Я чувствую, что он хочет еще поговорить со мной, хочет спросить о чем-то важном. «Тебе нужно искать решение, Гена, нужно искать тех, кто поможет вывезти твою семью», – говорю я банальные, по сути, слова. «А вот Павлуше ты ничего не дал, Павлуша обижается, она тоже хочет», – вопросительно глядит Гена в мои глаза чуть снизу. Павлуша – это Пальваша, вторая дочка Цевмы, ей двенадцать лет. Я достаю зеленую бумажку и протягиваю ее Гене. Тот быстро берет ее и передает девочке. Пальваша убегает в сторону дома. Я жму Гене руку. Она безнадежно вялая, как и серые выцветшие глаза Цевмы. Мои охранники уже спешат к машине. Она нервно рычит, в который раз за сегодняшний день выгребая колесами из непролазной грязи.
* * *
Ахмет-Левенец подвозит нас к дому нашего друга Насруллы. Хозяин приглашает всех нас пообедать. Дело уже к вечеру. Я тороплюсь в Кабул. Но мои спутники степенно, с достоинством берут руками жирный рис и отправляют его в рот. Они никуда не торопятся. «Мы едем в Кабул», – даю я распоряжение своей команде. Охранники удивленно смотрят на меня. На улице начинает темнеть.
«Не надо ехать ночью», – тихо произносит Саша.
«Но у нас хорошие автомобили», – говорю.
«Не надо ехать ночью», – снова повторяет Саша-Ахмет, ничуть не изменившись в голосе.
«У меня есть двое автоматчиков», – настаиваю я.
«Не надо ехать ночью», – слышу я все тот же тихий голос украинского афганца.
Произнося эти слова с философским спокойствием, Саша смотрит сквозь меня, и его взгляд, кажется, видит гораздо больше того, что вижу я. В этот момент мне показалось, что в этом человеке бесконечно мало осталось от украинского парня Саши, зато теперь в его внутреннем мире все освободившееся место занял другой человек, мусульманин Ахмет. Он встал и, прикладывая левую руку к груди с одновременным покачиванием головой, стал прощаться с нами правой. Я что-то говорил ему по-русски, но он уже не слышал меня, обмениваясь традиционными прощаниями с хозяином дома. Среди многосложных пожеланий благополучия я мог разобрать только знакомое мне слово «Иншалла», которое несколько раз повторил Ахмет.
* * *
Я послушался его совета и дождался рассвета.
Палестинская автономия, 2004 год
Художник в центре палестинского города Рамалла возил грифельным мелом по белому листу ватмана. Из коричневых линий складывался сначала клетчатый платок, а потом полукруглый изгиб крупного носа над характерной улыбкой пухлых губ. Под резиденцией Муката, откуда человек на портрете отправился в парижский госпиталь «Перси», чтобы там умереть, собрались тысячи палестинцев. Многие молились – теперь уже за то, чтобы душа человека на портрете попала в рай. В этот прохладный ноябрьский день они не знали, что ждет их в будущем, ведь долгие годы человек, носивший клетчатый платок-куфию, был для них единственным символом их несостоявшейся страны. Казалось, он был вечен, но эта вечность закончилась семидесяти пяти лет от роду, не дотянув нескольких часов до рассвета одиннадцатого ноября. Ведя нас сквозь толпу возле резиденции, наш арабский проводник произносил бессчетное количество раз одну и ту же фразу: «Абу-Аммар умер», – словно привыкал к самой мысли, что жить теперь придется в новом мире.
Той ночью перед зданием резиденции Муката людей становилось все больше, они ждали, когда из Каира прибудет вертолет египетских военно-воздушных сил. Каждый из них в большей степени был озабочен тем, что ждет его лично после того, как из жизни ушел Ясир Арафат, старик в клетчатом арабском платке. Десятки лет Арафат был настоящим и прошлым палестинцев. Но теперь, как мне подумалось, у палестинского будущего другая фамилия. Какая именно, решалось за бетонным забором резиденции Муката.
В арабской традиции принято называть мужчину по имени старшего сына, то есть «Абу-Аммар» это значит Отец Аммара и глава семейства. Но у Ясира Арафата не было сына. И поначалу полное имя палестинского лидера было Мухаммед абд ар-Ра’уф аль-Кидва аль-Хусейни. Долгая жизнь, в которой было так много событий, что их можно было бы раздавать словно мелочь нищим, тем, у кого дни похожи один на другой. Но таких в Палестине мало.
