Александр Архангельский, интеллигент: Но факт остается фактом — Шредер пошел работать в издательство советником. И это нормально. И потому, что есть такие издательства, степень влияния которых, экономическая и политическая, достаточна для найма всемирно известного тяжеловеса. И потому, что невероятно разветвлена система элитных общественных институтов, где вождю не зазорно искать приюта после отставки. А у нас Путин пойдет в «Газпром» президентом. Хотя бы потому, что некуда ему больше уходить. Не на ельцинскую же пенсию, больше похожую на странную форму домашнего ареста, с правом перемещаться по миру, но без права перемещаться в информационном пространстве. И это ненормально. Потому что скоро у нас кроме «Газпрома» вообще ничего не останется. Черная дыра в трубе голубого потока. Ничего не создано. Ни мощных издательств, ни по-настоящему влиятельных музеев с наблюдательными советами, членство в которых поважней членства в совете директоров ТНК-ВР.
Архангельский Александр, интеллектуал: Насчет Запада не преувеличивайте. Членом какой команды является Буш-старший? Не команды «Метрополитен-музеума». А команды «Экксона». Чьи интересы лоббировала Маргарет Тэтчер, уйдя на политический покой? Не интересы издательства «Пингвин» или медийно-печатной империи «Бертельсманн». А интересы того же самого «Бритиш Петролеума». До его слияния с ТНК… И вообще, я все чаще думаю, что правы выдающиеся экономические публицисты Валерий Фадеев и Александр Привалов: хватит ругать нашу сырьевую экономику; это не порок, а преимущество; аккумулируя экономические ресурсы в том же «Газпроме», мы не черную нефтяную дыру создаем внутри голубого газового потока, а копим средства для настоящего рывка. В науке. Но не в науке вообще, а в науке высоких технологий, напрямую связанных с ключевыми нуждами экономики XXI века: транспортной, например. В культуре. Но не в культуре вообще…
Александр Архангельский, интеллигент:…а в культуре, напрямую связанной с нуждами правящего класса. Маркс, да и только!
Архангельский Александр, интеллектуал: Не перебивайте. А с культурой, которая отвечает реалиям XXI века. И среди этих реалий, уверяю, найдется место и для таких статусных издательств, куда не зазорно будет уходить президентам следующего призыва.
Александр Архангельский, интеллигент: Если мы до этого доживем. Пока же почему-то получается, что сырьевая экономика почти автоматически надстраивает над собой сырьевую политическую систему. С торжествующей бюрократией. С нарастающей информационной несвободой. С полным равнодушием к нуждам науки. С полупрезрением к культуре. И все большим вероятием провала в условиях расцвета.
Инструкция пятьдесят вторая, на неделю 28 ноября — 4 декабря 2005 года, когда в Москве проходила книжная ярмарка, а в Кремле производили крупные кадровые перестановки.
Александр Архангельский, интеллигент: На прошлой неделе я посетил выставку-ярмарку интеллектуальной литературы «Ыоп-йайоп»; в седьмой раз это хмуроприятие проходит в Центральном доме художника, и год от года книжных радостей становится все больше. Что хочешь, о чем хочешь, на любой вкус и цвет. Поневоле начинаешь думать: а может, мы сами не хотим замечать, как жизнь меняется к лучшему? Может, все и не так плохо вокруг, как говорим и вы, и я?
Архангельский Александр, интеллектуал: И да, и нет. Все куда лучше, чем вам кажется, и все куда хуже, чем хотелось бы мне. Вы толкуете о невероятном количестве книжек, которые выставлены на стендах ярмарки; я сужу о резком смене ярмарочного статуса по другим признакам. Может статься, более важным. В 70-е с красивыми и умными девушками знакомились в книжных магазинах; книга была центром притяжения множества энергий — от интеллектуальных до эротических. Молодежь в книжные валом валила. Потом юных красивых девушек от книжных полок как ветром сдуло. Куда они все подевались, по каким «мерседесам» попрятались — большой вопрос; книжные магазины посещали в основном те, кто привык ходить по ним прежде; что до молодежи, то ее роль старательно выполняли дикого вида юноши: нездоровый блеск в глазах, печать неудачника на бледном челе. И вот уже второй, а то и третий год кряду замечаю: кончилось время книжных лузеров; на «Ыоп-йсйоп» замелькали молодые лица, а в этот раз по выставке просто трудно было ходить: что ни шаг, то яркое, красивое девичье лицо.
Александр Архангельский, интеллигент: Поди плохо; я лично не против такой деградации.
