В древности главным регулятором и унификатором космических вопросов была религия. Жрецы и священнослужители долгое время оставались безраздельными монополистами и в отправлении культа, и в вынесении вердиктов по части «небесных дел». Они были хранителями тайных для непосвященных астрономических знаний, занимались предсказанием и толкованием небесных явлений. Именно такой путь прошли многие «звездные цивилизации» — шумерская, египетская, вавилонская, китайская, индийская, ацтекская, майя, доинкская, инкская и др.
Много было несхожего в космических идеях Древности. Но много было и общего. Казалось бы, что может дальше отстоять друг от друга по времени и менталитету, чем русское и древнеегипетское мировоззрения. Но нет! И между ними протянуты невидимые связующие нити. Общее обнаруживается и в имени одного из языческих Солнцебогов: у русских это — Хорс, у египтян — Хор (Гор); и в звездах на куполах храмов: только у египтян они размещались на внутренних сводах, а у русских — на внешней стороне. При созерцании рукотворных звезд верующими биение их сердец накладывалось на ритм Вселенной.
Наиболее же показательным проявлением общих черт в различных направлениях и временных срезах космического мировоззрения являются представления о Земле и Небе. Небо на протяжении многих веков и тысячелетий вообще выступало синонимом Космоса — и в бытовом, и в философском и в научном плане. Античные и средневековые космологические трактаты долгое время традиционно именовались «О небе» — по образцу главного труда Аристотеля, посвященного астрономии.
Но сначала скажем, что мы называем небом и в скольких значениях употребляем [это слово], дабы предмет нашего исследования стал для нас яснее. В одном смысле мы называем небом субстанцию крайней сферы Вселенной или естественное тело, находящееся в крайней сфере Вселенной, ибо мы имеем обыкновение называть небом прежде всего крайний предел и верх [Вселенной], где, как мы полагаем, помещаются все божественные существа. В другом смысле — тело, которое непосредственно примыкает к крайней сфере Вселенной и в котором помещаются Луна, Солнце и некоторые из звезд, ибо о них мы также говорим, что они «на небе». А еще в одном смысле мы называем Небом [все] тело, объемлемое крайней сферой, ибо мы имеем обыкновение называть Небом [мировое] Целое и Вселенную.<…> Одновременно ясно, что вне Неба равным образом нет ни места, ни пустоты, ни времени…
Аристотель. О Небе.
Традиция сохранялась на протяжении всей истории развития науки. Классический трактат Иммануила Канта, который увидел свет в 1755 году и дал толчок космогоническим исследованиям на собственно научном уровне, именовался «Всеобщая естественная история и теория неба». А в прошлом веке крупнейший французский ученый и популяризатор науки Камиль Фламмарион (1842–1925) озаглавил один из наиболее известных своих астрономических трудов «История неба».
Земля также всегда считалась важнейшим и равноправным партнером Неба. Их брачный союз, собственно, и порождает Космос во всем его богатстве и разнообразии. У шумерийцев даже существовало неразрывное понятие ан-ки — Небо-Земля. С момента священного брака Земли и Неба космическая эволюция приобретает упорядоченную направленность, порождая наряду с неисчерпаемым многообразием Вселенной и поколения различных Богов. Последние обычно тотчас же вступают в непримиримую и изнурительную борьбу за власть над миром. Для современного читателя данная коллизия особенно хорошо знакома по греческой мифологии. Здесь тоже Земля и Небо первоначально выступают как единое целое. Земля-Гея (рис. 6) из себя самой рождает Небо-Уран и немедленно вступает с ним в космический брак. Результат космической любви не замедливает сказаться: на свет появляется поколение Первобогов-титанов. Их предводитель Крон оскопляет отца Урана и сам становится властелином мира. Но ненадолго — дети Крона во главе с Зевсом устраивают очередной «дворцовый переворот», захватывают Олимп, а папашу вместе со всей родней низвергают в преисподнюю.
