Короче говоря, правительству не дали вникнуть во внутреннюю деятельность естественных монополий и навести в них порядок. Они как были неуправляемыми, так и остались. Мне неизвестно, какую зарплату сейчас получает Чубайс. Но Бревнову на его должности, как сообщалось в прессе, платили 20 тысяч долларов в месяц. У руководителя службы антимонопольного регулирования, которая занимается контролем за тарифами на электроэнергию, зарплата составляет где-то порядка 5 тысяч рублей. Как может человек, имеющий 5 тысяч рублей в месяц, контролировать человека, который в месяц получает 20 тысяч долларов? Абсурд. То есть естественные монополии, по сути дела, работают не на экономику, а на тех людей, которые ими управляют.
Все последние годы Центральный банк выдавал кредиты коммерческим банкам под залог государственных ценных бумаг и печатал деньги на приобретение иностранной валюты. То есть, по сути дела, обслуживал спекулятивный оборот со стороны нерезидентов. Для них он держал и обменный курс рубля в пределах валютного коридора.
На финансовых спекулянтов ориентировалась и бюджетная политика. Производственный же, т.е. реальный, сектор фактически работал без денег. И здесь правительству Примакову ничего не удалось сделать, ибо его намерения перестроить денежную политику в интересах отечественного производства натолкнулись на очень сильное сопротивление.
Впечатляющий рост производства в стране был достигнут в основном за счет собственных средств предприятий, и потому он не мог быть достаточно устойчивым. Серьезный барьер — сжатие спроса. Все более нищающее в результате предшествующей политики население не может себе позволить увеличить спрос на отечественные товары и тем самым стимулировать и дальше их производство.
Наша же система финансов имеет такие коренные пороки, которые делают ее абсолютно непригодной для развития промышленности и сельского хозяйства.
Стало быть, нам нужно прежде всего менять всю стратегию финансовой политики, переходить к целевому регулированию денежных потоков, то есть расширять предложение денег в соответствии со спросом, складывающимся на рынке со стороны производственной сферы.
И вот здесь в политике кабинета Примакова — Маслюкова была одна серьезная и глубокая ошибка. Они не решились развернуть работу по дедолларизации нашей ээкономики. А сегодня в России три четверти сбережений уходит в наличный доллар. Это означает, что свободные деньги выводятся из экономического оборота и не работают на инвестиции. В результате три четверти своего сберегательного потенциала мы отдаем американскому казначейству. В пользу этого казначейства целенаправленно и систематически действовал Банк России во главе с Дубининым. С приходом в Центробанк Геращенко в этой части ничего не изменилось. Правительство же с долларизацией экономики бороться даже не пыталось. А если не прекратить переток сбережений в иностранную валюту, то ни о каком расширении инвестиций, и соответственно, подъеме экономики, речи быть не может.
Я лично убежден, что нужно переходить к ограниченной конвертируемости рубля, обеспечивая ее в полном объеме только для внешнеэкономических операций. Хотите импортировать товары — пожалуйста, покупайте валюту. Хотите ехать в туристическую поездку — меняйте соответствующую сумму рублей на доллары. Но перевод в иностранную валюту сберегаемых доходов должен быть исключен.
Система мер, которую мы разрабатываем в Совете Федерации, включает в себя кардинальную перестройку денежно-кредитной политики и ее реальную переориентацию на производственную сферу. Необходимо восстановить доверие населения к банкам. А для этого надо ввести систему государственных гарантий по банковским вкладам. Соответственно, банкам, на которые эти гарантии распространяются, должны быть предъявлены очень жесткие условия по прозрачности их работы и по выполнению нормативов размещения активов. Безусловно, надо прекратить эмиссию чисто спекулятивных ценных бумаг, которые формируют финансовые пирамиды. Само собой разумеется, резко ужесточить контроль за всеми естественными монополиями — от Газпрома до МПС. Наведение в них порядка, предотвращение расхищения средств, удешевление их товаров и услуг позволят создать условия для частного бизнеса. По нашему убеждению, государство должно держать уровень тарифов в естественных монополиях так, чтобы рентабельность в сфере энергетики и транспорта и рентабельность в обрабатывающей промышленности были примерно одинаковыми. А сегодня они различаются в десятки раз. Вследствие завышения цен на сырье монополистами в обрабатывающей промышленности убыточных предприятий более половины. Почему эти предприятия убыточные? Потому что цены на их конечную продукцию во все годы реформ отставали от цен на продукцию естественных монополий на порядок. С 1991 года цены на услуги естественных монополий выросли в 10 и даже в 20 и более тысяч раз (в 27 тысяч раз повысились цены на электроэнергию), цены же на готовую продукцию увеличились примерно в 4 тысячи раз (на продукцию машиностроения — в 4,6 тясяч раз). Поэтому большинство отраслей стали убыточными. Производить сложную наукоемкую продукцию — невыгодно.
