Александр Архангельский, интеллигент: Дорогой мой, вот вы и проговорились. Итог — это то, чем путь завершается, в прямом смысле слова итожится. После итога начинается нов$>ш путь. Куда, спрашивается? А сюда, в ту эпоху, в то скукожившееся общественное пространство, где мы с вами находимся; в новую несвободу, в новый кризис, в новый разворот назад. Значит, все те юбилейные даты, о которых вы так восторженно говорили, — только частный случай неизменных закономерностей русской истории. Был Александр I и были декабристы; и тот, и другие мечтали о конституции; и он, и они сделали все, чтобы никакой конституции в России на десятилетия вперед не было. А было бы еще меньше свободы, чем прежде. Так и с Пушкинской площадью, и с ельцинской конституцией: шли, шли и пришли. Давайте лучше праздновать ключевые даты, а дополнительные поминать подверстом, петитом. Высокая трагедия 14 декабря 1825 года — в центре, а день Конституции 1993-го или 100-летие Гроссмана — на периферии.
Архангельский Александр, интеллектуал: Нет, милый, проговорились вы! Сами вслушайтесь в свои слова; вы ведете себя, как чеховская Душечка. То воспроизводите сладкие мифы о золотом веке, веселой и славной александровской поре, в духе «Путешествия дилетантов» и лирико-политических песен Галича; то, начитавшись нынешних брошюрок про угрозу оранжевой революции и насмотревшись торжественных похорон Деникина с Ильиным, превращаете участников восстания да и самого государя императора в орудие слепого русского рока, фатума, который почему-то благоволит к тирании и обращает в большую несвободу любое движение навстречу ей. Вы уж как-нибудь определитесь, пожалуйста.
Александр Архангельский, интеллигент: Я ничего не воспроизвожу. Я просто считаю, что русская история устроена фатально и неизменно; так же фатально и так же неизменно желание русских благородных людей из этой фатальности вырваться. Мне дороги образы большинства декабристов, кроме жестокого Пестеля; мне нравится думать о тех, кто не побоялся в декабре 1965-го выйти на площадь; просто я думаю, что плетью обуха не перешибешь. Остается помнить о трагически-счастливых моментах краткосрочного прилива энергии свободы — и ежиться в ожидании долговременного отлива.
Архангельский Александр, интеллектуал: Никогда с этим не соглашусь. Не знаю насчет декабристов, слишком они все были разные, а Конституция, Гроссман и Пушкинская площадь очень всем нам помогли. До сих пор какое-то подобие общественной жизни сохраняется, вопреки всем привходящим обстоятельствам, только потому, что есть эта великая формула народоправства. А если жизнь сохраняется, значит, шанс — есть.
Инструкция пятьдесят четвертая, на неделю 12–18 декабря 2005 года, когда выяснились истинные намерения экс-канцлера, обнажилась скрытая стратегия «Газпрома», он же ОАО «Россия», и стало понятно, почему Путин не собирается идти на третий срок; точнее, показалось, что стало понятно.
Архангельский Александр, интеллектуал: А Шредер-то ваш, ха-ха, молодец. Помните, мы спорили, появятся ли когда-нибудь в России такие политики, как федеральный канцлер; он ведь ушел из политики не в «Газпром», а в крупное издательство советником. Просто интеллигент какой-то. Или, чего доброго, интеллектуал. И зачем, спрашивается, было кипятиться? Пустил Шредер всех по ложному следу, а сам прямиком отправился в газовую индустрию. Причем не только для того, чтобы получать дивиденды с лоббирования российских интересов в Германии. Но и для того, чтобы создать прецедент, психологически облегчить Путину аналогичное решение в 2008 году. Если руководитель крупнейшей европейской державы может себе позволить такую роскошь — пойти в сырьевую корпорацию, которая на глазах становится глобальной, что ж нашему стесняться? Самое оно; то, что Миллер прописал.
Александр Архангельский, интеллигент: Да, со Шредером неловко как-то вышло. Точнее, с нашим разговором. Ему-то что; он пост сдал, пост принял. Однако ж дискуссии с вами и меня кое-чему политологическому научили; попробую возразить, опираясь на ваши же уроки. Вот вы Путину со Шредером пеняете, что они хотят прибрать к рукам «Газпром». А сами постоянно говорите о глобальном мире, в котором повестку дня будут задавать не национальные политики, а транснациональные корпорации. Неужто вы не замечаете, что политическая битва за «Газпром» — это на самом деле начало настоящей русской глобализации? Что Путин и Шредер (глядишь, и кто-нибудь еще из нынешних европейских лидеров к ним присоединится) начали борьбу не за свои доходы, а за новую модель управления Европой? Что битва с Украиной за цену на газ — не месть победившим оппонентам, а проверка силовой составляющей этой новой политики? И последнее. Нравится нам всемирный «Газпром» или не нравится, но этот проект — единственный способ интегрировать Россию в Запад, не отлучая ее от Востока.
