Покрутилась и не знает, куда ехать… И тут она видит компанию негров – сидят около какой-то помойки, курят и о чем-то беседуют… Наша Аня на своем велосипеде ломанулась к этой «компашке» и на ломанном английском начала выяснять дорогу к магазинчику. А так как английский еще хромал, то она и могла только произносить «доллар три», «доллар три»…
И тут ОЧУМЕВШИЕ негры взяли и дали нашей Ане три доллара и быстро ретировались. Представляете состояние негров? Какая-то сумасшедшая поздно вечером подъезжает к ним на велосипеде и в ИХ РАЙОНЕ начинает требовать 3 доллара… Негры, которые сами за доллар убьют, наверное, такого шока не испытывали со времен привоза из Африки…
* * *
Реальная история, происшедшая прошлым летом в Штатах. Мы – студенты из бывшего СССР, работавшие там летом, – неплохо отрывались после работы. Однажды под утро, когда все уже было выпито и ширнулись последней травкой, американцы с нижнего этажа вызвали полицию, «слегка обеспокоенные» шумом сверху.
(Надо сказать, что закон в Штатах достаточно жесткий по отношению к наркоте. Штраф залепят будь здоров. На «штуку» опустят, а то и больше.)
А дальше по коридору «бухали» наши американские сверстники. Ну мы при виде проблесковых маячков быстро сориентировались – вырубили свет, открыли окно, выставили вентилятор для выдува запаха и стали смотреть первый попавшийся канал по телеку.
(Для справки: когда покуришь травку, жутко тянет смеяться, прикалываться и вообще настроение вполне оптимистичное.)
И вот сидим, значит, давимся от смеха без причины, изображаем крайнюю заинтересованность происходящем по телеку, причем никто – я уверен – в тот момент не смог бы сфокусироваться для распознавания изображения на экране, и ждем полицию. А бодрые американские копы, зная, что их вызвали на второй этаж, прямиком зарулили к нашим американским сверстникам, у которых горел свет и играла музыка. Словом, ошиблись. А так как те тоже тянули косячок, интерес полиции вполне удовлетворился.
Однако один из самых усердных копов решил поинтересоваться, что происходит у соседей. Дверь у нас была открыта. И он, постучав, заглянул к нам со словами «не помешали ли вам соседи». Первую секунду он вглядывался в темноту. Его лицо ничего при этом не выражало. Однако хоть он и американец, к тому же полицейский, какие-то остатки серого вещества у него остались. Так вот чем больше он вглядывался и анализировал происходящее, тем все более бессмысленным становился его взгляд. В конце концов, так и не дождавшись ответа, он вышел с крайне недоуменной физиономией. А теперь вы поймете, почему мы ржали дня два после этого.
Как я уже рассказал, мы ликвидировали все признаки курения drugs). И вот, что увидел американец, когда заглянул к нам.
Темнота. На столе и под столом банок тридцать из-под пива (пустых). На столе две полупустых 2-литровых бутылки текилы. Кругом бычки сигарет. В воздухе навязчивый запах анаши. 4 часа утра. Сидят 7 здоровых русских парней и с самым серьезным видом с неподдельным интересом читают по телеку правительственный телетекст.
И нормальный человек офигеет – не то что американец, к тому же коп.
* * *
Уже пятый год в солнечном Ереване живет и работает уроженец не менее солнечного Кейптауна (это в ЮАР) – чернокожий бармен с несколько нетипичным именем Моисей.
Какая нелегкая занесла его в Закавказье, скрыто во мраке истории. Но парень исключительно интеллигентный и вежливый. Даже полиглот. Хотя по пропорциям и по выражению глаз скорее похож на Кинг-Конга, чем на «сапиенса». Говорит, в юности играл в американский футбол.
Историю эту он поведал мне по возвращении из отпуска. Далее – от первого лица. Дословно.
Хожу я поздним вечером по Кейптауну. Радуюсь. И вдруг слышу отборный армянский мат в адрес местных черных. Гляжу: по улице идут двое цунаров в кавказских национальных костюмах – штанах «Адидас» и банных тапочках «Зико» на босу ногу. Размахивают руками и громко-громко матерятся по-армянски. Ну, мне обидно стало, что наши (???) себя так позорят за бугром. Тихо подошел сзади, положил руки им на плечи и на ереванском жаргоне спокойно так говорю:
– Ахпер-джан, вели бы вы себя чуть потише. Вы не в ереванской филармонии (???) все-таки.
