Вопрос о славянской солидарности в прошлые века возникал неоднократно, преимущественно по инициативе выдающихся деятелей России. Теперь же, после развала СССР, и впрямь наступили критические времена для доктрины всеславянской взаимной поддержки . Это произошло в силу мировой победы нового Интернационала, который сумел коварно закрепиться на Западе уже не в форме “всемирной диктатуры пролетариата”, а в форме всемирного масонского государства, ради окончательного построения которого и был разрушен Советский Союз: махинации не удались изнутри, теперь их осуществляют извне, опираясь на мощнейшую тайную организацию, которая за последние два века трижды опоясала весь мир.
Как же реагирует на обозначившуюся опасность современное движение солидарности среди славянских народов, представленное десятками организаций? Да в целом никак не реагирует, поскольку славянство вступило в самую критическую фазу исторического бытия, не имея ни финансовой базы, ни испытанных кадров, которые были бы едины хотя бы по главным “вызовам времени”, ни организаций, за плечами которых были бы какие-либо реальные свершения на главных направлениях.
В результате все мероприятия тонут в странной пафосной болтовне, не имеющей никаких практических последствий.
Я не хочу бросить тень подозрения на моих коллег, но мне доподлинно известно, что некоторые западные славяне представлены в общих собраниях почти исключительно оккультистами и масонами.
Получается то, что всегда было бичом и в России, и в СССР: любое дельное предложение тут же подхватывается на ура; но не для того, чтобы его исполнить, а для того, чтобы тут же оснастить дополнительными задачами — “в развитие идеи”, отчего дельное предложение превращается в нереалистичное и завершается пустой бюрократической суетой.
На это обстоятельство сетовал еще честный, но малосведущий патриот России, мужественный Владимир Митрофанович Пуришкевич. Цитирую по тексту “Дневника” (“Как я убил Распутина”), изданного в 1924 году в Риге: “Удивительно создан средний русский человек, делающий историю России; он никогда не может добиться положительных, реальных результатов, предпринимая что-либо, ибо всего ему мало, и он вечно впадает в крайности. В России нет лучшего способа провалить какое-нибудь дело, прочно и хорошо поставленное и твердо обоснованное, как предложить нечто большее тому, что намечено к осуществлению. Толпа, и даже не простая, а интеллигентная толпа, непременно ухватится за “благодетеля”, внесшего свой корректив в разумное, осуществимое, но в сравнительно скромное предложение, и все пойдет к черту”.
Из своего многолетнего опыта могу сказать, что так называемый “патриотический лагерь”, не зная, что он весь просвечивается и контролируется, все время “перестройки” провел в бесплодных сборищах и создании все новых организаций. Собирались деньги, выпускались членские билеты, и на этом все бесславно помирало, — какое глумление “просвещенных” над “профанами”, какое торжество!
Не подвергаю суровой и беспощадной критике многочисленные “русские центры”, “славянские инициативы” и проч., и проч., чтобы прохвосты не изобразили из себя обиженных и не увели в сторону организации, которые могли бы сделать что-то позитивное для всей нашей приговоренной к бездействию общины.
Вместо этого еще процитирую В. Пуришкевича, который вместо меня обозначит главную слабость всех нынешних “общеславянских инициатив”: “Вот уж, действительно, лучшее в России гибнет от “более лучшего”. И Гракхи с первых же шагов были бы забросаны у нас каменьями (эти камни наготове у отдельных “активистов”. — Э. С. ). Стоило послушать только, что говорил сегодня (в Госдуме. — Э. С. ) ... длиннобородый А. Васильев, чтобы понять, до каких абсурдов можно довести дело, отдай мы его в руки ученым теоретикам славянофильского лагеря. Когда Васильев заговорил о будущих русских границах на Западе и стал проводить нашу с Австрией в будущем пограничную межу, и я, и многие из присутствующих буквально не могли удержаться от смеха, хотя он каждое территориальное приобретение наше старался так или иначе обосновать либо исторически, либо географически, либо этнографически.
— Вы рисуете прямо фантастические границы, — говорю я ему,— нужно дать такую карту, которая была бы приятна русскому народу, но и приемлема для Европы и признана нашими союзниками, а ведь на то, что вы рисуете, может пойти только сумасшедший из них.
