Ко всему этому, видимо, наше министерское руководство допекли постоянные нарекания и жалобы Поляничко и МВД Азербайджана, на якобы имевшую место несогласованность наших действий с их борьбой против армянских сепаратистов. И вот, два дня назад из Москвы в Степанакерт для поверки нашей работы прибыли сразу три полковника и все в чине старших оперуполномоченных по особо важным делам инспекции по работе с личным составом МВД СССР. Профессионалы знают, что такую проверку зря не направляют. Полковник Гудков предупредил нас, чтобы в работе с комиссией была обеспечена полная откровенность:
— Нам таить нечего, работали на совесть, уверен, что серьезных ошибок не делали. Эти ребята свое дело знают и, если надо, вывернут все наизнанку. В инспекции работают не первый год. Судьбы людей решают. Я их знаю, люди они порядочные, не конъюнктурные.
Московская комиссия уже побывала на фильтропункте, в изоляторах временного содержания, в отделах внутренних дел, зональных комендатурах и, конечно, разбиралась со случаями побегов армян из злополучной областной больницы. В ее действиях чувствовалась деловая непредвзятость, сосредоточенность на правомерности наших решений и действий. Однако пока проверка не окончена, волнение за ее результаты не покидало. Как только я заметил, что доктор Акопян закончил выписывать рецепт, и я прекратил свой мысленный экскурс в наши последние карабахские проблемы, которые, должно быть, и вызвали мою аллергию. Для тела доктор Акопян прописал мне жидкую белую мазь, так называемую «болтушку». Ею придется намазать всю малиновую кожу. А второе лекарство, как не странно, я должен был получить от капитана Григоряна.
— Вам наш милицейский начальник, как я вижу, друг, — и он указал на Маврена Григоряна. После чего спросил у него: — У тебя капитан водка тутовая «как для брата» найдется? Или мне сходить за своей? Но, обязательно «как для брата». Немного совсем. Около бутылки.
Григорян на глазах повеселел и с радостной готовностью сказал, что у него такой тутовки и больше найдется. Доктор Акопян одобрительно посмотрел на Григоряна, тихо, со знанием дела продолжил:
— А вы, уважаемый подполковник, не удивляйтесь. Вижу, что вы уже знакомы с нашим знаменитым напитком. Надеюсь, на этот счет у вас, мнение хорошее. Что, крепка наша тутовая водка домашнего приготовления? Пили тутовку градусов под семьдесят-восемьдесят? Правда, вкус незаурядный? Наверняка, заметили, что, несмотря на высокий градус и даже изрядность выпитого, похмельного синдрома после нее не было. Да, да! Нет тебе ни тошноты, ни головной боли. Не в пример разным там чачам, аракам. Да и вашему, не обижайтесь, извините, самогону. Про нашу тутовую водку принято говорить — «как для брата». Значит, приготовлена от души для самого родного и близкого человека! Однако вам я тутовку прописываю исключительно как лекарство. А чтобы вы поверили в ее лечебные свойства, то послушайте, что вам я сейчас как врач расскажу.
— Тутовку делают в Карабахе испокон веков. Еще в манускриптах о походах Александра Македонского в Армению она упоминается. Водка эта — из плодов тутового дерева или как его еще называют шелковицы. Деревья с такими названиями растут во многих странах. Практически везде, как и у нас, крона этого дерева используется для корма шелкопряда и производства шелка. А вот качество ягод разное. Только у нашей туты эти плоды такие сильные, крупные и благодатные. У нас за сезон с тутового дерева до восьми урожаев снимают. Много чего делают из шелковичных ягод. Из сока ягод варят не только водку, но и мед, по нашему его бекмез называют. А сушеные ягоды ни чем не хуже виноградного кишмиша. И все это применяется в медицинской практике. Многие благодарны плодам туты за спасение от смертельных хворей. В Карабахе тутовое дерево уважительно величают шах-тута. Тутовку самогоном не считают. Даже в 1985 году Политбюро и Горбачев не запрещали в Карабахе производить тутовую водку для собственного потребления и реализации.
