— Любое хамло получает адекватный ответ. Мудаком его я не называл — читать научись.
— И не козыряйте своим четырехлетним стажем.
— У меня другой стаж.
— У меня брат уже 6 лет стажа имеет, в ОБНОНе. Старлей, начальник отдела. И он за легализацию стволов. Будем мериться погонами?
— Мой папа сильнее твоего папы!!! Мой старший брат заборет твоего брата!!! Гуляй, дятел.
— Я обычный шестнадцатилетний пацан, каких тысячи. Есть у меня один вопрос. Сверстников спрашивать бесполезно. Прочитав вашу, Дмитрий Юрьевич, заметку про оружие, я решил задать вам этот вопрос. Я вижу, что вы взрослый человек с трезвым взглядом на жизнь. Скажите, если человек честно заработал деньги, то может ли, на ваш взгляд, этот человек купить себе дорогой автомобиль наподобие BMW ХЗ? Не потому, что «типа круто», а чтобы с комфортом передвигаться в пространстве, не боясь, что в новом автомобиле, например, на ходу вывалится незашплинтованная педаль тормоза или по пути из автосалона открутятся наживленные от руки болты на обоих мостах и машина посередине потока резко «пойдет боком»? Или в таком обществе, как Россия, покупка такого автомобиля будет неэтичной по отношению к остальным гражданам?
— На мой взгляд, покупать надо:
а) то, что считаешь приемлемым и правильным для себя лично ты;
б) то, на что у тебя при таком подходе хватает денег. Если кто-то будет считать твою покупку «неэтичной», присоветуй не пи. ть, а идти работать и зарабатывать.
— Ваш ответ буду считать руководством к действию. Не сейчас, конечно, но через n лет, когда встанет вопрос выбора средства передвижения, обязательно вспомню.
— Бог навстречу.
— Armed society is a polite society (A. Highline).
Вооруженное общество — это вежливое общество (Артур Хайнлайн).
— Для примера можно посетить Чечню.
— Дядя Goblin, а у вас дома хранится оружие? Если да, то носите ли вы его с собой?
— Ношу по квартире.
— Goblin, вы можете обижаться или нет, но ваш текст действительно типично «милицейский».
— Да само собой. Вся милиция как один — за свободную продажу оружия. И кому, как не тебе, это очевидно?
— И даже не потому, что по меньшей мере трое милиционеров (два действующих и один прошлый), с которыми я общался на эту тему в реале, и не помню сколько, с которыми обсуждалась эта же тема в Сети, почти теми же словами пугают валом бытовой преступности, стрельбой по тещам и прочими жутиками и пытаются убедить, что если бывают неожиданные разбойные нападения, то и оружие ни к чему…
— Мне глубоко насрать на то, что перестреляют твоих родственников. Мне насрать на то, что пристрелят тебя. У меня и мыслей нет «пугать». Если пристрелят тебя и твою родню, в России станет на пару клоунов меньше, генофонд улучшится. Это только во благо.
— И не потому, что вы напрочь игнорируете при этом реальный опыт легализации оружия, например, в Эстонии (да и ни в одной стране, где легализовывалось оружие, не было ничего подобного, никогда!) и реальную статистику преступного использования легальных гладкостволок в нашей стране (практически нуль).
— Кто как не пятнадцатилетний может мне рассказать, как все на самом деле?
— Дело в том, что наблюдается типичная профессиональная деформация. Долго работая практически исключительно с преступниками, милиционеры поневоле начинают думать, что других людей просто нет. Кстати, раньше, в рецензии на «Бумер», у вас была очень показательная оговорка: «Это образ жизни подавляющего большинства ваших сограждан». Фильм-то практически исключительно о бандитах. Так что у нас вся страна — бандиты и «по понятиям» живет? Не верю! (с) Станиславский.
— Чадо! Это никак не зависит от твоей «веры».
— А ведь, по вашим словам, получается именно так. Из моих одноклассников (около 30 человек) сел один и от передоза умерла одна. Остальные — нормальные люди. Среди моих знакомых бандиты, как ни странно, есть. Но тоже мало. А ведь я не в инкубаторе выращен. Отнюдь.
— Это заметно.
— И еще по поводу встретившегося здесь высказывания: «Goblin— профессионал, он знает лучше». Это, извините, чушь.