Не во всех мифологиях Земля женского рода. По представлениям древних египтян, Земля-Геб — мужчина, а Небо-Нут — женщина. Первоначально они, как и соответствующие Боги в других культурах, составляли единое целое. От их соития, согласно гелиопольской версии, родилось Солнце-Ра, бессчетные звезды и главные Боги египетского пантеона — Осирис, Исида, Нефтида, Сет. Один из эпитетов Нут — «огромная масса звезд»:
Ночью плывут они (звезды) по ней (Нут) до края неба. Они поднимаются, и их видят. Днем они плывут внутри нее. Они не поднимаются, и их не видят. Они входят за этим Богом (Ра) и выходят за ним. И тогда они плывут за ним по небу и успокаиваются в селениях после того, как успокоится его величество (Ра) в западном горизонте. Они входят в ее рот на месте ее головы на западе, и тогда она поедает их.
Из текста на потолке погребальной камеры фараона Сети.
По хорошо известной теогонической схеме небесно-звездная Богиня принялась было пожирать своих космических детей, что вполне соответствовало житейским наблюдениям: небо как бы проглатывает по вечерам — заходящее Солнце, а по утрам — мириады звезд. Отец Геб воспротивился каннибальским аппетитам пожирательницы небесных светил. Чтобы не допустить взаимоуничтожения, Свет-Шу разъединил супругов. Небо-Нут поднялось наверх и распростерлось над Землей-Гебом.
Космология Древнего Египта была чрезвычайно развитой и своеобразной. Наблюдения и знания строителей нильских пирамид распространялись на все видимые объекты Вселенной (рис. 7). Естественно, что планеты, звезды и созвездия в Стране Большого Хапи ассоциировались как с привычными (рис. 8), так и с непривычными (рис. 9) для других культур образами. Зато астрономические знания подкреплялись скрупулезными и точными математическими расчетами (рис. 10).
Истоки представлений о мироустройстве в других древних культурах в главных своих чертах по большей части сходны. Так, теогонические и космогонические китайские мифы схематически воспроизводят уже знакомую нам модель оформления Космоса в упорядоченное целое. Хотя первоисточники китайской мифологии представляют собой набор фрагментарных и нередко противоречащих друг другу отрывков, по ним все же можно восстановить начальную картину мироздания. По представлениям древних китайцев, Небо и Земля некогда были слиты воедино (как и у шумеров, для обозначения этого неразрывного понятия существовало единое слово хунь-дунь) и похожи на куриное яйцо. Внутри находился зародыш будущего великого Божества Пань-гу. Родившийся из Космического яйца, он как раз и считается творцом Неба и Земли. Культ неба в последующей религиозной и государственной идеологии Китая общеизвестен. Здесь оно почиталось, быть может, как ни у какой другой великой цивилизации. Даже наиболее употребительный синоним страны — Поднебесная.
Нельзя представить китайскую космологию и без двух вселенских первоначал — инь (женское, отрицательное, темное, северное) и ян (мужское, положительное, светлое, южное). Инь и ян находятся в беспрестанном борении, обеспечивая существование, движение и развитие всех сфер объективного мира — космической, природной, животной, человеческой и т. п. Сам необъятный мир состоит из сочетания пяти первоэлементов (вода, огонь, металл, дерево, земля), связанных с пятью планетами и странами света. Меркурий обозначал воду и север, Марс — огонь и юг, Венера — металл и запад, Юпитер — дерево и восток, Сатурн — землю и центр.
В древнеиндийской космологии вновь обнаруживается знакомая схема мироустройства, наполненная, однако, глубоким философским содержанием. В гимнах Ригведы, других священных книгах космическое Небо олицетворяло женское Божество — Адити. Ее имя дословно означает «бесконечность», символизируя одновременно и бесконечное пространство, и неисчерпаемые потенции дневного света. Мать-Адити и находится в эпицентре ведийской космогонии:
