Но это требование к пионерам налагает на нас, взрослых, не менее серьезную обязанность. Надо работать над детской книгой. Автор письма думает, что пионеры потому бросают читать, что у них развивается повышенное требование к книге. Это не вполне верно. Уменьшение тяги к чтению объясняется в значительной степени тем, что ребят на первых порах чересчур захватывает красочность пионерской жизни, а также потому, что самостоятельному чтению пока еще в пионеротрядах уделяется слишком мало внимания. Этого нельзя замалчивать, это легко исправить.
Но известная и даже значительная доля правды в словах товарища, пишущего, что современного ребенка — особенно пионера — не удовлетворяет старая детская книга, есть. То, что издано пионерами (т. е. пионерской организацией. — Ред.), — уже кое-что, но не все одинаковой ценности, не все одинаково хорошо. Над детской книжкой надо еще и еще работать, работать, наблюдая ребят, работать вместе с ними. Ни на минуту нельзя забывать о неотложности этой задачи.
Дальше. Надо ли устраивать особые пионерские библиотеки, передать пионерам детские библиотеки и вообще все детское библиотечное дело?
Думаю, что нет. Обслуживать надо всех ребят. Через библиотеку ребята могут прийти в ряды пионеров, этот путь не надо закрывать. Но важно, чтобы при детских библиотеках были пионерские кружки друзей книги, друзей библиотеки, чтобы пионеры считали своим делом постановку работы в детских библиотеках, обслуживающих всю детвору.
Пионерские библиотеки должны быть исключением, а не правилом. Если, конечно, в данной местности нет детской библиотеки и ее нельзя устроить, то можно устроить и пионерскую библиотеку, но с тем, чтобы она не была замкнутой, была бы доступна всем ребятам данного района и вошла в общую библиотечную сеть.
Работать над созданием детской библиотечной сети необходимо, нужна целая сеть опорных пунктов для детских передвижек; над этим делом должны поработать пионеры, но это должна быть именно общая, единая сеть.
1926 г.
Кругом еще много непорядков.
Раньше надеялись на господа бога, надеялись, что он даст людям счастье. Теперь даже ребята знают, что надежды на бога плохо оправдываются, что надо добиваться светлой жизни «своею собственной рукой», объединяясь, организуясь, перестраивая жизнь по-новому.
Чтобы добиться поставленной цели, надо действовать дружно, сообща. Другой раз и не хочется чего-нибудь делать, а приходится — нельзя действовать врозь.
Что надо действовать дружно, заодно, — это все ребята понимают. И когда случается, что тот или иной пионер не подчиняется общим решениям, тогда и ребята, и вожатый сердятся, читают ему выговоры, а бывает — исключают из отряда.
Выходит, дисциплина в отряде принудительная, пионер подчиняется постановлениям из страха быть исключенным. Правильно ли это?
В своей брошюрке «Великий почин» Владимир Ильич писал о том, что при капитализме люди работают только из-за выгоды, при капитализме царит принудительная дисциплина, при коммунизме же принудительной дисциплины не будет, будет дисциплина добровольная. Владимир Ильич очень хвалил субботники потому, что субботники были примером добровольной дисциплины. Кончается работа в субботу, можно бы отдохнуть, а люди вместо отдыха дружно берутся за выполнение часто самой тяжелой, самой скучной работы. Никто их не заставлял работать, а шли и работали потому, что понимали, как важно было в то время справиться с разрухой.
Пионерский отряд — это детская организация, которая хочет довести дело Ильича до конца. Вот почему пионерам важно воспитывать в своих рядах не принудительную, а добровольную дисциплину.
Как это сделать? Откуда берется добровольная дисциплина? Из ясного сознания, что именно так, а не иначе надо сделать.
У мальчика заболела мать. Ей надо достать лекарство. За лекарством надо идти десять верст. На дворе ночь. Мальчик любит мать. Его никто не посылает за лекарством. Но он берет рецепт и один, ночью, не отдыхая ни минуты, идет через лес, чтобы достать матери лекарство. Что заставляет его так действовать? Любовь к матери и сознание того, что лекарство спасет мать. Вот и пионерам надо ясно сознавать, что и для чего они делают. Тогда и среди них будет укрепляться добровольная дисциплина.
