Случаи заболевания траншейной стопой заметно участились. Только в одной дивизии за короткое время их было отмечено три тысячи. Никакие средства и попытки обезопасить личный состав отданной напасти не могли служить панацеей, поскольку людям приходилось переходить через многочисленные водные преграды зачастую по пояс в воде. Так что даже резиновые сапоги не спасали. И все же в значительной степени вина за распространение болезни лежала на офицерах и сержантском составе, не озаботившихся вовремя принятием превентивных мер. Я разослал личные разъяснения с указаниями о том, что надо делать, и ситуация несколько улучшилась. Я отдал приказ промазывать всю обувь салом, используя на работах такого рода пленных солдат неприятеля. Также приказал одновременно с пайком выдавать солдатом ежедневно по паре сухих носков. Благодаря усилиям полковника Мюллера мы смогли обеспечить калошами почти всю пехоту, но в некоторых подразделениях командиры сделали солдат жертвами своей нелепой жалости, посчитав ношение галош слишком утомительным для людей. Из-за проблем с траншейной стопой становилось все очевиднее, что оба корпуса должны быть разделены на отдельные дивизионные колонны, чтобы, пока одни дивизии отдыхают и сушатся, другие бы наступали, а потом первые сменяли бы их и так далее.
Начальники штабных отделов устроили празднование моего дня рожденья у полковника Коха, где мы пили коктейль «Танковые гусеницы»{155}, усовершенствованный в соответствии с полевыми условиями; при этом пометка «полевые условия» означает, что полагающиеся по рецептуре сорта спиртного в коктейле могут быть заменены на доступные в данной ситуации.
12-го 90-й дивизии пришлось отражать жестокую контратаку численно соответствовавшей ей немецкой дивизии, действия которой поддерживали танки. Наши бойцы не дрогнули и отбили контрудар, несмотря на то что им приходилось действовать без поддержки бронетехники и противотанковой артиллерии, не имея путей для отступления – мост за их спинами погрузился под воду. Как бы там ни было, корпусная артиллерия численностью в тридцать дивизионов вовремя вступила в бой.
Ситуация со снабжением снарядами улучшилась, если не считать факта недопоставки боеприпасов для 240-миллиметровых гаубиц и восьмидюймовых орудий.
Позвонил генерал Эйзенхауэр, который сообщил мне о снятии с командования 7-й бронетанковой дивизией генерала Сильвестра, сказав, что тот заявил, будто я имел предубеждение против него. [148]
Это неправда, поскольку я не позволял командирам корпусов, в которые в тот или иной момент входила 7-я дивизия, отстранить его от командования все прошедшее время, начиная еще с августа.
13-го в наступление включилась Седьмая армия. Брэдли и Бонестил{156} навестили меня, и мы отправились в штаб-квартиру 12-го корпуса в Шато-Сален. Мы также нанесли визит в 4-ю бронетанковую дивизию, где Брэдли имел возможность воочию убедиться, сколько бед приносит нам грязь. Танки фактически ложились на брюхо, едва съехав с дороги.
Командование обещало направить в наше распоряжение пехотные части 75-й дивизии{157} не позднее 10 декабря и передать остальные ее подразделения к 15-му числу. Также нам обещали 11-ю бронетанковую дивизию, которая тогда как раз грузилась на суда в порту Соединенного Королевства.
В то время Брэдли высказал мысль о том, что, когда будет организована Пятнадцатая армия Соединенных Штатов, он поставит ее в тылу Третьей и Первой армий, что дало бы нам возможность отвлекать меньше сил на обеспечение порядка у себя за спиной.
Позднее вечером мы навестили раненых в госпитале, которые пребывали в приподнятом настроении. Вообще же такое положение буквально стало правилом в той операции.
14-го числа мне пришлось отговаривать Эдди от намерения обойти Фалькерберг.
Я посетил Уокера, и мы произвели смотр частей 95-й дивизии. Потери, понесенные этим соединением с 8 ноября, составляли 80 человек убитыми и 482 ранеными. Это, как я считаю, слишком много, учитывая, сколь малых успехов добилась дивизия за истекший период времени, о чем я и сказал Твадлу.
В Тионвилле мы видели самый длинный мост Бейли{158} в мире; саперы наводили его под огнем и только что закончили свою работу. Снаряды еще падали вблизи сооружения, но ни один из них не попал в мост, пока мы находились на нем. Оттуда мы направились в Каттеном, пересекли временный мост под прикрытием дымовой завесы и прибыли в расположение 90-й дивизии. Осуществленное 90-й дивизией форсирование реки Мозель достойно пера романиста. Переправа была сопряжена с огромными трудностями: после того как два батальона благополучно перешли на восточный берег, [149] мост сорвало и всем остальным пришлось переправляться на плотах и лодках.
