Кто-нибудь пытался за все это время понять, что нас всех, россиян, объединяет? Есть хоть что-нибудь, что является общим для нас? Мы как раз и попытались - и в названии нашего Движения, и в создаваемой программе - найти то, что нас объединяет: мы все граждане одной страны, мы живем вместе, основой нашего существования и выживания всего государства является наш труд, создание новых рабочих мест, а не налоги. Но на сегодняшний день в результате бездумных шагов, предпринятых за сверхкороткий срок, государство лишило людей возможности иметь этот единственный источник общего благосостояния. Государство не выполняет и второй своей прямой задачи: поддержания закона и порядка.
Мне кажется, что большинство людей - центристы, они хотят нормального стабильного существования без политических бурь. Что такое сегодня в России левый центр? Это люди, желающие позитивных изменений, в основе которых должна быть стабильность. Уровень стабильности подавляющего большинства нашего общества является той лакмусовой бумажкой, по которой политики должны измерять: в правильную ли сторону они направляют общество.
Скажите, нужен нам для этого диктатор? Нет, нам нужны сильные люди, которые могут обеспечить диктатуру закона. Мы прошли тот путь, когда нам нужен был царь, батюшка, диктатор. Никто нас не осчастливит. Мы сами себе на все заработаем. А для этого надо иметь общество равных возможностей, социализированное общество, другого варианта еще не придумали.
А.П. Вы создаете Движение, конструируете партию. Это область социальной инженерии, Вы строите социальную машину, которая должна работать. Если она неверно сконструирована или питается не тем топливом, она не станет работать, заглохнет, взорвется. Я сам, оставив романы, пришел в политику году в 88-м, перед концом СССР, и стал свидетелем рождения и крушения многих политических образований, начиная с ГКЧП, анпиловского, баркашовского движений, "Памяти", с одной стороны, а с другой - консервативных православных, социал-демократических движений, "Духовного наследия". Я видел, как в условиях катастрофы трудно создать правильную социальную машину. Деньги здесь - фактор не решающий: у Шумейко, у НДР какие были деньги! Не получилось. Вы нарисовали идеологическую модель своих представлений об обществе, а ведь в обществе, кроме того, что нас объединяет желание прочного уклада, стабильности, собственности труда, есть, например, такая сила, энергия, охватившая колоссальные слои общества, как бушующий социальный реванш. Это топливо. Как этот реванш, ничего общего не имеющий с идеей гармонии и стабильности, использовать для создания Движения?
А.Н. Те партии и движения, которые Вы привели в пример, не состоялись, потому что, во-первых, строились сверху. НДР - это не политическое объединение, это профсоюз, созданный по указке из Кремля. И он никогда не будет функционировать. Во-вторых, все эти движения приходили в общество с желанием его осчастливить. У нас народ категорически отталкивает таких, не воспринимает их.
Во время своей предвыборной кампании я очень серьезно думал, как ее правильно построить, и пришел к выводу, что в первую очередь нужно не навязывать свои взгляды людям, а понять, что им нужно. Поэтому я пришел к избирателям и дал нашу с ними общую, а не только мою программу. И сейчас, создавая программу Движения, я хочу понять, что может стать объединяющим для нашего общества на нынешнем этапе.
Наше Движение в будущем - это партия социалистического типа. Ведь сколько бы люди ни жили, они всегда будут верны коммунистической идее, всегда будут стремиться к коммунистическому обществу. Назад по историческому пути пойти нельзя, если же кто-то попытается это сделать, это будет лишь петля, которая снова приведет на тот же путь.
Но создание партии - долгий, достаточно сложный и формализованный процесс. В короткий срок объединить силу социального протеста, которая иначе могла бы быть направлена еще на одно разрушение, еще на одно выяснение отношений в баррикадных боях, и устремить ее на созидание можно только через Движение. Те, кто хочет вывести людей на баррикады и бросить их там, кто действует по принципу "чем хуже, тем лучше" - те играют роль попов гапонов. Сегодня мы сидим в одной лодке, без руля, без ветрил, нас несет на камни, а мы, вместо того, чтобы усиленно грести, выясняем отношения. Нужен нам рулевой? Нужен.