Не удалось правительству выполнить обещаний, которые были даны по снижению налогового бремени. Не удалось в основном из-за давления МВФ. Валютный фонд требует усилить фискальные поборы, дабы Россия и дальше платила по долгам за внешние кредиты, не понимая, что на самом деле проблема не в том, что налоги малы, а в том, что их, во-первых, не платят, а, во-вторых, доходы скрывают от государства и уводят из реального сектора.
Я лично считаю, что можно было бы отказаться от налогов на прибыль. Это, может, радикальное предложение, но нынешняя ситуация диктует его целесообразность, поскольку этот налог стал тотально криминальным. Его утаивают все, кто умеет считать, и он искажает систему мотивов к труду. Целесообразно снизить НДС хотя бы до 15 процентов, а в перспективе — до 10 процентов. Малому бизнесу необходимо дать выбор: либо работать по традиционной налоговой системе, либо по вмененному налогу — как кому удобно.
Важнейший вопрос, как обеспечить наполнение бюджета при снижении налогов, решать следует таким образом: во-первых, необходимо восстановить неналоговые источники бюджетных доходов, а для этого — снова ввести экспортную пошлину на вывоз газа, сырой нефти и некоторых других видов необработанных ресурсов, которая в 92-м году давала одну треть доходов федерального бюджета. Государство вправе вернуть себе природную ренту, которая должна принадлежать всем, а не тем, кто вывозит сырье. Можно пойти и на национализацию экспорта газа и некоторых других сырьевых товаров, вывоз которых сегодня изрядно криминализирован. Монополия на экспорт сырья является нормой во многих странах.
Второй источник наполнения бюджета — денежная политика. Прибыль ЦБ, как показали проверки Счетной палаты, фактически бесконтрольно присваивается бюрократией этого учреждения. Она платит себе сумасшедшие зарплаты, которые в сотни раз превышают зарплаты в правительстве и в администрациях субъектов Федерации. Из тех доходов, которые в ЦБ декларируются, половина отчисляется в федеральный бюджет, половина прокручивается самостоятельно. До краха 17 августа Центральный банк накопил колоссальные денежные ресурсы. Теперь прокуратура пытается выяснить, на что они были потрачены.
Главным источником экономического благосостояния в современном мире является научно-технический прогресс. На долю научно-технической продукции приходится 90 процентов прироста продукции в развитых странах. В Советском Союзе эта доля была порядка 75-80 процентов. Те страны, которые могут оседлать научно-технический прогресс, колоссально выигрывают в международной конкуренции. Специализация на экспорте сырья автоматически низводит Россию до уровня африканских стран и не позволяет загрузить работой даже половину населения. Продавая сырье, мы, по сути дела, позволяем присваивать изрядную часть нашей природной ренты производителям готовой продукции и платим им интеллектуальную ренту. Один килограмм самолета стоит тысячу долларов. Из них большая часть — стоимость не материалов, а мозгов, ибо главная составляющая в цене самолета — это интеллектуальная рента. Доля научно-конструкторских работ в расходах на самолетостроение составляет до 75 процентов всех расходов. Наша наукоемкая техника вполне конкурентоспособна, например, современный российский самолет ТУ-204 стоит в три раза дешевле, чем “Боинг”. Если бы наше правительство приступило наконец к активной промышленной политике и стимулированию НТП, мы бы очень скоро вышли на траекторию экономического роста. Но вместо этого бывший премьер, гражданин Кириенко, предпочел в той же авиационной промышленности поддержать не отечественных производителей, а их прямых зарубежных конкурентов. Гарантии и льготы были предоставлены не ульяновскому «Авиастару», производящему ТУ-204, а на закупку «Боингов» принадлежащим государству “Аэрофлотом”.
