 000 выловленных, содержатся сколько-нибудь ценные жемчужины. Неслучайно на изготовление дорогих ожерелий на заказ у ювелиров уходило, как правило, лет 10-14, не меньше.
Прибрежная Аравия — это такое место, где память о человеке, даже знатном и достойном, может со временем стереться, но память о выловленных уникальных и ценных жемчужинах — данах — никогда. Самая дорогая из найденных здесь крупных жемчужин называлась «Дана ибн Машви» и была продана за 500 000 рупий. Самая большая из жемчужин, когда-либо поднятых со дна залива, напоминала по форме слезу, была белоснежного света, принадлежала семейному клану тавашей аль-Сайех, и была приобретена богатой американкой из Калифорнии за 450 000 рупий. Рассказывают, что ее представители впоследствии неоднократно бывали здесь в поисках еще одной такой же жемчужины, но найти пару «аравийской слезе» так и не смогли.
Интересная история и у жемчужины «Джабир аль-Муслим». Принадлежала она Джабиру Ибрагиму Матару, известному торговцу жемчугом. Неоднократно переходила из рук в руки, пока в середине 1930-х годов не была куплена в Париже за 550 000 рупий «жемчужным королем Франции» — евреем Розенталем, выходцем из России (хороший каменный дом стоил в то время в Прибрежной Аравии не более 300 рупий). Следы этой аравийской жемчужины тоже затерялись в Америке; ее выкупила у Розенталя богатая вдова из Техаса.
В наши дни одна из самых крупных в мире жемчужин — «Дана шейха Фатима бинт Мубарак» — принадлежит супруге ныне покойного первого президента ОАЭ шейха Заида. Эта жемчужина почти в два раза крупнее уникальной жемчужины «Надежда», хранящейся в Британском музее естественной истории; весит она 856.58 каратов или 171,3 грамма. Жемчужина вправлена в выполненную из золота изящную статуэтку кентавра.
Как уже говорись выше, весь выловленный жемчуг сбывался тавашам, торговцам жемчугом. Первые заработки шли на покрытие займов, предоставлявшихся артелям ловцов жемчуга местными торговцами на аренду парусников, приобретение снастей и продовольствия (из расчета по 2 мешка риса и 8 кг кофе на ныряльщика).
После покрытия долгов и расчетов с кредиторами, доход, получаемый от продажи жемчуга, делился в артели следующим образом: 1/5 — капитану, 3/10 — ныряльщикам, 2/10 — подъемщикам, 3/10 — на провизию и снасти. За сезон ныряльщик зарабатывал 30-40 рупий; максимум 50-60. Отличившийся ловец получал от капитана бонус в виде дополнительных 10 рупий.
По окончании лова выплачивались налоги шейху: ноб — за ныряльщиков и террас — за лодки [16]. Такие налоги давали правителям немалые доходы. В 1909 г. только казне шейха Абу-Даби, например, они принесли более 20 тыс. фунтов стерлингов [17]. Наиболее интересный из всех «жемчужных налогов» — тараз. Он взимался как налог первой категории и использовался на цели сооружения крепостных стен, сторожевых башен, а также для оплаты наемных вооруженных отрядов, охранявших населенные пункты во время жемчужных промыслов летом и лодки ловцов в зимние периоды года. Выплачивался такой налог один раз в году, обычно весной, в размере от 2,5 до 10 луидоров Марии Терезии с ныряльщика. Иногда — продуктами питания; в основном рисом. Маленький парусник оценивался в один мешок риса, большой — в четыре.
Специальный налог, взимавшийся правителями княжеств с капитанов парусников, выходивших на ловлю жемчуга, выплачивался тавашами, торговцами жемчугом; притом только первой категории, то есть людьми очень состоятельными. В отличие от тавашей второй и третьей категорий, то есть скупщиков жемчуга в море и мелких дилеров-торговцев дешевым товаром, таваши первой категории, они же — владельцы судов, занимались оптовой скупкой жемчуга и его продажей на известных жемчужных рынках в Дубае, Манаме (Бахрейн), Кувейте и Бомбее. Только они имели дело с исключительно редкими, уникальными жемчужинами, только они торговали дорогим жемчугом самых больших размеров — дана и хасба. Они же сдавали в аренду артелям ловцов жемчуга парусники — доу, санбук и бакара. Арендную плату брали исключительно жемчугом.
