На что же променял народ такую жизнь, сделав революцию? Что дали народу большевики?
Историк Владимир Махнач приводит такой пример:
«Видоизменяясь и трансформируясь, не выходит из употребления миф об отсталости царской России. Сопоставление полностью развенчивает этот миф. Мы сошлемся на чрезвычайно интересное исследование, которое было проведено в начале семидесятых годов известным физиком Федосеевым, занимавшимся сопоставлением жизненного уровня. При принятии уровня жизни в России 1913 года за сто условных единиц, уровень жизни в Великобритании в том же 1913 году составил 80 условных единиц — на одну пятую ниже. Уровень жизни в Великобритании в 1968 году составлял 216 условных единиц, а уровень жизни в Советском Союзе в том же 1968 году — 53 условные единицы. В 1968 году мы жили вдвое хуже, чем в 1913!»
Можно не поверить физику. Что он понимает в экономике, каким инструментарием обладает, кроме системного анализа? Хорошо. Отставим физика. Спросим у самих большевиков! Никита Хрущев вспоминал:
«Сейчас это для некоторых… звучит странно. Но это правда. Когда до революции я работал слесарем и зарабатывал свои 40–45 рублей в месяц, то был материально лучше обеспечен, чем когда работал секретарем Московского областного и городского комитетов партии. Я не жалуюсь, а просто иллюстрирую, как мы тогда жили».
Так зачем же вы тогда революцию делали, ребята? На это Хрущев тут же отвечает:
«Мы жили для дела революции, ради будущего коммунизма, все и вся было у нас подчинено этому. Нам было трудно. Но мы помнили, что первыми в мире строим социализм и поэтому должны затянуть ремешки потуже…»
Здорово, правда? Оказывается, революцию делали ради самой революции. Ради того, чтобы построить социализм и ремешки потуже затянуть…
Столыпинская реформа позволила России завалить Европу зерном, маслом и яйцами. После советской же коллективизации зерно закупалось в Канаде и США, а пьяные колхозники распевали под гармошку частушки:
К коммунизму мы идем,
Птицефермы строятся,
А колхозник яйца видит,
Когда в бане моется…
Думаете, русские крестьяне очень любили колхоз и общину? Я иногда слышу такие рассуждения. Зюганов, например, любит так говорить. Мол, колхозы есть традиционный наш коллективистский образ жизни, из которого прямо вытек социализм… Этот парень с картофельным лицом неправ. А прав профессор-историк Ракитов, который однажды в беседе со мной обронил по этому поводу простую, но замечательную фразу: «Наша традиционная общинность рухнула, едва рухнули цепи, скреплявшие ее…»
Столыпинский закон от 9 ноября 1906 года, разрешавший крестьянам выходить из общины со своим наделом земли, сработал мгновенно. Едва он вступил в силу, как было подано 2,5 миллиона заявлений от крестьян с просьбой о выходе из постылого общака. Уходили самые лучшие. Уходили от опеки коллектива самые уверенные в себе. Уходили те, кто не желал делиться.
Обработать столько заявлений — задача сложная. Не враз решаемая, учитывая, что толкового земельного кадастра в империи не было. Работа предстояла огромная. Империя переписывала и перемеривала самое себя — тысячи землемеров побежали по России, вымеряя землю, деля ее. И всего за несколько лет миллионы крестьян успели получить наделы в собственность. К 1914 году в результате аграрной реформы 13 % земель, ранее принадлежавших общинам, перешли в индивидуальную собственность крестьян. Еще бы чуть-чуть — и большевикам с их запоздалым лозунгом «Землю — крестьянам» ничего бы не светило. России было нужно лет двадцать спокойствия, чтобы стать нормальной европейской буржуазной страной, да еще и одной из самых богатых в Европе. Увы… Началась большая война, послужившая тем самым камешком, который спустил лавину.
Кстати, а как же крестьяне разобрались с вышеупомянутым земельным законом, как они писали прошения миллионами, если были практически поголовно неграмотны? Да так вот так и писали — буквами. Потому что байки о поголовной неграмотности людей в царской России — большевистский миф. Причем лживый донельзя. Судите сами.
С 1918 по 1920 годы в стране гремела Гражданская война, а с двадцатого года уже можно было начинать восстанавливать хозяйство и вообще заниматься чем-то, кроме войны, — например, ликбезом. Так вот, опрос населения, проведенный новой властью в 1920 году, установил, что 80 % молодежи умеют читать и писать. Кто же их научил?
