Верования арабов Аравии насчет такого происхождения жемчуга разделяли и древние персы. Об этом упоминают, в частности, и андалузский путешественник Бенжамин, живший в Персии в 1160-1173 гг., и известный персидский поэт Саади аль-Ширази (1190-1291 гг.)
Самыми модными, как теперь бы сказали, ювелирными изделиями у женщин Древней Аравии были ожерелья из жемчуга. На жемчужных нитках, посредине, часто крепились драгоценные камни, оправленные в золото, или кораллы красного цвета. Считалось, что чем такое ожерелье длиннее, тем состоятельнее его владелица.
Жемчуг — традиционный в Аравии подарок жениха невесте на свадьбу. По одной из легенд, когда в Багдаде, столице династии Аббасидских халифов, женился халиф Мамун, то он будто бы осыпал свою невесту тысячей драгоценных жемчужин.
В XIX веке в сезонном лове жемчуга (май-сентябрь) в Персидском заливе, как считают некоторые известные западные арабисты, принимало участие до 5 тысяч парусников, в том числе около 2 тысяч из Договорного Омана (ОАЭ и Оман). Самым большим флотом в землях Эш-Шамал (ОАЭ) владело шейхство Абу-Даби. Под его эгидой на промысел выходило 410 парусных судов; 360 — под защитой Шарджи, 335 — Дубая, 70 — Умм-эль-Кайвайна; 57 — Рас-эль-Хаймы, 40 — Аджмана. У Бахрейна насчитывалось 917 парусников, у Кувейта — 461. С учетом того, что экипаж каждого парусного судна состоял в среднем из 18 человек, получается, что в море одновременно выходило до 30 тыс. человек [3]. На заре XX столетия в жемчужную индустрию на полуострове было вовлечено более 74 тысяч человек: ловцов, торговцев, корабелов, поставщиков воды и провизии и т. д. В 1905 г., например, суммарный объем экспорта жемчуга из зоны Персидского залива оценивался в 1,4 млн. фунтов стерлингов, а перламутра — в 30,5 тыс.ф. стерлингов [4].
Доктор Мани Саид аль-Отейба, представитель славной династии местных торговцев жемчугом, утверждает, что на заре XX века в княжестве Абу-Даби насчитывалось 550 парусников, в том числе 520 — для ловли жемчуга. Путешественник Дж. Лоример свидетельствует, что в 1907 г. во всех княжествах, входящих сегодня в состав ОАЭ, было 1 200 парусных судов и 22 000 членов экипажей. Такой авторитетный английский исследователь, как Стивенсон, например, написавший «Книгу о жемчуге», сообщает, что в 1908 г. племена Арабского побережья Персидского залива располагали 3 500 парусными судами для ловли жемчуга.
В XVIII веке улов жемчуга в княжествах Прибрежной Аравии подсчитывался в персидских туманах 9, а в XIX веке — в индийских лакхсах (1 лакхс составлял 100 тыс. рупий). Ежегодный доход шейхств Договорного Омана от торговли жемчугом колебался в пределах 80-100 лакхсов [5].
«Великий летописец Залива», как называют жители полуострова выдающегося исследователя Аравии XX столетия Дж. Лоримера, наиболее точно отразил в своих работах значение жемчужного промысла для экономики княжеств этого края. Если «жемчужная коммерция» по какой-либо причине прекратится, писал он, то торговля Кувейта будет покалечена, Бахрейна существенно сократится, а порты Договорного Омана зачахнут. Когда же это произошло на самом деле... и «промышленный меч Страны восходящего солнца», инкрустированный выведенным в Японии искусственным жемчугом (его там начали культивировать еще в 1912 г.), опустился на жемчужную торговлю Персидского залива, то шейхства Прибрежной Аравии, несмотря на мрачные предсказания Дж. Лоримера, все же выжили, и в целом справились с новой, непростой для них ситуацией. Аллах услышал наши молитвы и помог нам, говорят жители «Острова арабов»: наделил наши земли еще одним богатством — нефтью.
Пережив жемчужный кризис, а с ним годы нищеты и голода, аравийские шейхства, в том числе княжества современных ОАЭ, серьезно относятся к сообщениям, связанным с научными поисками новых энергоносителей, альтернативных нефти и газу. Вероятность повторения «гримасы истории» в странах Арабского побережья Персидского залива не исключают, и поэтому источники доходов интенсивно диверсифицируют, активно интегрируясь в экономику промышленно развитых стран мира.
