«Сей позолоченный дворец плотских утех, — пишет Салливэн, — содержится на средства торговой организации, занимающейся поставкой рекламы в ряд журналов. Публичный дом служит для приманки заказчиков. При переговорах с заказчиком он играет роль главного козыря. Не было случая, чтобы с его помощью не удавалось заключить желанный контракт…
Этот метод сбыта широко известен в кругу комиссионеров под названием «сбыт с помощью публичного дома» и отнюдь не является такой уж редкостью. В Нью-Йорке имеется немало квартир, предназначенных для подобной обработки клиентов. Когда дело касается крупных заказов, пускаются в ход безнравственные и аморальные приемы», — констатирует буржуазный исследователь.
Коммодор Вандербильт в гробу не переворачивается. Ядовитое семя, им посеянное, дало на почве американского предпринимательства всходы буйные и смрадные. Беспринципность, возведенная в принцип, аморальность, ставшая моралью бизнесмена, ложь, интриги, доносы, распутство — это наследство не осталось только в пределах вандербильтовского семейства. Проценты с этого грязного капитала стали достоянием всех обитателей американского предпринимательского Олимпа.
«Зачем мне закон?» — вопрошал Корнелий Вандербильт. «Зачем нам закон?» — вторят ему и те, кто в джунглях, именуемых американским буржуазным обществом, призван сегодня стоять на страже этого самого закона.
Всю печать США обошла история, случившаяся некоторое время назад в городе Денвере. Однажды городская полиция была вызвана в ювелирный магазин, в который только что нанесли «визит» налетчики. Прибыв на место преступления, полицейские бандитов не обнаружили. Зато они нашли оброненные теми при поспешном бегстве золотые кольца, браслеты и портсигары. Решив по недолгом размышлении, что не будет особой разницы, если в убытках хозяев магазина будет числиться не 100, а 150 дорогих предметов, служители Фемиды преспокойно дограбили магазин, после чего благополучно отбыли.
Но это оказалось лишь началом. Вскоре прикарманивание добра, впопыхах оставленного налетчиками, перестало удовлетворять предприимчивых денверских полицейских, и они перешли к операциям более широкого масштаба. Группа полицейских подготовила, а затем осуществила ограбление большого универсального магазина. Журнал «Нейшн» рассказывает: «План ограбления продумали в мельчайших деталях. В роли взломщиков выступали свободные от дежурства полицейские. Одним из дозорных был полисмен, который нес дежурство на этом участке, — он расположился в своей патрульной машине прямо напротив универмага. Несколько дальше по улице сторожил в обычном автомобиле один из свободных от работы полицейских-громил. Еще один полицейский вел наблюдение через окно изнутри магазина. Двое полицейских-медвежатников вскрывали сейф. На это ушло полтора часа — 90 минут напряженного ожидания. Но когда дело наконец было сделано, их ждала богатая добыча — около 40 тысяч долларов наличными и примерно 25 тысяч долларов в виде чеков».
Преступники в полицейской форме вошли во вкус и не могли удержаться от искушения еще и еще раз пойти на кражу со взломом. Их успех породил подражателей. Скоро к воровству приобщились другие полицейские. Шайка росла и расширяла сферу деятельности. Затем в результате переформирования полицейских сил Денвера участники шайки грабителей оказались переведенными в другие округа. Но это привело лишь к тому, что взломщики организовали новые воровские шайки в полицейских участках, куда их направили на службу. Через некоторое время управление полиции Денвера прямо-таки кишело ворами.
Разработанная этими полицейскими-взломщиками техника ограблений гарантировала им почти полную безопасность. Кражу совершали полицейские, свободные от исполнения служебных обязанностей. Их дружки, несущие патрульную службу, подвозили в дежурных машинах к месту преступления как самих взломщиков, так и воровской инструмент. Затем полицейская машина, страхуя взломщиков, занимала удобный наблюдательный пост. Иногда для вящей безопасности неподалеку — в таком месте, откуда можно было обмениваться сигналами ручного фонарика со взломщиками, — оставлялась еще одна полицейская машина. В случае, если поблизости показывался кто-нибудь посторонний или если из участка по полицейскому радиотелефону передавался сигнал тревоги, караульные в патрульных машинах моментально предупреждали своих дружков, чтобы те быстрее удирали. Но такое случалось редко. Чаще всего «дело» совершалось гладко, после чего дежурные полицейские доставляли в своих патрульных машинах в безопасное место и взломщиков, и орудия грабежа, и награбленное.