— Само собой. Все знает только подросток.
— Знает ли армейский сержант лучше гражданского инженера, стоит ли принимать на вооружение новую модель самолета, даже если сержант послужил на аэродроме? Очень сомневаюсь. Если бы вы были ученым-криминологом, вы действительно знали бы лучше. А так — это не более чем личное мнение…
— То ли дело — твое мнение! Очевидно ведь, что любой криминолог против тебя — тля.
— С которым я, например, не согласен.
— См. выше про «насрать».
— Я, конечно, понимаю, как вы глубоко уязвлены тем, что какой-то, по вашему мнению, сопляк пытается вам доказать, что он прав, а вы нет…
— Давай ты за себя будешь говорить, а не за меня? Давай ты будешь говорить «мне кажется», «я так думаю», «с моей точки зрения», а не городить «я понимаю, как глубоко вы уязвлены»?
— И поддерживаю вашу позицию…
— Повторяю: продавайте оружие всем подряд. Сегодня, сейчас. Если кто-то напишет «вот она, точка зрения запретителей!!!», я ему без промедления сообщу, что он мудак.
— Но оскорбления типа «Если пристрелят тебя и твою родню, в России станет на пару клоунов меньше, генофонд улучшится…»
— Да, генофонд от таких надо бы почистить.
— Не кажется вам тоже несколько перебором?
— Не переживай — им хоть в уши ссы, они все равно мудаками так и останутся.
— Да, случаи, когда на людей нападают сзади, бывают, но редко. Конечно, вы сталкивались в основном именно с такими, но это потому, что в милицию только такие случаи и попадают. Жертвы большинства нападений в милицию не обращаются, потому что им там сразу говорят, что никого не найдут, разве что по случайности.
— Мой юный друг! Тебе не приходило в голову, что я в родной стране родился, вырос и прожил аж сорок три года? Ну, что я типа в курсе, кто и что здесь делает, а главное — как? Не доводилось ли знать, что оперативники не занимаются регистрацией заявлений граждан, а заняты сбором оперативной информации довольно специфическими способами? Как ты думаешь, прожив четыре десятка лет и имея некоторый специальный опыт и образование в неких специальных областях, кто лучше знает предмет — ты или я? Будь добр, избавь от рассказов о том, «как на самом деле».
— В основном человек знает, что сейчас на него нападут. Чаще всего подходят и просят закурить или «дай 50 копеек, на сигареты не хватает». В таких случаях есть возможность достать пистолет, например сказав: «Ребята, не бейте! Все отдам! Вот, сейчас бумажник достану!» Дальше — по обстановке. Либо сразу на поражение, либо в землю и кричать: «Суки! Всех положу!» Объяснить, где какой случай пройдет, я не могу, но большинство людей это чувствуют.
— Это замечательный рассказ. Прекрасное изложение. Спасибо огромное, наконец-то я понял, что и как происходит. Еще раз спасибо за науку.
— Наконец, газовые пистолеты у людей что-то не сильно часто отбирают. Вернее, я о таких случаях не слышал, хотя они наверняка есть.
— [Заинтересованно.] Владеешь статистикой отъема газового оружия? Или «не отнимают» — это потому, что «ты не слышал»?
— Переходный период будет, но только в головах.
— Да, конечно. Путем посылания пуль в оные.
— Вопрос должен стоять не о законе о разрешении/запрещении продажи оружия, а о законе о применении оружия. При существующих законах об его применении наличие его у населения бесполезно и даже вредно, как и бесполезно наличие его у некоторых сотрудников ППС. Оружие должно стрелять.
Приведу случай, произошедший лет пять назад в окрестностях Сиэтла.
Микроавтобус с японскими туристами заблудился в одном из приличных «спальных» районов. Самый расторопный, увидав аборигена, пошел к нему узнать дорогу. Тот крикнул ему freeze. Турист не понял (все-таки жаргонное словечко), сделал шаг навстречу и был застрелен. Абориген был оправдан судом присяжных, поскольку в своих владениях хозяин сам оценивает степень опасности и выбирает удобные ему средства для ее ликвидации.
В свете этого рассказа местных аборигенов мне стало понятно, почему 95 % участков не имеют заборов, только табличку Private properties, хотя около дома и в открытых гаражах обычно валяется имущества на много килобаксов.