Ради существования нашего государства мы должны искать сегодня то, что нас объединяет, а не разъединяет. Мы всегда можем как нормальные люди найти общее, если только при этом не надо будет переступать через свои принципиальные взгляды. Я, например, фашизм просто не воспринимаю в принципе: такое воспитание. Наверное, у каждого российского человека фашизм ассоциируется с самым негативным, что было в жизни. С фашистом мне не о чем говорить. Но если мы не занимаем таких крайних позиций, то обязаны отказаться, пусть на какой-то период, от разделяющих нас противоречий, договориться вокруг того, что дает нам возможность выжить. Тот, кого это не устраивает, ставит сам себя вне рамок общества, сам выпадает из сферы подавляющего большинства людей.
Мы предложили уникальную для России схему организации Движения. Во-первых, это индивидуальное членство: каждый гражданин, разделяющий наши цели, может стать участником Движения. Ты хочешь своим трудом заработать себе на достойную жизнь? Да! Ты хочешь жить в обществе, в котором будет поддерживаться закон и порядок ради подавляющего числа людей? Да! Ты хочешь, чтобы у тебя сохранились те социальные гарантии, которые мы добились за тысячелетнюю историю России? Да! Значит, ты в наших рядах. Во-вторых, это коллективное членство. Мы предложили партиям, организациям, движениям, фондам, которые поддерживают наши принципиальные подходы, не распускаясь, войти в Движение. И третье - корпоративное участие, это для профсоюзов. Мы избрали такую формулу, чтобы объединить как можно больше людей. А ведь есть еще и сочувствующие, поддерживающие.
А.П. Вы - человек, который в период страшных разрушений последнего времени занимался военно-политическим строительством. Вы создали грандиозную систему - границу новой России. Наверное, Вы должны были заниматься этим в состоянии некоторой внутренней раздвоенности. С одной стороны, Вы советский человек, Вы не можете не помнить и не любить советскую границу как символ советской веры. Граница для советского военного была категорией метафизической, священной, это не просто контрольно-следовая полоса, этой границей мы отделяли себя от всего остального страшного, мерзкого, погибающего мира. Это была идеология, религия. И вот новый режим предложил Вам отодвинуть рубеж Родины и, по существу, изменить эту религию, создать ее усеченный вариант. Вы покидали рубежи нашей красной империи, отдавая границу в руки шеварднадзе, рахмоновых и прочим. Вот эта двойственность присутствовала в Вас?
А.Н. Пограничником я стал в 1993 году, после трагических событий на нашей 12-й заставе, когда погиб наш Московский отряд, - лишь после этого я стал командующим пограничными войсками, а уже 30 декабря 1993 стал директором Федеральной пограничной службы. Поэтому я не выстраивал этот процесс, а, скорее, пришел в ситуацию, когда мы стояли на распутье: либо все бросать на границах Советского Союза и обустраивать российскую границу, либо принять другое реальное и адекватное решение.
Я вспоминаю первые дни, когда я знакомился с ситуацией, первые поездки в Таджикистан, на Кавказ, надо просто представить наших людей тогда: все они сидели на чемоданах. По границам всего Закавказья, всей Средней Азии. И в первом своем докладе президенту я сказал: мы не должны оставлять границы Советского Союза. И вот тогда родилась концепция двух границ. Я предложил вариант, когда мы в любой форме - непосредственно российские пограничники, при нашем участии или лишь при контроле,- должны были оставаться на старых границах. А на наиболее опасных направлениях принять дополнительные меры на границах России для обеспечения нашей безопасности, некий второй эшелон. И наконец - построить особые отношения с государствами-соседями.
В результате мы остались в Киргизии, Таджикистане, Туркмении, мы участвуем в охране границ Казахстана, Армении, Грузии, Белоруссии, мы подписали соглашение с Азербайджаном, Украиной и готовимся подписать соглашение с Молдавией. То есть мы за 3 года практически воссоздали границу с точки зрения того, что это общее дело всех государств, бывших в Советском Союзе, кроме Прибалтики. Это был очень большой шаг.
На важнейших направлениях абсолютно с нуля был установлен дополнительный контроль там, где это вызывалось особой необходимостью. Так было с кавказским участком, это было наиболее опасное направление. Вы представляете себе эти горы, Главный Кавказский хребет, по которому по самым вершинам - на высоте 3-4 тысячи метров - проходит государственная граница? Там за 3 года было выставлено почти 150 застав. Это удивительно, ничего похожего в истории России не было. Дальше - появление рубежа с Казахстаном, не разделяющего: миллионы русских, живущих там, не могут быть отделены от нас,- но создающего барьер. Не войска охраняют эту границу, а пограничная стража, казаки.