Архангельский Александр, интеллектуал: Против такой — и я не возражаю; но вы дослушайте. О чем говорит избыток красивых девушек на книжной ярмарке? О недостатке иной общественной сферы, притягивающей к себе энергию ума и, простите, денег. Книги не цензуруются, какие-то средства на них заработать уже можно, сверкающие славной персонажи вроде Сергея Пархоменко подались в издатели, все сколько-нибудь заметные медийные персонажи стали писателями. А все почему? А потому, что массовая информация сведена к нулю, крупный бизнес либо туп и примитивен, либо умен да труслив, либо интеллектуально насыщен, однако ж невероятно опасен (приговор управделами «ЮКОСа», вынесенный на прошлой неделе, 14 лет, чудовищен и другим наука); куда податься скучающей красотке, где поискать силы и воли? Там, где эта сила есть. Вчера ее искали в деловом мире. Сегодня — на книжной ярмарке. Этот издательский расцвет — на самом деле симптом политического упадка. Я радуюсь и огорчаюсь одновременно.
Александр Архангельский, интеллигент: А может, все куда проще? Телевидение давно уже смыло бразильские сериалы, чтобы начать делать качесгвенные российские. Кино, которое не могло продавить нашего прокатчика на протяжении 90-х, теперь давно опережает Голливуд по сборам. Модными молодежными местами становятся современные театральные центры, вроде бояковской «Практики». Теперь дошла очередь до книг, до российского книжного рынка. Он готовится к неизбежному рывку, вот девушки и чувствуют энергию начинающегося подъема. При чем тут политика? при чем тут опасающийся за свое будущее бизнес? Кроме того, будем откровенны, в нефтянке, в массовой торговле, вообще в бизнес-тусовке> даже цивилизованной, по-прежнему господствуют такие вкусы, что продвинутая девушка должна либо обладать невероятной жадностью, либо попасть в безнадежную ситуацию, чтобы к этим вкусам приноравливаться. В 90-е деваться им было некуда. Сейчас появилась альтернатива — красавицы ей охотно воспользовались.
Архангельский Александр, интеллектуал: То есть, вы полагаете, что рост книжного рынка явление обособленное, что оно никак не связано с тем, что до предела сузились все остальные сферы свободной человеческой самореализации? По-моему, вы глубоко заблуждаетесь. Но будущее нас рассудит. Давайте займемся настоящим; протянем руку новому поколению — по каким бы причинам оно ни потянулось к книге; удовлетворим его тягу к знанию, которое сегодня в гуманитарных вузах им попросту не от кого взять, сплошь хромые, слепые, глухие, чающие движения воды.
Александр Архангельский, интеллигент: Охотно! Когда приступаем?
Инструкция пятьдесят третья, на неделю 5—11 декабря 2005 года, когда шла подготовка к 180-летнему юбилею восстания декабристов.
Александр Архангельский, интеллигент: Слушайте, дорогой коллега, на дворе — сплошная череда юбилеев, связанных с моей любимой эпохой, царствованием Александра Благословенного. Судите сами. 7 ноября: 180 лет пушкинскому «Борису Годунову». Если не помните, это именно та пьеса, где сказано про мнение народное. Дальше идем. 19 ноября: 180 лет со дня смерти Александра I. А послезавтра 180 лет со дня декабрьского восстания на Сенатской площади… Непрерывный праздник, именины сердца. Хочется петь Окуджаву. «На передней лошади едет император / В голубом кафтане…» Или это: «…И поручиком в отставке / Сам себя воображал…»
Архангельский Александр, интеллектуал: Какие у нас с вами разные именины. Я вот отмечаю сегодня сдвоенный праздник, день российской Конституции и 100-летие великого писателя Василия Гроссмана. А на прошлой неделе отмечал 40-летие первой публичной манифестации интеллигенции на Пушкинской площади. Это там, где у вашего любимого разжиженного Окуджавы «На фоне Пушкина… и птичка вылетает». С этого эпизода, с этой первой потери страха на фоне Пушкина, по-моему, и начался наш путь к общественной свободе. Василий Гроссман был одним из тех, кто этот путь интеллектуально готовил; выдавливал — и выдавил из себя литературного раба. Конституция 1993 года стала итогом этого пути, его вершиной. Спасибо дорогому дедушке Борису Николаевичу за нашу счастливую зрелость. Что же до 14 декабря 1825-го, то это лишь великая предыстория нашей сегодняшней свободы, а история совершалась при нас.