В мастерской или клубе работают только старшие пионеры. Младших ребят к верстаку не допускают. Они растащили пилки, пролили клей. Их ругают: «Какие вы пионеры? Вас надо исключить из отряда, хулиганы!» Правильно ли это? Нет. Случившееся показывает, что неправильно было поставлено дело, что надо было и младших вовлечь в работу — дать им варить клей, делать работу, не требующую большой силы, и т. п. Тогда ребята не разливали бы клей, не таскали бы пилки, не хулиганили бы. Виноваты ведь не столько нахулиганившие младшие, сколько не позаботившиеся о них старшие. А если заинтересовать бы ребят, у них развилась бы внутренняя дисциплина, они не мешали бы общей работе, а участвовали в ней.
Таких примеров немало. Вы найдете их сами достаточное количество.
1927 г.
ЗА КРАСОЧНОСТЬ И СПЛОЧЕННОСТЬ
(РЕЧЬ НА V ВСЕСОЮЗНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ ВЛКСМ)
В последнее время пионердвижение приобретает особенно важное значение в связи с тем, что на молодежь начинают оказывать влияние всевозможные другие организации, которые не оформились, которые не представляют собой какой-нибудь партии, но которые проявляются в форме сектантства, религиозного движения и т. д. Приглядываясь в политпросветработе к тому, что сейчас делается в деревне, видишь, что растет это сектантское движение чрезвычайно и оно прибегает теперь к методам гораздо более тонким, чем в прежнее время. Постоянно приходится натыкаться на такие случаи, что бывшие монашенки устраивают сельхозкружки и даже получают премии, что в церковь приглашают певцов из Москвы.
Одним словом, все направлено на то, чтобы повлиять на молодежь, повлиять на женщин, на кустарей, на крестьянство в том направлении, чтобы определенным образом сделать, с одной стороны, жизнь ярче и красочнее, а с другой стороны, чтобы связать эти религиозные течения с практической жизнью. Конечно, эти приемы, которые теперь употребляет и православное духовенство, раньше никогда к таким приемам не прибегавшее, и в значительной степени всякие другие, религиозные секты, заставляют и политпросветчиков бороться с ними более утонченными способами. Я думаю, что возрастание вот этих влияний в деревне заставляет комсомол особенно насторожиться и отдать себе отчет в том, что, если мы хотим облегчить вхождение в комсомол широких масс молодежи, если мы хотим молодежь держать под влиянием комсомола и партии, мы должны позаботиться о том, чтобы пионерработа была поставлена с достаточной серьезностью. Необходимо сделать эту работу как можно красочнее, Я тут заслушала речи выступавших передо мной товарищей, и они, говоря об утренниках и детских театрах и т. п., явно нащупали как раз вот это требование, которое ярко сейчас проявляется: скрасить как-то жизнь, сделать ее ярче. Но я бы сказала, что утренники и театры вряд ли это то, что следует. Нельзя, чтобы дело было поставлено таким образом, что общие сборы будут скучны, шаблонны, будут давать ребятам очень мало и только время от времени будут устраиваться театральные представления или утренники, т. е. развлечения. Мне кажется, что и повседневную работу надо обставлять таким образом, чтобы она была в достаточной степени ярка. Надо проводить сборы так, чтобы в эти сборы входило и пение и рассказы, чтобы все это было обставлено достаточно ярко, так, чтобы это привлекало и захватывало ребят. Все это, конечно, представляет собой большую трудность, потому что тут требуется обдумать все формы и постараться из всех этих форм изгнать всякий бюрократизм, всякую сухость, всякий чисто формальный подход.
Надо сказать, что бюрократизм невольно кладет определенный отпечаток на нашу повседневную деятельность. В этой повседневной деятельности очень часто можно наблюдать чересчур много формализма. Если взрослый человек умеет этот формализм перенести, переломить его, то, конечно, такой формализм при работе с детьми является настоящей пагубой для дела, и поэтому надо хорошенько подумать, как ведется работа отрядов, и необходимо всю эту работу пропитать известными элементами красочности. Например, вопрос о рассказывании, вопрос о конкретных рассказах из времен гражданской войны, из времен революции. Конечно, это ребят может захватить, но весь вопрос в том, как это рассказать. И вот когда просматриваешь детскую литературу, которая должна вожатым дать материал для того, чтобы в конкретных образах передать ребятам все пережитое за эти годы и за это десятилетие, — когда просматриваешь эту литературу, видишь, что она дает очень мало вожатому и не дает тех конкретных форм, которые могли бы все это сделать близким и понятным ребятам, и только в отдельных случаях рассказы о гражданской войне, о революционной борьбе принимают достаточно красочный характер, а сплошь и рядом они у многих «рассказчиков» превращаются в очень формальные рассказы. Это вопрос о красочности.