Парусники типа бакара, грузоподъемностью 10-30 тонн, получили свое название от суданского племени бакара, проживающего на побережье Красного моря. Санбуки, грузоподъемностью 25-60 тонн, по форме напоминают суда древних египтян. Доу изобрели мореходы Аравии. На протяжении ряда веков эти парусники строились на известных судоверьфях Арабского побережья Персидского залива только из стволов пальмовых деревьев. Затем их стали мастерить из древесины, завозившейся сюда из Индии и Ливана. Самые древние типы парусников, из всех когда-либо использовавшихся арабами Прибрежной Аравии для ловли жемчуга, это — самаа, батиль и джалбут. Последний тип парусника, маневренный и устойчивый в непогоду, нравился тавашам, скупавшим жемчуг на местах его ловли, в море, то есть торговцам второй категории. Ранее упоминавшийся нами Халед Сайех, знаток аравийского жемчуга и автор интереснейшей книги на эту тему, рассказывает, что в случае, если кому-нибудь из таких торговцев удавалось приобрести большую жемчужину, то они незамедлительно давали об этом знать — поднятием флага над парусником. Для других, оказывавшихся поблизости, торговцев развевающийся над парусником стяг означал, что находящийся там таваш готов перепродать имеющуюся у него большую жемчужину.
В Абу-Даби действовали фиксированные жемчужные налоговые отчисления в казну правителя: 75 рупий с жемчужины, стоимостью более 1 тыс. рупий, и 200 рупий — с жемчужины, оценивавшейся в 2 тыс. рупий и выше. Члены правящих семейств, их родственники и слуги, а также представители шейхов в регионах от уплаты «жемчужных налогов» освобождались.
Ныряльщик, основательно задолжавший капитану, становился его собственностью. Капитан мог «расплачиваться» им за свои долги. Когда ловец старел и умирал, долги, остававшиеся после него, возвращали капитану сыновья должника. Первым из правителей, кто решился внести изменения в эти, в целом кабальные для ловцов, правила и нормы жемчужного лова был шейх Бахрейна Хамад Халифа. Его примеру последовали правители ряда других княжеств. Главные положения реформы сводились к тому, что доходы, получаемые капитанами судов от продажи жемчуга, подпадали под строгий контроль шейхов; долги ловцов их потомками не наследовались; для каждого ныряльщика вводилась отдельная «книга улова», с пристрастием проверявшаяся княжескими чиновниками [18]. Тогда же флотилии с Бахрейна и из некоторых других шейхств «Жемчужного пояса Аравии» стали выходить на промысел в сопровождении военных судов — в целях обеспечения безопасности лова. На содержание сторожевых судов взимался специальный налог.
Признанный в прошлом центр жемчужной коммерции земель Эш-Шамал — о. Дальма (в 1994 г. на этом острове было обнаружено древнее поселение человека; его возраст — более 7 тыс. лет). Владело им, как уже отмечалось выше, племя бани яс, главное племя княжества Абу-Даби. Ежегодно на острове устраивалась жемчужная ярмарка, куда съезжались купцы со всех концов света. За пребывание на острове они платили шейху Абу-Даби налог: от 30 до 40 серебряных монет Марии Терезии с человека. Управлял Дальмой наместник правителя (амир). Во время жемчужного промысла он постоянно находился на острове, собирал налоги, решал споры. В распоряжение ему придавались назначавшиеся правителем сборщик налогов (музакки) и судья (кади). В конце сезона остров посещал шейх. В его честь устраивался богатый праздничный ужин. Расходы по проведению этого мероприятия оплачивались за счет добровольных взносов торговцев [19].