В большинстве случаев тем самым полицейским, которые ночью грабили, на следующее утро поручали вести расследование преступления. Это их устраивало как нельзя лучше: если они чего-нибудь не предусмотрели и в спешке оставили накануне какие-то следы, то теперь, выступая в роли следователей, имели возможность уничтожить компрометирующие их улики. Существовала хитроумная система подкупа, разработанная специально для того, чтобы другие полицейские, патрулирующие в районе, где совершались кражи, не совали нос, куда не надо. Итак, обеспечив себе полную безнаказанность, довольные своей выдумкой, взломщики в полицейских мундирах совершали кражу за кражей.
Эта вакханалия продолжалась несколько лет и раскрылась благодаря чистой случайности. В дело были вовлечены сотни людей, хладнокровно растоптавших само понятие о порядочности и морали, — вот оно вандербильтовское «Зачем мне закон? Разве я не обладаю силой?». Эта заповедь гангстера стала принципом, нормой американского буржуазного общества.
Не случайно оно так чтит Корнелия Вандербильта. В главе «Аристократия денежного мешка» рассказывается об этом почитании, о гимне в честь пирата, пропетом не кем-нибудь, а миллиардером-президентом. Это не случайность, не оговорка, не ошибка. Это закономерность. Буржуазия своим идолом, героем, достойным подражания, избрала не кого иного, как пирата и стяжателя, поправшего законы и мораль, коммодора Корнелия Вандербильта.
Корнелию Вадербильту наследовал его сын Вильям. Он продолжал энергично действовать в сфере железнодорожного бизнеса. Второй Вандербильт решил внести свой вклад в дело обогащения семьи и дополнить отцовские методы своими собственными. Правда, не обладая ни изворотливостью, ни наглостью отца, Вильям Вандербильт развивал «деловую» активность в другой области — в области бракосочетаний. Он выдал свою дочь Консуэло замуж за английского герцога Мальборо. Как подсчитала американская печать, в общей сложности герцогский титул дочери обошелся папаше в 10 миллионов долларов.
Однако игра стоила свеч. Вместе с титулом Вандербильт получил такие связи в аристократическом и деловом мире Европы, которые вскоре позволили ему с лихвой вернуть все затраченные деньги.
Именно Вандербильты положили начало династическим бракам, ставшим столь модными у американских миллиардеров в последующие годы. Убедившись в выгодности подобного «помещения капиталов», семейство Вандербильтов вскоре выдало Глэдис Вандербильт замуж за представителя высшего венгерского дворянства графа Ласло Сечени. Дальше — больше. Одна из вандербильтовских дочерей вышла замуж за Гарри Пэйна Уитнея, которому отец, Вильям Ч. Уитней, оставил крупное состояние; часть его была приобретена путем участия в операциях компании «Стандард ойл», а другая — в результате целой цепи мошенничества и краж.
Старший Уитней, как явствует из многих официальных расследований и процессов, с успехом подкупал парламенты и городские советы, предоставлявшие ему и его компаньону концессии на трамваи и различные предприятия.
Корнелий Вандербильт-младший женился на дочери Р. Т. Уильсона, миллионера, капиталы которого составились главным образом из полученных в городе Детройте концессий. Вильям К. Вандербильт-младший женился на дочери архимиллионера-горнопромышленника сенатора Фзра из Калифорнии и купил себе место в сенате Соединенных Штатов, Так объединялись состояния различных миллионеров.
Однако фамилия Вандербильтов постепенно начинает перекочевывать в газетах из раздела «бизнес» в рубрику «свадьбы и разводы», в разделы светской хроники. На смену финансовым скандалам приходят скандалы альковные. Неопрятные подробности амурных похождений и судебных процессов систематически сочетаются с именем Вандербильтов. До сих пор в Америке вспоминают скандальные подробности судебного дела, ставшего в 1935 году сенсацией номер один. Ответчицей выступала Глория Морган Вандербильт, распутство и похождения которой приобрели такие масштабы, что старейшины вандербильтовского семейства обратились в суд с требованием лишить ее права воспитывать 11-летнюю дочь, тоже Глорию.