Он на меня воззрился: “Что нам, говорит, Европа, ведь и здесь живут славяне, ведь и это исконное наше”, и тычет пальцем по карте...”
Это “обсуждение” состоялось 5 декабря 1916 года — через год многие из присутствовавших в уютном зале были расстреляны как “контрреволюционеры” (“фашисты” — позднее, “экстремисты” — еще позднее, сегодня)...
Сам В. Пуришкевич умер от сыпного тифа в Одессе весной 1918 года.
III
Казалось бы, именно сейчас люди, исповедующие национальную идею, должны были бы объединиться в благородном порыве единения хотя бы близких по духу и культуре народов. Но где там! “Националисты” и Беларуси, и Украины, и Болгарии, и Чехии (всех не перечисляю) с ярым упорством отвергают какую-либо реалистичную концепцию объединения усилий. И это доказывает, что за их “национализмом” тенью стоит все тот же разбойничий “интернационализм”, и дергает за зеленые веревочки, и петрушки выскаливаются и надувают щечки — помогают дурачить доверчивые народы.
Взять наших белорусских “возрожденцев” — ни одной самостоятельной мысли, ни единого реалистичного замысла! Наоборот, укрепление позиций Александра Лукашенко как национального лидера вызывает в их рядах все более злобный вой, где уже и “аргументов” не найти, — площадная брань, особенно со стороны когда-то наштампованных компрадорским режимом литературных “авторитетов”, по словарю, междометиям и резвости повадок очень напоминающих поздних Брежневых и Черненок...
Между тем изменившийся мир вносит свои огромные коррективы во многие традиционные представления.
Сегодня, когда международный “неоинтернационализм” (= глобализм) угрожает всем поголовно народам, как гражданам на улице может угрожать пьяный и куражливый шизофреник-бандюга, выбравшийся из винного погребка с двумя кольтами в руках, чисто национальной проблематики в национально-освободительных действиях уже не может быть, если эти действия и их лидеры помышляют о реальных успехах.
Что же делать? Во-первых, необходимо положить конец “патриотической работе” как хобби, которую проделывают иные, вальяжно восседая в глубоких креслах и орудуя спичками вместо зубочисток.
Пусть одна-две должности, но люди должны вести работу постоянно и профессионально, добиваясь практических результатов .
Во-вторых, я лично убежден, что скудные ресурсы славянства должны расходоваться не на приветственные телеграммы, не на съезды, симпозиумы, слеты и т. п., а прежде всего на массовое издание литературы, дающей верную интерпретацию нынешнего мира, защищающей естественные, тысячелетия устоявшиеся понятия Правды, Добра, Права, Справедливости, Равенства.
Мы должны решительно покончить с “плюрализмом”. Истина не может быть многоликой — это дезориентирующий постулат нашего “недоброжелателя”.
Славянство должно решительно поддержать классику, отмежевавшись от “модерна” в искусстве, морали, праве и т. п. Это не вопрос личной свободы мнения, это вопрос сохранения личности, вопрос противостояния политической агрессии против миллионов.
В-третьих, славянская солидарность должна сфокусироваться на поддержке единственного на сегодняшний день практического проекта, имеющего целью приращение силы славянства: Союзного государства Беларуси и России.
Какую осторожность и какой реализм проявляет А. Г. Лукашенко, обращаясь к воле и мудрости президента России! Он не предлагает большего, нежели зафиксировано в Договоре, и только это уберегает все важнейшее предприятие от неминуемого краха, потому что противники единения российского и белорусского народов уже сгрудились, похватав колотушки, вилы и кастеты.
Это очень влиятельные противники, и они пользуются полной поддержкой единомышленников на Западе.
Те, кто искренне желает славянской солидарности как залога подлинно демократического, равноправного и национального развития всех народов, должны покончить с “плюрализмом”, обрекающим всякий дом на противоречия и гибель.
Да, философия и точки зрения у нас могут быть совершенно разными, но польза действий во имя зафиксированных целей не может оцениваться совершенно противоположно.
В-четвертых, важнейшей частью программы славянской солидарности должна стать пропаганда демографических реалий.