Архангельский Александр, интеллектуал: Приятно слышать речь не мальчика, но мужа. Солидно рассуждаете, поздравляю. Но не согласен, что для России этот путь хорош. Да, есть планы взаимного проникновения двух экономик, немецкой и русской. Вплоть до полного экстатического слияния. Мы им сырьевую составляющую, они нам технологическую. Если это правда, то после 2008 года Путин будет следить за тем, что в трубу втекает, а Шредер — продавать то, что вытекает. Но есть железное правило мировой экономики: тот, кто торгует результатами технологичной переработки, получает в разы больше, чем тот, кто поставляет исходный материал. И вся ваша глобализация по-русски кончится тем, что Россия проиграет, а Германия выиграет. И Шредеру, между прочим, скажет спасибо. Хотя сейчас и поливает его грязью.
Александр Архангельский, интеллигент: Не знаю, кто и сколько получит. Но проникновение немецкого начала в русское всегда сулило нам хорошие результаты. Не только в бизнесе. Но и в жизни. Как знать; может, вслед за немецкой трубой сюда пожалует традиция немецкого порядка? И немецкой порядочности, которая с порядком й языковом родстве. Нам она не помешает. Знаете, я в прошлое воскресенье был свидетелем чудовищной сцены на станции «Баррикадная» в московском метро. Часов семь вечера. На перроне в ряд выстроились профессиональные калеки, мамаши-попрошайки с грязными младенцами, крепко сбитая тетенька, которая их явно «пасет», и менты. Две девицы и три парня с дубинками. Открываются двери подходящего поезда, выкатывается еще одна коляска с «ветераном афганской войны»; менты его направляют в тот же ряд. Он послушно подъезжает, сидит, денежки пересчитывает; они тем временем с кураторшей мило беседуют. Догадываетесь, что происходит? Крышуют. На глазах у народа, не стесняясь.
Архангельский Александр, интеллектуал: А вы уверены, что они их крышевали? Может быть, наоборот, отлавливали? А потом повезли сдавать куда следует?
Александр Архангельский, интеллигент: В этой жизни, как вы знаете, может быть все. Но даже если так, в чем я сомневаюсь, все равно: что же это у нас за милиция такая, если отличить «зачистку» от «крышевания» невозможно? Вот немецкая полиция — дело совсем другое. Глядишь, начнем «Газпромом», закончим ментами.
Архангельский Александр, интеллектуал: Боюсь, наоборот. Ментами начнем, «Газпромом» закончим…
ОСНОВНОЙ ЗАКОН НЕ ПО ПОНЯТИЯМ
Инструкция пятьдесят пятая, на неделю 19–25 декабря 2005 года, когда мир с изумлением узнал об успешном запуске ракеты «Булава», страна досмотрела экранизацию «Мастера и Маргариты» и начала подводить итоги еще одного прожитого года, не подозревая, что именно в эти предпраздничные дни развернется настоящая битва за цену на украинский газ.
Александр Архангельский, интеллигент: Вот и еще один год просвистел. Что в нем было главным? Что останется для истории? Боюсь, ничего. Ни великого, ни смешного, ни страшного. Мелкого и подлого было много, равно как доброго и тоже мелкого, а вот с масштабом были сплошные проблемы. Да, начали назначать губернаторов. Но ведь решение об этом принимали в прошлом году. Да, продырявили REN TV, но не сегодня телевизионная зачистка началась. Да, приговорили Ходорковского и Лебедева и в атмосфере пошлой детективной тайны, в духе чекиста-писателя Шейнина, сослали по этапу. Но ведь это — только довершение начатого в 2003-м. Да, любовь народа к президенту достигла неслыханных высот, иронизируй над этим или принимай смиренно. Но ведь популярность его начала расти даже не вчера. Американцы стали судить Саддама и окончательно увязли в Ираке. Но война грянула не сегодня. И так далее…
Архангельский Александр, интеллектуал: Ну, во-первых, не понимаю вашей романтической страсти к потрясениям; не было новых крупных трагедий, и уже слава богу. Во-вторых, новое появилось, и весьма масштабное, причем как в положительном, так и в отрицательном смысле. Вот вам лишь два примера. Запущены национальные проекты, образовательный, здравоохранительный и жилищный, и это колоссальный шаг в неизведанном направлении.