Важно, что все полезные вещества, содержащиеся в плодах шелковицы, сохраняются в тутовой водке. Они обволакивают и защищают желудок от агрессии алкоголя. В народной карабахской медицине, доставшейся нам от предков, каждый знает, что рюмка домашней тутовки способна сбить температуру, защитить горло, поможет избавиться от кашля. Для компрессов просто не заменима, даже на раны полезно накладывать. Спирт тутовки, как не в одной водке, наряду с антисептическим свойством оказывает еще регенерирующее действие. А мы, карабахские медики, с научной точки зрения рекомендуем применять тутовку для профилактики сердечно-сосудистых заболеваний, предотвращения таких грозных болезней, как стенокардия, инфаркт и инсульт. Вот вы, подполковник, запоминайте и поверьте в сказанное мной, — продолжал доктор Акопян, — она вам обязательно поможет, только постарайтесь строго выполнить мои указания. Сейчас же поезжайте в гостиницу, разотритесь практически с головы до пят мазью, выпейте сто граммов тутовки, что привезет вам капитан, а потом сразу спать. В обед и вечер все повторить. Но строго в дозах, как я вам назначил, особенно, насчет тутовки. Выпивайте именно сто грамм, не больше. Иначе это будет уже не лекарство и не лечение. И постарайтесь сразу заснуть. Тутовка вам поможет. У нее специфика такая, оказывать успокаивающее воздействие, обеспечить вас спокойным сном. А ваши коллеги пусть не мешают. И еще знайте, что тутовка в чрезмерных количествах вредна для печени, желудка и сердца, а еще может отрицательно сказаться на половой сфере. Желаю выздороветь. Если завтра у вас краснота и опухлость не пройдет, милости прошу ко мне вновь.
Завершил свои медицинские наставления доктор Акопян взмахом руки в сторону двери и словами:
— До свидания! Всего доброго!
Виктор Семенович Гудков в категоричной форме потребовал строго соблюдения постельного режима. Капитан Григорян тоже оказался человеком слова. Градусы его тутовки соответствовали рецепту доктора Акопяна. Когда я на следующее утро прибыл в штаб группы бледнолицым и бодрым, то полковник Гудков с удивлением заметил:
— Надо же, оказывается, тутовка на самом деле не водка, а лекарство Карабаха. Только вот как теперь бороться с его чрезмерными поклонниками. Не будешь же возле каждого с мензуркой стоять. Теперь у них есть основание утверждать, что тутовку не просто пьют, а ею лечатся!
Новогодний подарок от КГБ Азербайджана
Независимая и добросовестная работа нашей группы по расследованию преступлений на межнациональной почве, правдивое информирование Центра о состоянии оперативной обстановки в НКАО, принципиальное несовпадение наших взглядов по этим вопросам с руководством Республиканского оргкомитета по НКАО не могли долго оставаться незамеченными. Попытки Виктора Петровича Поляничко устранить меня из состава следственно-оперативной группы после персонального отчета у министра внутренних дел СССР, успехом не увенчались.
Я уже стал надеяться, что, несмотря на раздражение Виктора Петровича Поляничко и спецслужб республики, вызванные моими личными действиями по объективному информированию Москвы о положении дел в НКАО, — контактами с Зорием Балаяном, другими лидерами карабахского движения и подполья, оперативными действиями по розыску народного депутата СССР Дадамяна, похищенного из аэропорта Ходжалу, жестким контролем за соблюдение законности в отношении армянского населения, сбудутся предсказания полковника Гудкова о том, что до 13 января наступающего 1991 года-истечения положенного срока деятельности нашей труппы в НКАО, мы все благополучно доработаем и успешно вернемся в Москву. Однако мои надежды совсем не оправдались.
Новый, 1991 год было решено встречать в нашем с замполитом Журавлевым гостиничном номере всем личным составом группы, кроме офицеров, которые будут в нарядах или на дежурстве. Он был одним из самых больших в гостинице и в нем удобно и без особой тесноты можно разместить праздничный стол. Организатором, как обычно, стали замполит и заместитель по тылу: два подполковника Журавлев и Сабадаш. Не нарушая действующего ритма работы, они в 16 часов отправились на рынок в город Агдам закупить продукты для новогоднего стола. Перед отъездом Журавлев забежал в гостиницу, чтобы взять необходимые для такого случая сумки. Их возвращение из Агдама стало событием воистину праздничным для многочисленной детворы армянских беженцев из Азербайджанских районов, наших соседей по гостинице, ибо подполковники накупили там для них кучу сладостей. Затем они занялись сервировкой стола и приготовлением нехитрых, но по-домашнему вкусных блюд.
Часов в восемь вечера, прежде чем прийти им на помощь с другими добровольными организаторами застолья, я захотел сменить офицерскую форму на спортивные брюки и свитер, но к своему удивлению в спальной комнате этих вещей не обнаружил. Журавлев на мои вопросы ответил, что перед отъездом в Агдам он видел: все висело как всегда. А вот когда вернулся, то ни свитера, ни спортивных брюк на месте уже не было. Он подумал, что я, видимо, приходил, переоделся и ушел на какую-нибудь оперативную встречу. Но оказалось, дальше — больше. Обнаружилось, что пропали и другие вещи. Причем только мои. Среди них личный жетон офицера за номером М-3878823, который был на связке ключей от рабочего кабинета и служебного сейфа. Даже в холле, где висела вперемешку разная верхняя одежда моя и Журавлева, опять же пропала только моя куртка, а из двух пар наших омоновских ботинок отсутствовали именно мои. Не нашел я и своего японского фонарика.