Человек с именем пророка, пожалуй, никого не оставил равнодушным. Многие возликовали, узнав, что он ушел, потому что считали его отцом террора, почти что посланцем из преисподней. Многие растерялись, почувствовав, что почва уходит из-под ног. Многие засуетились, сообразив, что настали смутные времена – благодатная пора для тех, кто алчет власти. Но большинство оставшихся в ночь на двенадцатое ноября перед резиденцией Муката плакали: в тот момент им казалось, что они любили его, человека, который никого не любил. Некоторые в бурной толпе ожидавших египетский вертолет, говорили об Арафате в настоящем времени. Человек в клетчатом платке еще не стал их прошлым. Я слушал то, что говорила мне палестинская толпа.
«Я до сих пор не знаю, как, впрочем, и большинство здешних жителей, у кого есть реальная возможность претендовать на место Арафата, – заметил продавец мобильных телефонов Васим Абдулла. – Когда они объявят о своих намерениях, мы постараемся оценить каждого по его заслугам. Хотя с Арафатом некого сравнивать».
«Хотелось бы, чтобы те, кто получит власть и полномочия Арафата, распорядились ею правильно, честно», – помечтал хозяин небольшого магазинчика Абдул Насер.
«После смерти Арафата, возможно, некоторые палестинские группировки попытаются прийти к власти, – предположил знакомый журналист Аднан Дагер, один из тех, кто говорил об Арафате в настоящем времени. – Наш лидер, знаете ли, как личность, является великим человеком, и он достаточно силен, чтобы возглавить борьбу палестинцев, но, к сожалению, он не может реализовать свою мечту. Мечту всех палестинцев».
Ясира Арафата до сих пор считают первым председателем Организации освобождения Палестины. Но это не так. Она была создана двадцать восьмого мая шестьдесят четвертого в Восточном Иерусалиме. Ее председателем стал шейх Ахмад аш-Шукайри. Арафат же был всего лишь одним из тех, кого принято называть термином «полевой командир», удобным и неопределенным. Три года спустя в результате шестидневной войны израильтяне захватили Восточный Иерусалим, а Мухаммед аль-Хусейни, возможно, из соображений конспирации, стал вносить коррективы в официальную версию своей биографии. Согласно новой версии, лидер палестинцев родился здесь, в Иерусалиме, 4 августа 1929 года, в семье богатого торговца. Мать Ясира Арафата звали Захва абу-Сауд аль-Хусейни, она была родственницей иерусалимского муфтия, род которого берет начало от пророка Мухаммеда.
Скорее всего, реальность была подкорректированной, но непонятно, с какой целью. Есть сведения, что тезка пророка родился в Каире, на двадцать дней позже официального дня рождения. Рази Хусейн, бывший заместитель Арафата, утверждает, что отец президента на самом деле родом из марокканской деревни Аль-Кидва, известной тем, что большинство жителей этого поселения – евреи.
Двадцать первого июля 1946 года еврейская радикальная группа «Иргун» организовала в Иерусалиме взрыв отеля «Царь Давид», в котором находилась британская военная миссия. В результате теракта погиб девяносто один человек.
Теракт подтолкнул англичан к тому, чтобы свернуть свое военное присутствие на Ближнем Востоке. Пятнадцатого мая 1948 года английский контингент торжественно покинул Палестину.
В тот же день Давид Бен-Гурион объявил о создании Государства Израиль. Первыми новое государство признали Советский Союз и Соединенные Штаты Америки.
Не прошло и двадцати четырех часов, как Египет, Ливан, Ирак, Иордания и Сирия нанесли удары по Израилю. Полгода спустя арабская коалиция потерпела поражение, а семьсот тысяч палестинцев были вынуждены покинуть родные места. Первая волна беженцев послужила резервом для создания ФАТХ, боевой организации Арафата.
Для нынешних палестинцев членство в ФАТХ означает принадлежность к партии власти, а значит, облегчает карьеру. В пятьдесят шестом Арафат создал группировку, назвав ее «Движение Палестинского Освобождения». Интересно, что аббревиатура этого названия оказалась похожей на арабское слово «хатф», то есть «гибель». Арафат поменял местами буквы. Получилось ФАТХ, что в переводе означает «победа».
За полвека малочисленная группа превратилась в организацию, способную мобилизовать тысячи сторонников. Среди тех, кто двенадцатого ноября две тысячи четвертого пытался пробиться на территорию резиденции Муката, чтобы увидеть церемонию погребения воочию, было немало действующих членов ФАТХ. Они воспользовались негласной привилегией прийти сюда с оружием. Большинство уже знало, что ФАТХ возглавит Махмуд Аббас, более известный палестинцам как Абу-Мазен. Значит, ему и быть новым хозяином резиденции Муката. Новым раисом.