И тут произошло нечто странное. Один из них повернулся, увидел меня и грохнулся в обморок. Второй же оглянулся, завопил и бросился бежать. Я сам испугался. Побежал за ним. Кричу им:
– Подожди, ара, не бойся.
Так он вообще разогнался до дикой скорости, выбежал на проезжую часть, обогнал пару машин и врезался башкой в автобус на остановке. Упал. Я подбежал, склонился над ним, говорю:
– Ты, что, совсем спятил?!
А он открыл глаза, посмотрел на меня и отрубился окончательно, как тот, первый. Потом я час просидел в кутузке, а полиция никак не могла понять, что произошло. Когда они врубились, хохотали часа два. Пивом угостили. Сказали – импорт, перехваченный контрабандный товар. А оно тоже оказалось армянским – «Эребуни». Редкая дрянь… Теперь вы понимаете, почему я предпочитаю жить в Ереване?! Если уж торнадо, то лучше быть в его центре…
История про арабо-израильский конфликт, танк и русский мат
Заранее извиняюсь за колоритность языка, но без нее не обойтись. Мммда. Извиняюсь так же за то, что история несколько длинная, но она того стоит.
Итак, пролог. Жил-да-был на свете дед. Где он жил, неизвестно, и чем он занимался, тоже сокрыто от нас завесой тайны, но история наша не об этом. И даже не о том, как дед, упаковав чумоданы и различные баулы, на старости лет приехал с семейством на постоянное место жительства в Израиль, хотя это, безусловно, тоже достаточно интересно. Нет, действие разворачивается через несколько лет после этого знаменательного события, когда наш герой, уже пообжившись на новом месте, решает навестить своего племянника или брата, короче, каких-то там родственников, которые тоже живут в Израиле, но не около деда, а где-то у черта на рогах, на так называемых «территориях».
Кто не знает, «территории» – это такие места, где живут злобные бяки арабы, точнее палестинцы, которые не любят Израиль и все пытаются измыслить, как бы похитрее стереть его с лица земли во славу Аллаха. Но они до чего-то более умного, чем взрываться на улицах израильских городов, пока не додумались. А еще там живут овцы, козы, горные бараны, змеи, немногочисленные «поселенцы» (дедовы родственники как раз из этих), а также израильские солдаты, задача которых – бдительно следить за тем, чтобы палестинцы не зарывались, не прорывались в Израиль, не взрывались на улице и не вые…ывались на поселенцев. (Спокойно, это еще не обещанная колоритность!) Одним из таких доблестных стражей отечества является и ваш покорный слуга, автор сего эпоса.
Короче, проехать от места жительства деда до места жительства родственников на общественном транспорте – задача воистину головоломная ввиду многочисленных пересадок на разные междугородние автобусы, а под конец на специальный бронированный автобус, номер «триста хрен знает какой», который заезжает непосредственно на «территории». А для нашего деда данная задача становится абсолютно невыполнимой ввиду почти полного незнания им иврита. (Ну тяжело людям на старости лет учить новые языки, ничего не поделаешь.)
Однако наш дед не отчаивается. Для решения одной задачи существует множество путей, и он решает отправиться в путь на автомобиле, благо права у него имеются. Загвоздка в том, что у него нет автомобиля, но не беда, ведь он есть у его друга, тоже деда, но другого – старый побитый «субару». Друг соглашается одолжить свою цацу на пару дней во имя семейного воссоединения, и наш дед, запасшись картой дорог Израиля, а также солидной сумкой с гостинцами, отбывает.
Въезд на «территории» он находит сравнительно быстро, безошибочно определяя его по дорожному блокпосту с израильским флагом, где солдаты шмонают выезжающие машины, и направляется дальше. А дальше уже труднее: дороги там никакие, указатели обугленные и неудобочитаемые, военной техники на дорогах больше, чем частных машин, а чтобы осуществлять навигацию по карте, оказывается, тоже нужно знать иврит.
Короче, дед заблудился. На «территориях». Приятного мало. Проездив пару часов по пыльным грунтовым дорогам, он, петляя, забирается все глубже и глубже и заезжает в некую богом забытую (или Аллахом забытую) арабскую деревню около города Наблос, который даже и не город, а настоящий гадюшник и посему находится под блокадой. Заметив наконец, что вокруг одни арабы верхом на ослах и козлах, все надписи вокруг опять же на арабском, на отдаленном пригорке торчит танк и грозно вертит башней, откуда-то доносятся глухие бахи и бухи, а на горизонте зловеще тянутся к небу циклопические столпы черного дыма, дед понимает, что попал в, мягко говоря, нехорошее место, и начинает, мягко говоря, нервничать.