Царизм проклятый!
Это в Петровскую эпоху люди не хотели учиться, потому что воспринимали учебу как привычную государственную повинность. Как каторгу. Как нечто, куда гонят штыками. А в николаевское время всеобщего подъема народное образование переживало расцвет в самом буквальном смысле. В течение каких-то двадцати лет ассигнования казны на народное просвещение выросли в шесть раз. Причем в эту цифру не входят бюджеты учебных учреждений с иным типом финансирования — земские школы, военные школы, технические школы. Но и местные ассигнования на образование за тот же срок тоже изрядно выросли — в четыре раза. В результате к 1914 году в стране на обучение тратилось полмиллиарда золотых рублей. В стране работало 123 745 школ.
Количество неграмотных сокращалось с потрясающей скоростью. Например, если в 1875 году в России было 75 % неграмотных, в 1900–51 %, то в 1913–27 % (а среди молодежи — 20 %). Откуда такие данные? А из Большой советской энциклопедии 1920-х годов. Энциклопедия выдержала три издания с этими цифрами, а потом советская цензура спохватилась и табличку со статисткой роста грамотности в царской России из энциклопедии изъяла: уж слишком она противоречила большевистскому мифу о великом ликбезе. Гораздо любопытнее другое: на XV съезде Коммунистической партии Надежда Константиновна Крупская прямо заявила, что ситуация с образованием в СССР пребывает в худшем состоянии, чем была в царской России.
Для школьников российской империи обучение было бесплатным; более того — в Думу в 1907 году был внесен законопроект «О введении всеобщего начального обучения в Российской империи», то есть образование должно было стать обязательным для всех детей империи! Закон гласил, в частности, что «нормальным районом, который должна обслуживать одна школа, признается местность с трехверстным радиусом». Этот закон увяз в поправках, но нет сомнений, что если бы не война и не революция, он был бы принят. Не успели.
Эх, если бы не революция!..
Глава 2
Какая такая революция?
А была ли она — революция? Или это тоже миф?
Ну, это смотря какую революцию вы имеете в виду. Буржуазная февральская революция была и выразилась в отречении царя и переходе власти к Временному правительству. Тихая, бескровная революция. Управленческая. То есть революция в управлении страной. А вот социалистической революции 1917 года, той самой Великой Октябрьской Социалистической революции, которую праздновали на протяжении десятилетий, о которой писали книги и снимали фильмы, конечно же, не было. Это сталинский миф. Первые годы большевистская военная хунта незаконную узурпацию власти в октябре 1917 года революцией и не называла; большевики честно говорили: это был военный переворот, по сути — государственное преступление. И только воцарение Сталина придало перевороту высокий статус революции. Сталин был большой любитель переписывать историю и творить мифы.
Я сейчас говорю о революции именно в марксовом понимании этого слова. И более того, берусь утверждать, что Ленин марксистом не был. На этом необходимо остановиться подробнее, поскольку социалистическая революция 1917 года, совершенная российским пролетариатом под руководством русских марксистов во главе с Лениным, является краеугольным камнем всего здания красной мифологии.
На самом деле не было ни революции, ни марксистов, ни участия пролетариата в перевороте, ни «народной власти». Напротив, кучке международных террористов, спонсируемых из-за границы и взявших власть в России, на протяжении долгих десятилетий приходилось расстреливать на улицах восставший пролетариат.
Все помнят только восстание рабочих в Новочеркасске в 1962 году, когда «народная власть» перестреляла голодный народ из пулеметов. Кое-кто помнит тбилисский расстрел 1956 года, на котором мой друг, профессор Нурбей Владимирович Гулиа, получил пулю, еще будучи ребенком, пришедшим посмотреть на «несанкционированный митинг».
И практически никто не знает о восстании в Новороссийске в 1956 году, когда толпа взяла штурмом отделение милиции и разгромила его, а затем пошла штурмовать банк. Все прямо по заветам Ленина — банки, мосты, телефон, телеграф. Причина восстания — полицейский беспредел. Точнее, милицейский — именно так называлась в полицейском государстве под названием СССР полиция… В том же году волнения начались и в Оренбурге. Причина простая — жрать нечего… Тогда же случилось восстание в Славянске.