1931 год — это «черный год» в календаре племен «Острова арабов», время постепенного ухода в небытие их прежнего многовекового уклада жизни. Судите сами: в 1930 г. только из одного Кувейта на жемчужный промысел вышло в море около 800 парусников и 15 тыс. ловцов. Через год большинство из них осталось без работы.
Много внимания жемчужному промыслу в Аравии уделяли в своих донесениях российские дипломаты. Аравийский жемчуг, отмечал, например, в 1902 г. русский консул в Багдаде А. Адамов, — самый крупный в мире. Жемчужные раковины встречаются вдоль всего побережья. Особенно много их — в районе Бахрейна. Вывоз жемчуга идет оттуда, писал он, в основном в Индию (в 1889 г. на сумму в 4,3 млн. руб., в 1896 г. — 3 млн. руб., 1901 г. — 4,8 млн. руб.) [6]. В промысле участвуют почти все жители прибрежных деревень. В сезон лова, сообщал дипломат, море в буквальном смысле кишит ныряльщиками: их там в то время не менее 25 тысяч [7]. Бахрейнский шейх получает 20% от стоимости улова. «Покупатели жемчуга съезжаются на Бахрейн по большей части из Бомбея и Багдада и проживают на промыслах в течение всего сезона. Бомбейские купцы закупают жемчуг для Европы, главным образом для Лондона; багдадские — доставляют его в Сирию и Турцию. Бомбей требует жемчуг с желтизной, Багдад — исключительно белый» [8].
Что касается раковин, то они, как следует из донесений российских дипломатических миссий, скупались в основном французскими и немецкими торговыми домами, имевшими на Бахрейне своих постоянных представителей. В 1905 г., например, большую часть перламутра закупили торговцы из Гамбурга — для инкрустации столовых аксессуаров [9].
С легкой руки консула России в Багдаде А. Ф. Круглова (90-е годы XIX столетия) шейхства, специализировавшиеся на ловле жемчуга (современные Бахрейн, Катар, ОАЭ), получили название земель «Жемчужного пояса Аравии». Наглухо отгороженные (с 1820-х годов) от внешнего мира частоколом соглашений с Великобританией, княжества эти жили замкнуто. Единственным каналом связи с внешним миром была для них коммерция, а с далекой Европой — торговля жемчугом. Англичане зорко оберегали свои владения в Аравии. В буквальном смысле прятали их от соперничающих держав. Достаточно сказать, что в период между двумя мировыми войнами ни один иностранец так и не смог получить у английских колониальных властей разрешения на посещение земель Эш-Шамал (ОАЭ) [10].
О начале Второй мировой войны в Прибрежной Аравии узнали случайно — от заезжих индийских торговцев [11]. Старики рассказывали: ощущение того, что в мире происходило что-то неладное, было; резко упали цены на жемчуг, оборвалась связь с европейскими торговцами, исчезли с рынков рис, кофе, одежда. Но о реальных причинах происходившего никто толком ничего долгое время не знал.
Уникальные природные условия Персидского залива, не встречающиеся нигде в других местах мира, обилие тепла и света, сделали аравийский жемчуг неповторимым как по величине, так и по цвету. Специалисты утверждают, что оттенки жемчуга — верный показатель глубины обитания моллюсков. И это действительно так. Профессиональные ныряльщики в княжествах ОАЭ могут достаточно точно определить по этому признаку, на какой песчаной отмели была обнаружена та или иная люулю, то есть жемчужина.
До середины XIX века любое из шейхств Прибрежной Аравии могло заниматься жемчужным промыслом в Заливе там, где хотело, так как все жемчужные отмели в его водах были «общим достоянием жителей Залива» [12]. Имелись карты таких отмелей. Одна из них была составлена в 1940 г. шейхом Мани Бен Рашидом Аль Мактумом, двоюродным братом тогдашнего правителя Дубая [13]. Другая появилась еще раньше — в 1935 г. Подготовил ее Хамид аль-Буста — известный среди ловцов жемчуга Прибрежной Аравии профессиональный мореход. Во время Второй мировой войны англичане изъяли эти карты из обращения в землях Эш-Шамал, опасаясь, что приведенными в них данными о протоках и отмелях в Заливе могут воспользоваться капитаны немецких подводных лодок.
