Для меня более или менее очевидна также ориентация Дальнего Востока на трудосберегающие и капиталоизбыточные отрасли и технологии с учетом жестких ограничений по наличному трудовому потенциалу региона. В этом смысле прозвучавший на заседании в Комсомольске тезис о конвейерных производствах, по определению трудоизбыточных, кажется мне непродуманным. Конечно, можно мечтать о роботизированных, малолюдных конвейерах, но они уже прекрасно работают в самих странах АТР, и не вполне понятно, что может побудить компании перевести их на российский Дальний Восток. Ведь, скажем, в Китае условия для запуска новых производств инвесторами созданы сверхблагоприятные. Ты просто формулируешь, какие мощности по электроэнергии, воде, инженерной инфраструктуре требуются для твоего проекта, и власти подсказывают, в какой именно из 441 специальной экономической зоны тебе удобнее открыть производство. А помимо большого инфраструктурного потенциала эти зоны имеют проработанные экономические льготы — по налогам, аренде, таможенным платежам и так далее. За пределами зон хозяйство Китая представляет собой старые госпредприятия и мелкий частный бизнес. А две трети активно развивающихся кусков экономики локализовано в зонах, где за последние десять лет удалось вырастить, работая бок о бок с иностранцами, десятки тысяч первоклассных национальных инженерных кадров. Теперь китайцам по силам уже не просто копировать, а продуцировать все больше собственных технологий.
— Галушка предлагает покрыть ДФО сетью специальных экономических зон. Это будут какие- то необычайно хорошие зоны, не те, что есть у нас сейчас?
— Да, Россия сегодня располагает институтом особых экономических зон. Вот только звездных историй успеха, с ними связанных, почти нет. Мы просто обязаны создать на Дальнем Востоке зоны нового типа, со сверхльготным режимом хозяйствования. Нынешний федеральный закон об особых экономических зонах обусловливает полную неконкурентоспособность нашей юрисдикции как юридической и финансовой инфраструктуры для российских и международных инвесторов.
— Как выходить из положения? Менять Закон об ОЭЗ?
— Расширения функционала Минвостокразвития, которого новому министру уже удалось добиться, недостаточно. Все регулирование у нас по большому счету федеральное — базовые налоги, базовые требования к продукции, базовые стандарты и нормативы. Нужен закон, который дает Минвостокразвития право самому устанавливать в ограниченном количестве зон на территории своей ответственности все основные режимы — от налогов до технического регулирования.
— Фактически это будет означать наделение Минвостокразвития полномочиями федерального правительства на Дальнем Востоке. Вы считаете такой сценарий реальным?
— Только такой сценарий единственно действенный, позволяющий решить задачу сохранения территориальной целостности страны. Если не будет проявлена политическая воля по изменению федерального законодательства применительно к Дальнему Востоку, у нас ничего не получится. Инерцию экономического, а затем неизбежно и политического «отваливания» этого огромного региона от остальной России переломить не удастся. Дальний Восток фактически должен жить как отдельная страна, связанная с остальной территорией России Конституцией, культурой, языком, партиями, федеральными корпорациями.
— А готов ли министр Галушка взять на себя такую ответственность?
— Да, готов. Его доклад в Комсомольске это вполне демонстрирует.
— Представим, хотя в это трудно поверить, что восточное ведомство наделено искомыми чрезвычайными полномочиями и удалось создать на Дальнем Востоке дюжину зон с конкурентоспособным для инвесторов режимом. Где гарантия, что вся эта история не сведется к банальному экспорту российского сырья в АТР?
— Я не исключаю, что на первом этапе у нас в этих зонах ничего, кроме первичной переработки сырья, и не получится. Решение задачи выстраивания и удлинения цепочек создания стоимости от сырья к более высоким переделам потребует дополнительных усилий.
— Опыт стран с мощным сырьевым сектором, сумевших- таки вырастить несколько современных отраслей обрабатывающей промышленности, таких как, например, Бразилия, гордящаяся сегодня своими морскими судами и самолетами, свидетельствует, что для создания в экономике диверсифицированной несырьевой надстройки одних только рыночных стимулов мало. Нужна продуманная, долгосрочная, жесткая промышленная политика с явным вкраплением дирижистских элементов советского типа.
— А я и не говорил, что рыночных стимулов достаточно. Просто их создание — первая критически важная предпосылка запуска всего процесса. В дальнейшем понадобится сложная, эшелонированная промышленная политика развития региона, которая, несомненно, в лучших своих образцах сродни искусству. Мой подход к промышленной политике таков: мы должны вычленить и поддержать то, что может, хочет и уже растет снизу, а не навязывать что-то сверху, да еще из центра. Именно поэтому работоспособная промышленная политика государства невозможна без постоянно плотного контакта с бизнесом. Ее невозможно выработать на заседаниях клубов мудрецов из чиновников и даже ученых.
Карта
Дальний Восток: суровый безлюдный край
Александр Привалов
Бог предвечен. Моцарту на этой неделе исполняется двести пятьдесят лет и «в небе его Вифлеема никаких не горело знаков». Таким образом, можно, вопреки сильно примелькавшимся восклицаниям, считать доказанным, что Моцарт не Бог. Плохо дело: если он человек, если человек это он, то мы, остальные, кто? Порода людская лабильна почище собачьей, это понятно, но неужели до такой степени?
Человек же он был утешающе обычный: ни грана романтического «гения», даже жену любил, и хороший. Когда было можно или хотя бы не совсем нельзя он бывал счастлив. Он похоронил четырёх из шестерых детей; он с малолетства работал как каторжный; он с малолетства же знал европейскую славу, но пришёл к равнодушию публики; зарабатывая временами немалые деньги, к концу жизни он бедствовал но ни единого часа не провёл страдальцем. Невысокий, большеголовый, носатый, близорукий, с поразительно красивыми руками даже впадая в меланхолию, к чему в последние годы обнаружилась склонность, он был светел.
Когда ему было четырнадцать лет, папа Климент XIV пожаловал его орденом Золотой шпоры. Получивший от предыдущего понтифика такую же награду очень уже взрослый Глюк до конца долгой своей жизни горделиво подписывался Ritter von Gluck «кавалер Глюк», Моцарт об ордене забыл, по-видимому, наутро. Отсутствие тщеславия, особенно для музыканта-виртуоза, примечательное. Впрочем, в своём деле, в музыке, цену он знал и себе и окружающим. Известны его резкие ответы на замечания особ, в музыке невежественных, не исключая особ венценосных. Когда по смерти того же Глюка Моцарту досталось место придворного композитора, жалованье он получил вчетверо меньшее, чем у предшественника, но что делать не оставлять же было без возражения слова императора, будто в «Свадьбе Фигаро» слишком много нот.