Генерал Ван Флит показал нам поле, где 12-го числа шел ожесточенный бой. Никогда еще в своей жизни я не видел такого количества убитых немцев в одном месте. На расстоянии полутора километров они лежали рядом практически плечом к плечу друг к другу{159}.
В тот день (14-го) начала переправу 10-я бронетанковая дивизия, а это означало, что дела все же продвигались.
15-го прибыл генерал Эйзенхауэр, и мы нанесли визит в 12-й корпус, а также в 26-ю и 35-ю дивизии. Ему понравилось то, что он увидел, верховный главнокомандующий даже сфотографировался шагающим по грязи, которой там хватало.
В ту ночь с нами произошел довольно забавный случай. Мне хотелось хорошенько протопить камин в комнате генерала Эйзенхауэра, при этом мы так постарались, что подожгли гостиницу, да так, что едва потушили пожар. Скажу откровенно, нам с британским адъютантом главнокомандующего полковником Джимми Голтом пришлось попотеть.
По состоянию на 15 ноября операция протекала вполне удовлетворительно, если не считать того, что 4-я бронетанковая продвигалась не так быстро, как хотелось бы, а Седьмая армия помогла нам меньше, чем мы рассчитывали. Командир 12-го корпуса начал перестроение дивизий, с тем чтобы 6-я бронетанковая была готова в случае чего пойти на прорыв.
Потери в живой силе по состоянию на 15 ноября составили:
Третья армия
Убитыми – 6778
Ранеными – 35 296
Пропавшими без вести – 7700
Всего – 49 844
Небоевые потери – 29 857
Общий итог – 79701
Противник
Убитыми – 48 000
Ранеными – 131 000 [150]
Пленными – 111 000
Всего – 290 000
Материальные потери по состоянию на 15 ноября:
Третья армия
Легкие танки – 182
Средние танки – 410
Артиллерийские орудия – 414
Противник
Средние танки – 857
Танки «Пантера»и «Тигр» – 454
Артиллерийские орудия – 1836
16-го генерал Эйзенхауэр уехал, перед отбытием посетив склады артиллерийских боеприпасов и обмундирования, а также госпиталь.
От Марлен Дитрих, которая жила в Германии во время Первой мировой войны, я слышал, будто бы немцы использовали для борьбы с траншейной стопой противостолбнячную вакцину или сыворотку, мы тоже попробовали на добровольцах в госпитале, но безуспешно.
17-го числа в Фалькенберге мы узнали от пленных, что в разных местах в городе заложено множество мин замедленного действия, причем взрыватели у некоторых из них установлены на три недели. Впоследствии пятнадцать из таких мин взорвались.
Эдди позвонил мне и сообщил, что расчет расхода снарядов на 18-е число составляет девять тысяч, но я велел наступать и ни о чем таком не думать, а если надо, израсходовать двадцать тысяч, поскольку я не вижу причин экономить боеприпасы. Чрезмерная бережливость во время наступления ни к чему хорошему не приводит. Незачем ограничивать себя и на протяжении трех дней выпускать по девять тысяч залпов, теряя пехоту из-за того, что не подавлены огневые точки противника, когда можно в первый день дать двадцать тысяч, достигнув максимального эффекта. Если же и тогда не удается добиться цели, а боеприпасы на исходе, тут уж делать нечего – бери лопату и начинай окапываться.
18-е число стало днем триумфа авиации. Самолеты 19-й тактической воздушной бригады поднялись со своих аэродромов с рассветом и вернулись обратно, только когда стемнело; но и тогда бал не кончился, потому что в дело вступили ночные бомбардировщики, которые атаковали пятнадцать транспортных автоколонн.
20-й корпус наступал успешно. 90-я и 95-я дивизии продвинулись глубоко и находились в соприкосновении с 5-й дивизией к востоку от Меца. 10-я бронетанковая дивизия также вполне справлялась [151] с поставленной задачей. Вообще операция протекала столь успешно, что я уже видел себя по ту сторону линии Зигфрида. Однако я предвосхищал события.
Я посетил штаб-квартиру 5-й дивизии в Фор-Лезн поблизости от Верни. 10-й пехотный полк (командир – полковник Роберт П. Белл) из состава этой дивизии провел ночную атаку и, продвинувшись на шесть километров, перерезал защитникам Меца последние пути к отступлению. Пока я находился в крепости, вышеназванный полк вступил в контакт с частями 90-й дивизии, и к 11.00 в тот день подразделения как 5-й, так и 90-й уже завязали бои на улицах Меца. Ночная атака 10-го пехотного была характерна тем, что идти солдатам пришлось через минное поле. Поскольку они переходили его в темноте, то потеряли около тридцати пяти человек, но, попробуй они сделать это в дневное время, скорее всего, на минах подорвались бы те же тридцать пять, плюс еще несколько сотен полегло бы под пулеметным и ружейным огнем противника.
